так, чтобы ими можно было быстро воспользоваться. Ну, на Ставрополье, после того, как его отдали кавказцам, тоже так носят, ничего особенного. Хочешь жить – держи ствол под рукой.
Линар дёрнулся было убрать флешку, но Эшреф отрицательно мотнул головой и, не выключая магнитолу, опустил стекло. Двое ментов шагнули вперёд, заходя с боков, третий остался возле местной версии «лунохода».
Старший из полицейских, смуглый пузан лет сорока, с роскошными чёрными усами, сразу просёк, что за мелодию слушают в остановленной машине, и заметно построжел лицом. Руки, вроде как невзначай, легли на автомат.
– ……! …..?! ….!
Марат ничего не понял, разумеется, но звучало грубо и повелительно. Он сжал кулаки, чувствуя себя совершенно беспомощным. У них оружия нет. Возможно, что-то есть у крымчанина, но…
– ……. – ответ Эшрефа звучал мягко, но ни малейшего заискивания не ощущалось. – …..? ……..
Турок набычился и, уже не пытаясь скрывать настороженность, взмахнул автоматом.
– ……! ……., ……! …..!
Второй мент, стоящий справа, перехватил оружие и направил его на их машину. Третий, тот, что остался у «лунохода», обеспокоенно задёргался, хватаясь то за автомат, то за рацию, и что-то крича старшему с явно вопросительными интонациями. Тот, впрочем, не реагировал, сверля глазами Эшрефа.
– ……., ……., …….! – голос крымчанина зазвучал с каким-то торжественным звоном, но единственные слова, которые разобрал Марат, были «Аллах» и «ислам». – ……., …..? ……..
Усач нервно сглотнул и помотал головой:
– ……!
В ответе слышалась отчётливая истерическая нотка и… заискивание?
– ……. – Эшреф был дружелюбен и участлив, но Марат отчётливо видел, что их водитель перехватил инициативу, и турок признал его старшинство. – …….!
Усатый мент убрал руки с оружия и, старательно демонстрируя уважение, жестом показал, что они могут ехать.
– …….., efendi!
Что такое «эфенди», Валеев был в курсе, разумеется – уважительное обращение, типа английского «сэр». Первый раз в жизни он пожалел, что не знает татарского – товарищи, судя по тому, как напряжённо они вслушивались в разговор, хоть что-то, да поняли.
– …….! – судя по интонации, Эшреф сказал что-то вроде «спасибо, хорошего дежурства». Турок кивнул, оконное стекло поднялось и джип тронулся с места, оставляя турецких гаишников, или кто уж это был, позади.
– А что за Гёксун? – первым любопытство не сдержал Линар.
– Город, 42 в котором они живут. Километров пятнадцать отсюда. Ты весь разговор понял? – их проводник явно одобрял лингвистические способности новобранца, и Марат неожиданно почувствовал укол чего-то похожего на ревность.
Линар гордо кивнул:
– Вроде да. Ты сказал, что воины Халифата защищают мусульман везде, где есть несправедливость. И спросил, не нужна ли ему и его семье помощь в Гёксуне.
Пацаны заулыбались – мусор явно вкурил и забздел.
Валееву вдруг остро захотелось сказать что-нибудь умное, но прежде, чем он успел опозориться, его опередил Артур:
– А почему ты нашид не выключил? Он же нас сразу выкупил.
Мысль, на взгляд Марата, вполне дельная, но Эшреф разочарованно покачал головой:
– Мы воины Халифата, 43 едущие по земле мусульман. Разве ты стыдишься того, кто ты?
Артур смущённо пробурчал что-то в духе «нет конечно, но чего бы тогда уж сразу с флагом не ехать, чтоб всем видно было?».
Проводник улыбнулся:
– Если ты едешь по Турции с чёрным знаменем, ты не воин Халифата, а дурак. – он назидательно поднял палец. – Тем, что ты дурак, гордиться не следует.
Марат расслабленно откинулся на спинку сиденья, разглядывая мелькающие за окном каменистые холмы. Эшреф внушал всё большее уважение – оставалось надеяться, что кого бы им не назначили в итоге командиром, тот будет не хуже.
IV
– …нужно заранее отснаривать. – мелкий, белобрысый Столяр важно пнул металлическую тушу ракеты. – Чтобы запас был, на случай работы. Штук двадцать, хотя бы. Перво-наперво, вскрыть цинк со взрывателями. Ну, у нас уже вскрыт.
Уроженец Саратовской глубинки, которому на первый взгляд можно было дать тридцатник, а на второй – пятьдесят (реальность ближе ко второму), выудил из вскрытого цинка два металлических конуса с торчащими из основания трубками.
– Вот этот – от короткого. У него и трубка короче, так что даже вы не перепутаете.
