и это научило тебя подстраиваться под готовые условия и впихивать свою неуемную фантазию в четко ограниченную коробочку их требований. Ты стала гибкой, благодаря своей работе на «Улике». Ты уделяешь больше внимания деталям. Ведь, когда пишешь книги для себя и под себя, ты делаешь что хочешь, никто тебе не указ. Ты можешь написать даже историю с ошибками, логическими дырами, вооружившись лишь поверхностными школьными или интернетными знаниями. Но «Улика» научила тебя приходить за ответами к энциклопедиям, учебникам по судебной медицине и криминалистике, форумам профессиональных химиков и физиков, так? – Я кивнула. В своем часовом нытье я упоминала, как тяжело дается написание не только заявок, но и сценариев, особенно когда за эти копейки, что мне платят, приходится искать информацию, доступную лишь узкому кругу специалистов. Приятно, что он внимательно слушал меня. – Ну вот. По-прежнему не видишь плюсов? Твой редактор научил тебя многому, ты должна сказать ему спасибо.
– Ага, а я забыла рассказать еще и том, как редактор заставляет что-то переписывать по десять раз, потом, наконец, удовлетворившись, он пересылает одиннадцатую версию шеф-редактору, и что, ты думаешь, происходит потом? Шеф-редактор возвращает текст на переделку, указывая, что лучше бы мы написали так-то и так-то… Как было у меня в первом варианте! – Я осознала, что кричу. То ли бокал шампанского оказался лишним, то ли я сама не понимала до конца, как сильно мне портят нервы на моей работе. Всем хочется убить своих коллег, партнеров и начальников или только мне?
– Ну прям всегда-всегда такое происходит? Тогда тебе нужно сообщить шеф-редактору об этом. Человек явно не на своем месте. В чем его функция как промежуточного звена?
– Хотелось бы мне ответить что-то вроде «деньги получать», но на самом деле, так происходит часто, но далеко не всегда. Просто бесит вся эта ситуация, ведь я понимаю, что редактор никогда в ответ не скажет, что у автора так было написано изначально и это-де я велел переписать!
Дима хохотнул.
– Конечно, не скажет! Но, видишь, сама ведь говоришь, что далеко не всегда так происходит. Просто творческая работа – это что-то скорее субъективное, чем объективное, это же не математика, в конце концов. Конечно, у вас есть разногласия. И тем не менее, как уже сказал, тебя реально многому научили. А главное, у тебя теперь есть дедлайны. Вот я начал свою книгу год назад и особо не продвинулся. Ты, как я понял, тоже не связана никакими контрактами с издательствами, где тебя заставляют выдавать условно по четыре книжки в год. И это способствует лени и расхлябанности. А «Улика» научила тебя собираться в нужный момент. Нужен текст послезавтра? Значит, у меня два дня. Распределила время – и вперед, пашешь и выдаешь в итоге нужное количество сцен, или как там у вас это называется, за нужное количество времени. Ты все жалуешься на них, но ты должна быть благодарна. Твоя развитая фантазия вкупе с ответственным подходом, то бишь проработкой деталей, внимательностью и грамотным распределением своего времени, могут оказаться очень полезными в деле.
– В каком деле?
Дима смутился, как будто что-то ляпнул не то или раскрыл чью-то тайну, и быстро переменил тему.
– У меня в холодильнике контейнеры с ресторанной едой. Будешь? Там вроде бифштекс с пастой и что-то еще, точно не помню…
– Нет, пока не хочу, спасибо.
И тут звякнул таймер. Да, когда я называла свое нытье «часовым», я не утрировала…
– Ой! – обрадовалась я. – С Новым годом!
Дмитрий, однако, не спешил меня поздравлять.
– Ну наконец-то. Я все ждал полуночи, потому что так удобнее считать.
– Что считать? – не поняла я.
– Сколько у тебя времени. Так вот, предлагаю перейти к настоящим играм. – Он быстро сгреб карты и откинул в сторону, хотя мы еще не закончили матч. – Ты готова?
– Отлично, – индифферентно пожала я плечами, ибо пьяница уже изрядно надоела. Бесконечная игра какая-то. – Пазл или эрудит?
– Нет, – покачал он головой, как мне показалось, разочарованно. Словно его ребенок, еще вчера отлично знавший алфавит, наутро почему-то забыл половину букв. Чего он ждал от меня? Что я сама догадаюсь? Но я же не телепат. – Я подготовил для тебя свою задачку. И тебе нужно ее решить.
– Это данетка? – предположила я заинтересованно.
Дима почему-то помолчал пару секунду, только затем кивнул:
– Да, пусть будет данетка.
– В смысле? – не поняла я и даже хихикнула. – Ты придумал задачку, но сам не понял, что это за задачка?
– Нет. Сам-то я понял, и ты сейчас все поймешь, если не станешь перебивать. – Я кивнула, показывая, что готова слушать, и даже вернула конфету, взятую тремя секундами ранее, на законное место в коробку. – Локация, – продолжил мой кавалер, – представляет собой метеорологическую станцию на Крайнем Севере. Их называют ТДС, или «трудно доступная станция». Шесть человек, шесть трупов. Экспертиза показала, что они убили друг друга. Три пары, из которых один убийца, а другой – жертва. Оставшиеся трое убийц разбились теперь на убийцу, жертву и последнего, назовем его так. Он убил убийцу и покончил с собой. Конец. Что примечательно, на пары разбивались люди, максимально хорошо друг к другу относящиеся. Были среди них влюбленные пары, были близкие родственники и лучшие друзья. Ты мне должна сказать, что произошло.
– Погоди, а откуда информация, что они любили друг дружку или дружили? Может, так казалось со стороны. Может, они раньше дружили, а как стали жить в одном месте без возможности сбежать, возненавидели друг друга.
– Нет, это известно из их записей, которые они скрупулезно делали почти каждый день.
– Ну, тогда в их дневниках должно быть написано, почему они вдруг решили переубивать друг друга. Или как там называются эти записи? Журналы исследований?
– Несмотря на то, что журналы велись практически каждый день, таких записей там нет. Но доподлинно известно, что они очень тепло друг к другу относились даже в день убийства.
– В день? – удивилась я. – Погоди, они разбивались на пары и убивали друг друга – это все в один день было?
– Ага, не просто в один день, а в течение двух часов.
– Безумие какое-то, – вздохнула я. – Может, их похитили и заставили проходить смертельные испытания? Ну, знаешь, навроде «Игры в кальмара» или «Пилы».
– Нет, никаких
