заметил, как что-то выпрыгнуло из узкого проема, сжатое телом, как насекомое или земноводное. Члены отряда пытались навести на него свет, но это существо прыгало от стены к стене, словно цирковое животное, и выхватить силуэт удавалось лишь на доли секунды. Впрочем, этого было достаточно для общего впечатления… Оно опиралось на все четыре конечности, спина была изломана под углом, отчего у обычного человека отказали бы конечности, а челюсть почти касалась пола. И пока мы были заняты этим представлением, петли других дверей тоже едва держались под нескончаемым напором ударов, а спустя десяток-другой секунд каждая из них распахнулась.
Толпа этих созданий, каких уже трудно было назвать людьми, вмиг наполнила коридор и понеслась на нас. С обеих сторон началась стрельба, и мы с мисс Рей вздрагивали от каждого выстрела, не зная, чего желать пулям: упокоить этих бедолаг или крепко обездвижить ранением. Казалось, вокруг стало так многолюдно, что бойцы не целились… И действительно несколько неподвижных тел уже лежали на полу, что, в сущности, — капли от надвигающейся на нас волны. Звенящий стук гильз о кафельный пол не смолкал ни на миг, воздух тяжелел от запаха пороховых газов и нагретого металла, с характерным лязгом заменялись обоймы… Монстры беспорядочно скакали и, несмотря на меткость членов отряда, медленно продвигались к нам. Неприятнее наше положение делал мрак: фонари выхватывали крохотные части пространства вдали, в то время как мы не видели даже себя. Можно сколь угодно гадать о деталях того, что случилось далее — полагаю, один из них незаметно подобрался к нам и потянул лодыжку доктора с такой силой, что тот упал на пол, и поддавшись панике, вцепился в ботинок А. Это нарушило всю нашу и без того не совершенную оборону, а потому мужчине оставался единственный шанс спасти остальных: любым образом восстановить равновесие — но… ведь не таким же… быстрым и бесчеловечным… не отправлять доктора на растерзание этим тварям! Господи, истошный вопль (и кажется… скрежет ногтей по кафелю) стремительно удалялся вглубь коридора, а после мерзкого хруста позвоночника вмиг оборвался. У меня стыла кровь в жилах… Я понял, что мы погибнем здесь, если ничего не предпринять.
— Рассредоточиться! — крикнул А. и, сжимая фонарик зубами, ринулся в гущу этих демонов. Он сблизился с одним из них, из-за чего тому пришлось встать в полный рост, и безжалостно выстрелил в лоб, затем уклонился от удара сзади и резким взмахом вонзил армейский зазубренный нож другому в горло…
Безумие, хаос и кровь разливались повсюду. Наверное, мне подурнело, потому как все сделалось вдруг замедленным, смазанным и даже отдаленным, незначительным. Один подчиненный А. упал, и его фонарь случайным движением осветил табличку двери напротив нас. Это длилось ровно миг, но я увидел надпись так ясно, точно рассматривал ее долгие часы: комната уборочного инвентаря. И я снова посмотрел на то место, где пара безумцев уже восседали на мужчине, а их кулаки — такие, что могли вонзиться в стену! — неумолимо близились к его лицу. Я услышал звук, прежде чем тот случился… У нас же еще был шанс, блеклый, рассыпчатый, но впервые в жизни я твердо решил ухватиться за эту соломинку и дышать до последней возможности.
Я потянул мисс Рей так сильно, что она едва ли не закричала, сочтя это за нападение — все прошло по воле одного лишь инстинкта, какой велел во что бы то ни стало защитить девушку, и мне самому не верилось, что я способен на подобное. К счастью, она быстро закрыла рот ладонью, иначе прикрытие мраком не спасло бы нас, а я ухватился за ручку и, одним махом, но бесшумно распахнув дверь, толкнул мисс Рей внутрь. Когда мы прижались к металлическому стеллажу с ведрами, тряпками и моющими средствами, могли лишь беспомощно замереть, стараясь не дышать — казалось, каждый шаг, шорох одежды и скрип дверных петель, были поразительно громкими, венчающими гибель. Не знаю, заметил ли А. наш маневр или забылся в безумном предсмертном раже, но его крик, достойный древних нормандских воинов, удачным образом привлек их внимание, и, быть может, только потому нам удалось спастись.
Смерть бесновалась за притворенной дверью, не запертой даже на задвижку: какой в том смысл — разве для нее бук не прочнее картона… Двадцатилапая, она звучала частыми прыжками, сметая все звуки на пути, и мы слушали, лишенные выбора, как внимают дети захватывающей истории на ночь. За неимением языка ее шепот состоял из череды стонов, глухих, а после хлюпающих ударов, точно мокрой тряпки по полу. Последними еще слышались вдали тяжелые вздохи главы отряда. Борьба за жизнь. Каким бы искусным бойцом он ни был, не осталось сомнений, что его ждет то же ледяное касание на плечах. И смерть не была с ним милосердна — касание раздалось сильнейшим стуком, по-видимому, от столкновения со стеной, что выбило из А. жизненный дух. Мисс Рей достала что-то из кармана, но будь то даже оружием, стук сердца говорил: никто более не сдерживал смерть, и она приближалась к нам… Я выдался вперед, как должно мужчине, и вслушивался в ожидании, когда дверь разлетится на обломки и нас (но вначале меня) настигнет известная участь.
Раздался утробный хохот, если продолжать метафору, — отчетливое ха-ха-ха! — в унисон с десятками шагов, уносящихся вдаль по коридору. Смерть взорвалась злобным смехом (существа выбили двери лифта) и после скрипа связок и неясных шорохов рухнула на пол, держась за нутро (это, полагаю, кабина лифта сорвалась вниз). Вдоволь поиздевавшись, она попрощалась топотом десятков ног и выстрелами на первом этаже.
Смерть покинула нас, оставив после себя тишину.
Мы с мисс Рей выбежали в коридор, и та мгновенно схватила чей-то включенный фонарь с пистолетом на полу, вытащила обойму, пересчитала патроны. В тот момент она как никогда ранее походила на своего отца, и не было сомнений в том, что она продолжит его дело. Я решил последовать ее примеру, но тотчас же вздрогнул и отскочил, наступив на чью-то руку — уж не знаю, от самого ли жуткого факта или в страхе, что та еще может быть живой! Едва прибор второго подчиненного А. оказался у меня в руке, мне открылся ужасающий вид отделения: повсюду лежали трупы с дикими, безобразными выражениями лиц, навечно скрюченные вдвое мужчины и женщины. Неестественно алые на белых хлопковых рубашках следы точно указывали, куда попала пуля, а если не виднелись, значит нужно было искать выше… Осматривая тела, девушка направилась в дальний конец коридора, где вскоре отыскала главу отряда, лежавшего на
