Ознакомительная версия.
– Ясно? – улыбаясь и шамкая, спросил Яков Андреич после повторного объяснения.
– Угу, – так же немногословно ответила гадалка.
– Чего угу? – нравоучительно парировал тот. – Ты бы записала чего. На голову надейся, да сама не плошай. Где у тебя там блокнот? – Яков Андреич покосился на Янину сумку. – Другие-то записи целы? – сдвинув брови, спросил он, когда Милославская открыла записную книжку.
– Целы, целы, – улыбаясь, ответила Яна, – куда же они денутся.
– Кто тебя знает, куда. Ну ладно, хватит шутить, давай записывай.
И старик произнес длиннющую тираду, разбив ее на пункты 1, 2, 3, 4 и так далее. Яна только и успевала делать торопливые движения шариковой ручкой.
– Разборчивей, разборчивей пиши, – наставлял ее Яков Андреич.
Гадалка подумала, что ему вполне бы удалась карьера преподавателя. Она вдруг представила старика в черном модном фраке, белой рубашке и элегантной бабочке, за институтской кафедрой и тут же заключила, что его наверняка терпеть бы не могли студенты, зато потом, по прошествии нескольких лет и по пришествии мудрости они вспоминали бы Якова Андреича с наибольшей благодарностью.
– Точка, – подытожил Яков Андреич. – Убирай все. Чайку попьем.
– Да нет… Спасибо. Я…
– Я что-то плохо слышу Яночка, что ты там… Давай, давай, включай-ка чайник, – только и ответил он на ее возражения, поглаживая лысину.
Гадалка вздохнула, приподнялась и поставила небольшой слегка закопченный чайник на огонь. В левой руке она по-прежнему сжимала приготовленные для старика деньги.
– Яков Андреич, вот, возьмите, – скороговоркой произнесла Милославская, – я вам очень благодарна за вашу помощь.
Старик был абсолютно непредсказуем, и, произнося эти слова гадалка боялась смотреть ему в глаза, почему и отвела взгляд немного в сторону. Однако Яков Андреич отреагировал вполне спокойно: взял деньги, сказав:
– Премного благодарен.
Наверное, нуждался. Иногда он с визгом отвечал:
– Убери это сейча-с-с-с-же! – и жидкие его волосья гневно подпрыгивали на голове.
– Сахарок доставай, вон там, в шкафу, – певуче сказал Яков Андреич, убирая деньги в карман. – Чашки бери, наливай заварку…
Яна послушно выполняла команды хозяина квартиры, в то время как ей хотелось поскорее уйти и заняться делом. Яков Андреич прекрасно это понимал, но вопреки своим принципам – напоить гостя бессменным зеленым чаем – поступать не собирался.
– Чаек у меня хороший, с жасминчком, – приговаривал он, глядя, как из заварника стекает в его чашку бледная зеленоватая жидкость.
Гадалка наполнила чашки кипятком и присела за стол. Отхлебнув чаю, она подумала: «Это все равно, что пить одеколон», – но такое замечание вслух привело бы к полному разрыву столь выгодных отношений с Яковом Андреичем, поэтому, в очередной раз поступившись своими жизненными правилами и вкусом, Яна снова смолчала.
– Аппетит у тебя плохой, – заметил старик, видя, как Милославская цедит из чашки неприятную ей жидкость. – Сейчас я тебе его подниму.
«О Боже! – подумала гадалка. – Что он еще придумал?!»
Яков Андреич на миг скрылся в другой комнате и вскоре вернулся оттуда с какой-то толстой книгой.
– Вот, – сказал он, – справочник. Свежайший.
Милославская смотрела на собеседника удивленно.
– Тут ты найдешь информацию о местонахождении твоего «Паруса», – старик похлопал по книге – и других ЧП.
– Но вы же сказали, что они работают, скорее, нелегально…
– Они зарегистрированы по одному виду деятельности, а большие деньги зарабатывают, вероятно, другим – вот что я хотел тебе сказать, милая. С твоим опытом ты уже должна была прочитать это между строк.
– Да, конечно, – тихо проговорила в ответ Милославская.
Яков Андреич протянул ей справочник.
– Это редкость, – сказал он. – Просто так на лотках не валяется. Я только-только приобрел. Выпускается, кстати, нелегально, – старик закрякал.
– Как же я вам благодарна! – восторженно произнесла в ответ Яна, принимая книгу и прижимая ее к себе.
Аппетит у нее после этого не разыгрался, зато вкус притупился, потому что голову снова обуял рой мыслей. Она механически большими глотками допила чай и встала со своего места.
– Ну что же, теперь-то вы меня отпустите? – улыбаясь, спросила она хозяина, который тоже опустошил свой бокал.
– Куда же я денусь, – тоже с улыбкой ответил он и развел руками. – На, – Яков Андреич протянул гадалке все то же полотенце, – руки-то вытри.
