посторонних на станции не было. Никто их не похищал, не заставлял это делать под прицелом и так далее.
– Иные причины? Еда закончилась?
– Еда, вода, генераторы, свет – все в полном порядке.
– А что с камерами видеонаблюдения? Они были?
– Были.
– Ну! – поторопила я. – Это же самое важное!
– А что тут важного? – развел он руками. – Камеры показывают, как они убивают друг друга.
Я фыркнула и закатила глаза.
– Мог тогда придумать, что камер нет или не работают.
Он как-то странно на меня посмотрел. Затем придумал новый аргумент:
– Судмедэксперты не установили бы так точно время смерти, их нашли не сразу. Камеры – главное доказательство.
– Могли эти записи подделать?
– Нет, тщательная экспертиза технических специалистов показала, что записи камер подлинные.
– А как они убили друг друга? Одинаково?
– Нет, по-разному. Двоим вкололи смертельную дозу морфина. Одного задушили. Одному размозжили череп. Одного зарезали кухонным ножом. Оставшийся в живых перерезал себе горло осколком стекла.
– Какой ужас… – Я вдруг ощутила непонятный, мистический я бы сказала, укол сочувствия к этим людям. Пришлось напомнить себе, что они выдуманные. Игра больного воображения моего нового друга. Или больше чем друга? В любом случае он никаких поползновений на мой счет не делает, хоть мы и сидим на одном диване, так что пока придется рассматривать наши отношения только как дружеские. – Ты книгу, что ли, об этом пишешь? – догадалась я. – Ты уперся в закрытую дверь и придумал для меня загадку, которую сам не решил, верно? Поэтому так долго не можешь дописать?
Он очень долго меня разглядывал, совершенно молча, и мне вдруг стало не по себе. Что с ним такое? Что происходит? Наконец он медленно кивнул, будто его кто-то заставил.
– Ну так брось ее, – от души посоветовала я, потянувшись за откинутой тремя минутами ранее конфетой. – Это не решаемо. Пиши что-нибудь другое.
Он продолжал меня разглядывать. Я подавилась под этим тяжелым внимательным взором, мысленно чертыхнулась и постучала себя по спине. Запить решила простой водой, хватит с меня на сегодня алкоголя, и так мерещится всякое.
– Вы во мне дыру прожжете, Эрнест Миллер. Закончите лучше «Острова в океане», а не эту рукопись.
– Ты меня не поняла, Олеся. Ты должна решить эту задачку. Я для этого тебя позвал.
– В смысле? – Он не ответил на мой вопрос, возможно, посчитав его риторическим. Волна холода вернулась ко мне в троекратном размере. Я явственно ощутила, как ушат ледяной воды перевернули над моей макушкой. Сперва мерзкие колючие мурашки, заставляющие тело неметь, пробежались по спине, а затем перекинулись на остальное туловище, переходя потом на руки и ноги. Дело даже не в том, как он смотрит. И не в его ужасной интонации, словно он не ухажер мой вовсе, а инквизитор. Дело в том, что он не понял шутку! Тот Дима, которого я знала (ха-ха, а знала ли?), обязательно прокомментировал бы реплику о Хемингуэе и его неоконченном романе. Я бы решила, что передо мной другой человек, если бы не видела его в скайпе. Свет был плохой, но это, безусловно, он, даже голос его, хоть и немного изменившийся вследствие этой ужасной, пугающей интонации… Но у меня оставалась еще крохотная надежда на то, что это затянувшийся розыгрыш. Чтобы его прекратить, пришлось отвечать довольно грубо: – Я же тебе сказала, она или нерешаема, или нужно больше дополнительной информации, или необходимо собраться и много, усиленно думать. У меня сейчас нет ни желания, ни настроения это делать. Не знаю, для чего ты позвал меня, но пришла я, чтобы отдыхать, а не задачки твои решать.
– Олеся, тебе придется это сделать, – твердо чеканя слова, повторил Дима. И добавил роковое: – Ты не выйдешь отсюда, пока ее не решишь.
«Ты не выйдешь отсюда», – эхом звучало в моей затуманенной голове. Что происходит? И он смотрит так внимательно… Будто он ученый, а я его подопытная крыска. Боже, почему он так смотрит?!
– Перестань.
– Что перестать?
– Во-первых, перестань так смотреть. Во-вторых, перестань меня запугивать. Эта шутка перестала быть смешной пять минут назад.
Он снова помолчал перед ответом. Господи, как будто и без его театральных пауз мое напряжение не достигает предела!
– Олеся, послушай меня, пожалуйста, внимательно. Зря я открыл бутылку шампанского, но что уж теперь… Короче, это не шутка. Бункер заперт. Дверь закрылась за нами, а открыть ее можно, только зная код. Ты его не знаешь, я – да. Но дам я его тебе, только если ты решишь мою задачку.
Пришло мое время молча его разглядывать.
– Что… – Я не стала заканчивать фразу и, честно говоря, толком даже не знаю сама, что собиралась сказать. Вместо этого я сорвалась с места и рванула к лестнице. Яркий фонарь над дверью бункера все еще горел и милостиво позволил мне рассмотреть цифровую панель с этой стороны. С той ничего подобного не было, просто ручка, иначе у меня бы гораздо раньше появились вопросы. На всякий случай я подергала дверь и понажимала разные комбинации цифр. Не помогло. Я заперта внутри с каким-то психом.
– Долго ты там будешь стоять? – крикнул он мне снизу.
Вечно. Я буду стоять здесь вечно. Но я к тебе не вернусь.
– Она не откроется, если что.
– Кто-нибудь придет! – крикнула я сверху, хоть и не собиралась с ним больше разговаривать.
– Кто? – хмыкнул мой похититель. – Почтальон?
– У тебя что, друзей нет? Семьи нет?
– Ты думаешь, я совсем дурак, да? Я запер нас внутри, зная, что в ближайшее время в доме кто-то появится? Не обижай меня. Спустись, и мы все обсудим. – Я стояла, прислонившись к двери. – Если ты думаешь, что я накинусь на тебя с ножом, то я и так могу это сделать. Ну, поднимусь по лестнице, и что? Ты думаешь, что я такой ленивый?
К сожалению, он прав. Я спустилась. Бессмысленно стоять под дверью, которую ты все равно не можешь открыть.
– Тебя найдут, – грозно заявила я, присаживаясь на краешек другого дивана – напротив злодея.
– Да как же это?
– Видео со скайпа. Я записала. – И тут меня словно обухом по голове приложило. Он ведь отвернулся
