– Смотрите все: жрец хотел убить белого гостя! – закричал я, обращаясь к вождю. – Жрец хотел убить посланника великого Президента! Жрец желает зла народу нгвама!
Вождь нахмурил брови.
– Я слышал гневный голос Президента, который властвует над нашим гостем! Он обещал явить свою силу. Зачем ты хотел убить чужеземца до назначенного срока? Ты хотел навлечь гнев его Президента на наш народ?
Среди туземцев раздался недовольный ропот.
– Нет, я не хотел его убить! – закричал жрец Анан. – Это было испытание. Если белый гость не замышляет зла против нашего народа, то ему ничего не грозило. Если же он вынашивает черные мысли, то Повелитель духов покарал бы его на месте.
– Значит, я невиновен! – сделал вывод я.
Жрец Анан был слаб в силлогизмах. И момент не позволял ему подобрать убедительное оправдание своему поступку. Поэтому ему оставалось только кивнуть.
– Нет, скажи вслух! – настаивал я. – Белый гость невиновен перед народом нгвама?
– Невиновен, – нехотя кивнул жрец. И быстро добавил: – Если он очистится, приняв на себя тень Того, чье имя нельзя произносить!
– Что это значит?
Тонкие губы жреца змеились коварной усмешкой.
– На белого гостя нанесут изображение Повелителя духов. Если оно тебе не повредит, значит, ты невиновен!
– Это будет уже второе испытание! Разве одного недостаточно?
Но жрец уже отвернулся.
Через некоторое время процессия двинулась в обратном направлении. Все, кроме голов удава и крокодила, возвращались восвояси.
* * *
На следующий день в поселок прибыла дочь вождя. Выглядело это довольно необычно: вдруг лесные заросли раздвинулись, и на поляну вынырнул небольшой живописный отряд. Впереди шел пленивший меня бородач в армейском жилете-разгрузке, следом – автоматчик в пилотке и крепкий абориген в офицерской фуражке, с винтовкой «М-16» наперевес. Четверо мускулистых парней несли на плечах легкие, сплетенные из гибких ветвей носилки, с которых грациозно спрыгнула темнокожая девушка в желтой майке, синих джинсах, белых кроссовках и желтой бейсболке с красной рекламой Макдональдса.
– Бегиме! Бегиме! – с радостными криками встретили ее женщины, сбегающиеся со всех концов поселка.
Встреча проходила тепло, но без фанатизма и излишеств: никто не падал на колени, не целовал девушке руки, не трогал одежду. И вождь встретил дочь довольно сдержанно: потерся нос об нос – и пошел себе дальше. А она осталась в окружении бойко щебетавших подружек, которые, очевидно, сообщали ей последние новости. Судя по тем самым жестам удачливых рыболовов и быстрым взглядам в мою сторону, можно было легко догадаться, что, или, точнее – кто являлся новостью номер один.
Как вежливый человек, я дал им наговориться, после чего подошел и скромно представился:
– Я Большой Бобон. Здравствуйте.
– Хелло…
Бегиме приветливо улыбнулась и опустила глаза вниз. Я думал – от смущения. Но нет, это был ознакомительный взгляд, какой европейские девушки бросают на нового знакомого. Но ничего необычного она, естественно, не увидела и перевела взгляд на лицо.
– Поможете донести вещи?
Я поднял небольшую и довольно легкую дорожную сумку.
– Вы что, не привезли подарков?
– Нет. Подарки – табу. Отец и Анан запрещают привозить что-либо из Большого мира. Особенно Анан.
Она прекрасно говорила по-английски. Вопреки романтическим стандартам, которые насаждаются в книгах и фильмах, Бегиме не была красавицей. Хотя существенно отличалась от остальных женщин племени. Кожа напоминала не жгуче-черный африканский кофе, а европейский кофе с молоком. И черты лица помягче: изящный носик, аккуратные губы. Похожа на мулатку.
– А далеко этот Большой мир?
– Не очень. Три пеших дневных перехода и двенадцать часов на автобусе.
Я знал, что африканские автобусы представляют собой чудовищную помесь шасси грузового автомобиля высокой проходимости и будки пассажирского салона, забираться в который надо по высокой и узкой железной лестнице. Сделать это без тренировки очень нелегко. Да и три дня через джунгли, даже в носилках – тоже не сахар. Однако, судя по всему, Бегиме подобные трудности не смущали.
