нужно мое гадание.
– Почему вы так уверены?
– Потому что вы – очень дотошный человек. Вы любите свое дело, это видно. И вы уверены в успехе. Этого мало?
– А может, я очень хочу найти мужа.
На лице гадалки проступило слабое подобие улыбки.
– Вам и для этого не нужно гадание. Вы сами прекрасно знаете, что надо делать, если вы поставили себе цель.
«Что, Танюша, лопухнулась? И зачем тебя вообще в эту степь понесло? Вот приспичило тебе строить из себя дурочку из переулочка. И Ковалева мудро поставила тебя на место».
– Да, вы правы, Марина Сергеевна. Спасибо за беседу. У меня все.
* * *
Домой я приехала уже под вечер. Все-таки поймала пробку. Ну да ладно, сейчас сварю себе кофе и буду обдумывать дальнейший план действий.
Ну-с, посмотрим, что имеется в наличии.
Убитый Владимир Сажин действительно торговал антиквариатом. Но поскольку он это тщательно скрывал от единственного друга и любимой женщины, там дело явно попахивало уголовщиной.
Снова возникает вопрос: чем промышлял Сажин? Что было его товаром, который он, с большой долей вероятности, продавал за границу?
И опять напрашивался ответ: картины, украшения из золота и драгоценных камней, оружие. У нас в городе несколько музеев, из которых на первое место можно поставить Боголюбовский. До Третьяковки или Эрмитажа ему, конечно, далеко, но уровнем он повыше, чем остальные. Наверняка в запасниках найдется много такого, что имеет государственную ценность, и пропажа/кража/перепродажа таких экспонатов вполне попадет под статью. Пожизненное, конечно, за это не получишь, но срок отмотаешь и нервы себе попортишь.
Надо, интереса ради, глянуть новостную ленту (хотя я не припомню, чтобы там за последние хотя бы полгода мелькала информация о музейных кражах). А заодно и побеседовать с Кирей.
Так, что еще? У Сажина, скорее всего, был сообщник. Может, даже и не один. Если он перепродавал музейные ценности, то как минимум у него должен был быть выход на человека, имеющего доступ к таким экспонатам.
Нужно искать людей, которые были в курсе дел Сажина. А вот с этим уже сложнее. Можно еще раз поговорить с хозяином магазина букинистики, который некогда знал убитого.
А можно позвонить одному своему старинному знакомому по имени Анатолий. Последние лет шесть Толя занимается исторической реконструкцией, преимущественно на средневековую тематику, и довольно тесно общается с историками, археологами, музейными работниками и тому подобной братией. Если не он, то наверняка кто-нибудь из его окружения знает Сажина. Может, даже получше, чем хозяин букинистического магазинчика.
Я сделала пометку «позвонить Толе», а сама взялась за просмотр новостной ленты.
Как и оказалось, результат был вполне ожидаемый: ни о каких кражах из музеев, равно как и о других криминальных происшествиях в этой сфере, не сообщалось. Но проверить все же стоило.
Тогда позвоним реконструктору. Надеюсь, что не спит, не на гулянке и не в поездке где-нибудь.
Анатолий ответил почти сразу.
– Але?
– Привет, Толя, – тепло поприветствовала его я.
– Привет, Танечка. Как твои детективные дела?
«Хороший человек этот Толя. Даже не раздражает его манера обращаться к людям, которые ему импонируют, уменьшительно-ласкательными именами. Тем более что это не подхалимаж или панибратство, а от чистого сердца».
– Идут потихоньку, куда они денутся. А ты как?
– Жив-здоров, чего и вам желаю.
– Я тебя там не сильно отвлекаю?
– Нет, я дома, фильм смотрю. Верочка в ночную ушла, Иринка уроки делает. Так что можем поболтать.
– Толя, мне, возможно, понадобится твоя помощь.
– В засаду сесть?
– Почти. Нужен твой совет как человека, знакомого с музейно-исторической тусовкой.
– Танечка, чем смогу.
– Дело такое, Толя. Недавно убили одного мужичка, а он, как я подозреваю, торговал антиквариатом, имеющим большую ценность. Ты ведь наверняка знаешь кого-нибудь из продавцов антиквариата.
– Да, кое-кого знаю. И я так понимаю, торговал этот твой покойничек не какими-нибудь бабушкиными бронзовыми канделябрами?
– Нет, скорее дедушкиными золотыми перстнями с царской монограммой.
– Понял. А звали его…
– Сажин Владимир Иванович. Чуть постарше тебя, такой крепкий и круглолицый, с очень короткой стрижкой. По непроверенным данным, всегда со всеми разговаривал очень вежливо.
– Сажин, Сажин… – Анатолий помолчал, видимо, вспоминая. – Нет, имя ничего не говорит. Вот личико бы его увидеть.
– Могу фотографию сбросить.
– Высылай, я тебе перезвоню.
Я отправила Толе через мессенджер фото Сажина.
Не прошло и минуты, как раздался звонок.
– Танечка, я его знал, но не близко. Да, он торговал антиквариатом, и, как мне рассказывали, довольно редкими вещицами, которые даже не на каждой барахолке встретишь, не говоря уж о всяких букинистиках.
– Например?
– Например, вещи, принадлежавшие дворянам высокого ранга.
– Как думаешь, где он их брал?
– Это уже не ко мне вопрос. Антиквары нечасто рассказывают, где взяли свой товар, сама понимаешь почему.
– Ну да. Толя, а ты не мог бы узнать, кто из, так сказать, коллег Сажина знал его лучше всех? Кто хоть что-то мог бы сказать о его делах, ну, допустим, за последние полгода.
– А близкие этого Сажина были не в курсе его дел? Угадал?
– Угадал.
– Танечка, я попробую, но это может занять время.
– Куда ж деваться? – вздохнула я. – Подожду.
– Ладушки. Как узнаю что-нибудь, обязательно тебе позвоню. Но даже если и не узнаю, все равно позвоню и скажу: «Прости, Танечка, но моя миссия успехом не увенчалась».
– Договорились, Толя. Звони в любое время. Хоть в три часа ночи.
– Ладно тебе, я же не садист. Ну, всего хорошего, Танечка, спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Толя.
Значит, опять придется ждать. Но тут без вариантов.
Чем тогда займемся? Надо бы увидеться с Кирей. Как говорится, одна голова – хорошо, а две – лучше. Тем более что мы с Володей, как правило, ничего друг от друга не скрываем и всегда рады взаимно поделиться нужной и ценной информацией.
Надо отработать все связи
