сне у доктора, и ещё много всего было во сне, а может, полузабытье, потому что он слышал треск газовой горелки, слышал всё время, пока пытался спать. Он приоткрыл глаза и стал смотреть в полуосвещённый потолок кухни.
В полудрёме, в полусне, в полугороде, полустране, в полужизни, в полусебе.
Так лежал доктор в странной позе, боясь пропустить и отпустить тепло, совсем еле уловимое, но всё же тепло. А тепло в этом городе означало жизнь. Вот он и жил. Ещё жил.
Он опять провалился в свой сон, который выглядел как ДК имени 1 Мая, с выкрашенным в красный фасадом и полностью развалившимися до деревянной трухи задворками. Они, доктор и психиатр Жолудев, сидели на сцене ДК на раскладных стульях с надписями на спинках, соответственно «Психиатр Жолудев» и «Хирург Анциферов».
– Сейчас начнём, – сказал Жолудев.
– Что начнём? – доктору во сне было удобно, даже теплей, чем в реальности.
– А вот, – психиатр встал и как бы разделился на нескольких Жолудевых, они чихнули и ушли в разные стороны ДК имени 1 Мая. Главный, правда, остался сидеть на стуле. «20 съезд Коминтерна», – было написано на трибуне, за которую встал один из психиатров.
– У нас на дворе тысяча девятьсот тридцать второй год! – начал читать свой доклад психиатр. – Извините! – он вдруг вышел из-за трибуны. – На мне, – он стал вертеться как модель на подиуме, – белая рубашка, пионерский галстук и чёрные брюки из шерсти, всё Луи Виттон, ботинки Йоджи Ямамото!
Зал стал аплодировать.
– Спасибо! Спасибо! – кланялся психиатр публике.
Как-то незаметно для доктора и его сна большой актовый зал ДК с жёлтыми мягкими креслами заполнился людьми, разными, но на всех были повязаны красные пионерские галстуки.
– Да! – продолжил доклад психиатр, – мы провели обследование всех беспризорников в Москве, результаты неутешительные, все они морфинисты. Товарищи, это ужасно. Все центры перевоспитания – это наркопритоны, где все воспитатели перестали пить водку и стали нюхать кокаин. Надо предпринимать шаги! Товарищи! – в очередной раз подняв правую руку. – Теперь главное: о кокаине! – поправив галстук, психиатр нагнулся за трибуну, там высморкался, поднялся и снова стал митинговать.
– А что они хотели? Основная масса мексиканцев, колумбийцев и остальных аборигенов – это коренные индейцы. Майя, ацтеки и остальные там, не помню кто. Это потомки тех, кто резал головы, кричал «браво!», а потом шёл есть маис и запивать настойкой коки, извините, коки. То есть жили индейцы постоянно обдолбанные, а эти вот ЦРУ создали им картели и ещё что-то хотят сказать общественности, какие они жестокие, картели эти. А по сути, по сути дела, они вернули их в нормальное состояние, обдолбанное, где особой морали нет и не будет!
– А у Сталина она была? – прервали выступление выкриком с места.
– Вопрос сложный, это всё к следующим докладчикам по культу личности, – он снова поправил галстук. – А у меня, извините, доклад по наркотрафику, – психиатр немного помолчал, словно собирая мысли в правильном направлении и продолжил: – Коровы! Да, коровы, когда белые пришли в Техас, там паслись тысячи бесхозных коров. Это был подарок от испанцев. Даром, целые состояния. А что мексиканцы? Да всё то же, они ждали, пока им разрешат растить марихуану и глушить кокаин. И вот появились США, с которыми они и воюют до сих пор. Правда, теперь уже не пулями и мачете, а кокаином, марихуаной и этим, – он звонко щёлкнул пальцами в воздухе, – авокадо!
– А наши латиноамериканские братья?! А революционер Чё?! – снова раздался выкрик с места.
– Ни Чё, а Че! – поправил выкрикивающего соратник с другого ряда.
– Это он-то, конечно, революционер. Но какой? Че был латиноамериканским националистом. Если Фидель Кастро был великим масоном, то Че просто мстил янки, мечтал отобрать у них Техас, Нью-Мексико и Калифорнию и создать Латиноамериканские Штаты. Все южные штаты принадлежали испанской элите, в том числе и предкам Че. И сейчас они там правят уже через картели и эмигрантов, которые для США – головная боль. Или боль в заду? – хитро улыбнулся в зал психиатр.
– В заду! – радостно выкрикнули с места.
– Это жесть, скажу я вам, – психиатр надул губы и пухнул в зал: – Ууу, такой геморрой может быть, ууу…
– Херня! – вдруг громко сказал большой и лысый представитель дальнего округа, – они думают, что это просто, как включить свет, нажала на выключатель – и он встал. И давай её понужать как молодой. И уже забыла, как лила воду в этот выключатель, песок сыпала, плевала туда и ещё пыталась отвёрткой поковырять, потому что права. И это всё на ровном месте. И он что? Должен, бля, заработать, как молодой? Да ну на хрен.
– Это вы о чём? – искренне удивился психиатр.
– О стояке, о чём же ещё! – представитель дальнего округа встал и вышел в проход между рядами. – Надо было баб трахать, а не мировую революцию! – громко сказал представитель. – Да мы были молоды и стояк нам казался вечным, он, падла, стоял просто так, особенно на комсомольском собрании, падла.
С неожиданным выступающим зал не спорил, потому что в его округе была сосредоточена вся нефть этого государства.
– Да? Жалко наши собрания были в разных местах, хо-хо, – хохотнула дама в платье времен НЭПа, которое туго обтягивало её дородное тело. – Ох, я такая комсомолочка была, супер! Если хотите, в перерыве можем повспоминать, хо-хо, комсомольские собрания. А?
Она поднялась с места и стала пританцовывать сальсу, наверное, хотела показать всему залу, в каком стиле будут проходить их воспоминания.
– Нет, – хмуро ответил представитель дальнего округа, видно, совсем туго у него было с воспоминаниями, фантазией и с чем-то ещё.
– Зря, – дама села на место, элегантно уложив ноги, как смогла.
Психиатр почесал нос.
– Ладно, бог с ним, с наркотрафиком. Давайте о главном для вас. Приступ паники усиливает оргазм в десятки раз. Как и любая истерика, с ним связанная. Какая дура от этого откажется?
– А всё же кокаин – это вредно? – вернули докладчика к теме доклада.
– Ладно, бог с ним, со стояком вашим, – он махнул в сторону представителя дольнего округа. – Садитесь! А на ваш вопрос скажу так. В наркомовских дозах, как у нас принято, это ок! Ну, скажем, перед написанием пятилетнего трудового плана. А вот злоупотребление им, ну, скажем, двадцать граммов в день – это не ок. Повторяю, как врач – не ок! Значит, ещё о наших товарищах. Когда мы изымали у душманов героин в караванах и бортами военно-транспортной авиации гнали всё на Кубу, вот, скажу я вам, был наркотрафик. А они там… – он махнул в сторону кулис.
– Это неправда! – вскрикнула женщина, представитель от женщин. – И об оргазме тоже неправда!
– Ну