– Спасибо, – подавляя протестующий дух, ответила Милославская и выполнила указание.
– Ну, я пойду? – спросила она.
– Да-да, идем, провожаю, – ответил хозяин и зашаркал вслед за ней шлепанцами.
Расставшись с Яковом Андреичем, Милославская заспешила где-нибудь уединиться с полученным справочником. Ей не терпелось поскорее пролистать его, найдя строчку с наименованием «Парус». Минутах в десяти ходьбы от дома старика находился небольшой тихий сквер, где и решила обосноваться на время гадалка.
Она торопливо шагала по тротуару, никого и ничего не видя перед собой. Яна шла бы еще быстрее, если бы ее не отягощала ноша: кейс и довольно тяжелый справочник.
Мимо летели по шоссе троллейбусы, автобусы, автомобили, но Милославской казалось, что вокруг совершенно тихо, потому что она ничего не слышала, кроме собственных мыслей. В ее мозгу уже выстраивались кое-какие планы дальнейших действий, и она даже не заметила, как налетела ненароком на пожилого прохожего, обругавшего ее весьма нецензурно.
Через пять минут Яна свернула на более тихую улочку, спускающуюся к тому самому скверу. Дома на этой улице были частные, в основном старенькие, у одного из них на старом бревне сидели скучающие старушки, еще издалека увидевшие идущую им навстречу отрешенную Милославскую, принявшиеся пристально наблюдать за ней и проводившие ее любопытными взглядами.
– Сумасшедшая какая-то, – сказала одна из них.
– Пьяна поди, – не согласилась другая.
– Они теперь не пьют, колют себе чего-то, – высказала свою версию третья.
Темы обсуждений современной молодежи старушкам хватило до позднего вечера. Спасибо Яне Борисовне, развлекла.
Густая зелень парка наконец впустила в себя гадалку и сомкнула за ее спиной свои ветви. За деревьями тут давным-давно никто не ухаживал. Они разрослись, сучья их высоко поднялись над аллеями и местами сомкнулись между собой, образовав длинные полукруглые живые арки, в которых копошились птицы, перепрыгивающие с ветки на ветку.
Молодая поросль тоже так густо заселила сквер, что кое-где сквозь нее ничего невозможно было увидеть: ни соседнюю тропку, ни дорогу, которая шла мимо парка. Поэтому днем, в жару, любой чувствовал тут себя весьма комфортно, а вечером – жутковато. Наверное, в иной ситуации и Милославская тоже. Однако сейчас это место показалось ей самым подходящим – немноголюдно и довольно тихо.
Попетляв по нескольким дорожкам, Яна отыскала наконец скамейку, всерьез удивившись, что она оказалась в таком месте редкостью. То ли местные власти сидели сложа руки, то ли местное ворье слишком старательно эти руки прикладывало…
Скамейка находилась во вполне уединенном месте. Ее окружали несколько кленов и затерявшаяся среди них молодая липа, от которой приятно пахло медом. Только начинавшие гудеть комары были единственной неприятностью.
С чувством облегчения Милославская опустилась на лавку, положила рядом с собой пакет с кейсом, на всякий случай придерживая его, и открыла оглавление справочника.
Сначала она старательно его изучила, хотя прыгающие нервы и заставляли ее двигаться вперед без оглядки, потом начала листать страницы в поисках сведений о «Парусе». Попутно нашла для себя много интересного, на чем решила позже, возможно, дома перед сном, остановиться подробнее.
Итак, заветное слово мелькнуло среди прочих.
– Ага-а! – со злостным удовлетворением прошептала гадалка.
Она вперилась пальцем в найденную строку, словно та пыталась от нее убежать, и вслух стала читать написанное. Проходившая мимо женщина с улыбкой оглянулась на нее.
В справочнике Яна нашла не только адрес интересующей ее фирмы, но подтверждение того, что Алексей Михайлович Воробьев, действительно, имел к «Парусу» непосредственное отношение.
– Думаю, долго держать книгу будет неприлично, – сказала себе гадалка и решила переписать все, что ее заинтересовало насчет «Паруса», в свой блокнот. И вообще, она всегда предусмотрительно «размножала» ценные сведения.
Для удобства Яна положила на колени кейс и принялась переписывать. Буквы выходили кривые, поскольку поверхность все же была не слишком ровной, но в ее рабочем блокноте редкая запись оказывалась аккуратной, хотя гадалка в вопросах порядка и была весьма щепетильной.
Начинало уже смеркаться, и от напряжения, вызванного наступавшей темнотой, покалывало в глазах. Когда подул ветерок и пряди волос стали падать на блокнот, мешая писать, Милославская и вовсе решила, что какие-то темные силы восстают против ее продвижения к победе.
Ознакомительная версия.