Тропинка вывела к райскому уголку: впереди показался падающий водопад и белый трейлер.
– А это здесь откуда?! – поинтересовался я.
Бегиме небрежно взмахнула рукой.
– Купили в Большом мире.
– А как же табу? И откуда деньги? И как доставили?
Дочь вождя повторила свой жест.
– Это особый случай. И отдельный разговор. А доставили обычно: двадцать сильных воинов рубили дорогу и катили. Рубили и катили. Целый месяц. Специально для того и железные мачете купили.
Когда мы подошли ближе, из кустов вынырнули давешние охранники, один в желтой, другой в красной раскраске. На этот раз они не трясли своими копьями, а радостно улыбались и кланялись дочери вождя. Она погладила каждого по голове, и воины удовлетворенно опустились на корточки.
– Они охраняют твой дом? Чтобы ничего не украли?
Бегиме покачала головой.
– У нас нет краж. За кражу суровая кара. Поэтому вещи можно оставлять повсюду – никто не возьмет чужого.
– Но я видел у некоторых воинов форму и оружие, которые они взяли у других людей.
– Значит, вначале их убили. Это совсем другое дело. Когда хозяина убивают, вещь становится ничьей, и тогда ее может взять каждый…
Я подивился своеобразному представлению о пределах допустимого, которые творились в этом племени, но, как говорится, со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Тем более в такой монастырь, где тебя могут съесть. При нарушении устава.
Бегиме забрала у меня сумку и вошла в аккуратный вымощенный дворик.
– Спасибо. Мне надо отдохнуть. Вечером увидимся.
За 14 дней до дня «Ч».
Н-ский аэродром Северного флота
Огромный турбовинтовой самолет медленно выкатился по бетонным плитам взлетной полосы к белой линии старта и замер на несколько секунд, дожидаясь команды руководителя полетов. Наконец сигнал поступил, и первый пилот до отказа двинул вперед массивные ручки газа. Четыре двигателя взревели, восемь вращающихся в противоположные стороны винтов яростно взбили откровенно прохладный воздух в мутную горячую смесь и растворились в разорванных молекулах кислорода, превратившись в бликующие круглые тени. С ревом набирая полную тягу, турбины стремительно разгоняли 170-тонную машину – пробежав полтора километра, она достигла скорости отрыва и тяжело взмыла над невысокими пологими сопками, на которых лениво паслись привыкшие к шуму олени.
Расхристанные пацаны, несмотря на легкую снежную крупу игравшие в футбол неподалеку от аэродрома, прекратили свое занятие и, приставив ладошки козырьком, наблюдали за взлетом.
– Стратегический бомбардировщик пошел! – со знанием дела сказал рыжий мальчишка лет четырнадцати в потертом шлемофоне. – Отец рассказывал – он может вокруг земли без посадки облететь!
– Да не, это не бомбардировщик, – возразил его сверстник, одергивая ушитую, но все равно великоватую летную куртку. – Видишь, у него впереди круглая елдовина торчит? У бомбардировщиков таких нет. Это разведчик…
– Много ты понимаешь, – огрызнулся рыжий. – Самый настоящий бомбардировщик!
Пока пацаны спорили, гигантский самолет превратился в маленькую серебристую точку и растворился в низких серых облаках. Он действительно походил на стратегический ракетоносец «Ту-95», по кодификации НАТО – «Медведь». Но на самом деле это была его модификация – дальний морской разведчик «Ту-95 РЦ», а яйцеобразная «елдовина» являлась уникальной станцией разведки и целеуказания с кодовым названием «Всевидящее Око». Она за короткое время фиксировала расстановку сил противника на площадях в миллионы квадратных километров и передавала карту оперативной обстановки на корабли, подводные лодки и командные пункты береговых ракетных частей.
Сейчас «Око» бездействовало. Только луч радарной развертки нервно описывал бесконечные круги на люминесцирующем экране, не утолщаясь и не раздваиваясь, а следовательно, демонстрируя отсутствие каких-либо препятствий, на военном языке – «целей», в радиусе двадцати километров. За толстым стеклом – сплошная серая вата, в кабине царила напряженная тишина: летчики не любят «слепых» полетов.