Собравшиеся для введения в тему новички похмыкали, но обострять не стали – то, что характер у бывшего зэка скверный, все уже поняли, ничего такого, за что пришлось бы бить морду, он пока не делал, ну а что пытается корчить из себя начальника… переживут. В конце концов, человек уже вторую командировку заканчивает, какое-то право пальцы гнуть имеет. Опять же – обещанного отпуска предыдущая смена ждёт с конца апреля, а на дворе – начало июля. Можно понять некоторую колючесть.
– …от длинного. По нему и видно. – Столяр потряс в воздухе вторым конусом – у этого трубка была заметно длиннее, и, к тому же, оранжево-полосатой. – Вот так вот берёте, значит, и вкручиваете. Только сначала пробку выкрутите.
Он присел и принялся выкручивать из «короткого» эрэса пробку, закрывающую место, где в боевом положении должен находиться взрыватель.
– Сейчас легко идёт, но иногда – пипец как туго. Может раскрошиться прямо в эрэсе. Если пробка не идёт – смотрите, вот тут прорезь есть, сверху. Вставляете что-нибудь, можно вот такой ключ ребром, и аккуратно подбиваете потихоньку, вот так… Аккуратно только, млять, не надо со всей дури херачить, это вам не трактор!
Надо отдать ему должное, объяснял Столяр просто и доходчиво. Впрочем, семи пядей во лбу для того, чтобы правильно отснаривать, и не требовалось. Главное – понять, что эрэс хоть и стальной (по большей части), но обращаться с ним нужно бережно, и если что-то куда-то не лезет или откуда-то не вылазит, это ещё не повод демонстрировать силушку богатырскую.
– …три положения – «О», «М» и «Б». «О» – значит, осколочный. Он так и стоит, когда в цинке, обычно им и стреляем. «М» – это с замедлением. «Б» – фугасный, это если по танку стрелять, или бункеру. Переставлять, если команда будет, вот этим…
– А что, из «Градов» по танкам и бункерам стреляют? – не выдержав, прервал лектора Санта. Перевёдшийся в артиллерию из штурмо́в после первой командировки, молодой блондин особого пиетета перед «ветеранством» Столяра не испытывал.
– Скомандуют – по воробьям будешь стрелять! – резко буркнул в ответ «уже три месяца как почти отпускник», но, заметив неподдельный интерес в глазах остальных слушателей, смилостивился. – Бывало, стреляли. Если больше никто достать не мог. Танк, конечно, не подбить так, это надо что пипец как повезло. Но у духов очко тоже не железное – штук пять прилётов рядом будет, они отойдут.
Антон, захвативший с собой блокнот (не столько ради дела, сколько для поддержания имиджа), переписал маркировку снарядов:
9М28Ф – «короткий», до 15 км
9М22У – «длинный», до 21 км
Лекция и практический показ, тем временем, продолжались:
– …это тормозные кольца. Они разные – есть большое, есть маленькое. Вот сюда ставятся, видите – желобок тут. Нужны, чтобы навесом стрелять, через высоты. Ну, или вблизи если. Но мы их редко ставим. Крайний раз – Вторая Пальмира была когда…
Столяра вновь потянуло на воспоминания, и Шарьину как-то поскучнело. Не то чтоб ему было совсем неинтересно… первые раза три. Но он на позиции уже четвёртый день, и за это время героических баек наслу…
БАМ!!!
Слушатели инстинктивно дёрнулись, кто-то даже полуприсел, Антон едва успел подхватить выскользнувший из рук блокнот.
– Суки, млять! Педерасты! – Санта, судя по одобрительному ворчанию остальных, выразил общее мнение. Шарьин, впрочем, покосился на молодого краснодарца с не особо скрываемым отсутствием симпатии. Блондин отличался повышенной эмоциональностью, мягко говоря. А если без экивоков – на взгляд Антона, у парня было явно не всё в порядке с головой, и вряд ли причиной послужила заработанная в пехоте контузия.
Столяр, бровью не пошевеливший при выстреле, насмешливо хмыкнул:
– Что, серанули? Погодите, это вы сто пятьдесят два мэ-мэ ещё не слышали…
– Да что-то громко уж очень сегодня, ха-ха. – хохотнул Ворона. – Обычно-то потише.
По идее, земляк Иммануила Канта обзывался «Вороном», и даже имел неплохо сделанную татуировку соответствующей птицы размахом на четверть торса, но, в силу личных качеств носителя, позывной не прижился. Поэтому моряк и таксист в глаза был, в основном, просто Димой, а за них – Вороной или Димасиком. Впрочем, против последнего он, кажется, не возражал, что добавляло штрихов к портрету…
– Полными лупят. – Столяр кивнул на суетящихся метрах в пятидесяти артиллеристов. – И в нашу сторону. Поэтому херачит так.
Ветер, к счастью, как обычно дул с севера, так что поднятое выстрелом облако пыли понесло прочь, вдоль позиции несчастных пушкарей. 44
