— Несомненно! — подтвердил молчавший до сих пор Голушко.
«Почему мы на его машине, а не на Толиной?» — некстати подумала Анна.
— Ты не сказал, что с меня потребуют деньги! — обернулась она к Анатолию. — Ведь я спрашивала тебя, помнишь?
— Ну, Анюта! Если бы я сказал, что взнос составляет три тысячи баксов, разве ты пошла бы сюда?
— Конечно нет.
— Вот видишь!
— Но это же… Это обман! Ты обманул меня!
— Детка! За каждым лучезарным богатством стоит день лжи. Это не я сказал, но сказано верно, — самодовольно улыбнулся Скотников.
Увидев изменившееся лицо Лавровой, он поспешно Добавил:
— У нас не ложь, нет! Это интрига! Каждый бизнес основан на определенной интриге. Ты пока всего не понимаешь. Вот придешь в понедельник на семинар, тебе все объяснят. Поверь, так было нужно. Врач тоже иногда лукавит с больным. Пугает его или скрывает диагноз. Но это во благо больного, а не врача.
Анна взглянула на часы. Восемь вечера. Они провели в бизнес-центре девять часов.
«Убей меня бог, чтобы я помнила, что мы делали столько времени! — думала она. — Ну, час болтались по фойе до начала кошмара. Потом часа два безумствовал этот Журавлев. А что еще? Не знаю… ладно, не в этом дело. Теперь нужно собирать деньги. Прямо сейчас. Что я буду говорить? Как объясню, почему такая срочность?»
Там, в «Триаде», ей было сказано, что основную часть взноса необходимо внести сегодня.
Неожиданно она поняла, что испытывает два страха: страх не собрать сумму и страх, что кто-нибудь узнает, для чего она в действительности собирает деньги.
Но все оказалось проще, чем она думала. Поскольку переговоры о займе на мамину операцию уже велись с коллегами, звонок Лавровой не был неожиданностью для кредиторов. Срочность, по совету Скотникова, Аня объясняла тем, что деньги нужно передать оперирующему хирургу завтра утром. Они перекурили, выпили по чашке кофе. Голушко повез компанию по адресам.
— А где твоя машина? — спросила Аня.
— У водителя жена рожает. Я его отпустил, — небрежно ответил Скотников.
К половине одиннадцатого вечера в руках Ани были две тысячи долларов. Остальную часть суммы предполагалось получить завтра. «Сааб» вновь помчал компанию в бизнес-центр.
Анна чувствовала себя пустым воздушным шариком. Внутри не было ничего, кроме смертельной усталости, — ни чувств, ни мыслей.
— Сейчас отвезем деньги и закатимся в кабак. — Скотников снова сжал ее пальцы.
— Не хочу я ни в какой кабак.
— Нет-нет, это традиция. Вот увидишь, тебе сразу станет легче. Снимем напряжение. Нужно отвлечься. Просто поболтать.
Голушко, высадив их у здания бизнес-центра, распрощался и уехал.
Потом они действительно оказались в каком-то ночном ресторанчике. Скотников заказал коньяк и мясо.
— Выпей и поешь! — произнес он строгим голосом заботливого старшего брата.
Аня покорно опрокинула рюмку, молча жевала, не чувствуя вкуса пищи.
Скотников балагурил:
— Девочки, вот что я решил: на Рождество мы все поедем в Париж. Мы берем Мишку, ты — свою Светланку. Это будет дивно! Может, мы еще и поженим их в будущем.
— А что? — поддержала мужа Гуся. — Неплохая идея! Династические браки — самые прочные!
Династические? Аня взглянула на супругов. Они не шутили. Совсем с ума сошли. Впрочем, я тоже, обреченно подумала она. Скорее бы домой. Как я от них устала!
Однако, когда они вышли из заведения, Скотниковы напросились ночевать.
— Мы ведь водителя отпустили. А нам через весь город пилить. А ты здесь рядом.
И опять она не смогла отказать.
Дома Анна постелила супругам в комнате Светы, рухнула в свою постель. Несмотря на смертельную усталость, сон не шел. Она вспомнила, как подписала контракт, удостоверявший, что она, Анна Лаврова, безвозмездно жертвует в Фонд социальной помощи населению Москвы «Триада» три тысячи долларов, в рублях по курсу ЦБ.
— Но вы понимаете, конечно, что деньги нужно сдать в долларах, — пояснила девица в черном. — Вот, поставьте свою подпись.
Аня расписалась, девушка почти выдернула листок из ее рук и убрала его в стол. Словно цыганка, стянувшая кошелек, подумала Аня. Итак, у меня в руках нет ничего, даже копии документа, удостоверяющего, что я отдала им деньги! Что же это такое? Как я могла так поступить? Но… Толя уверяет, что так нужно. Что они сами прошли через все это. И вот они — живы-здоровы. Даже веселы…
За стенкой действительно слышались шорохи и даже смешки.
— Ну, ты видишь? Все прошло идеально! — Гуся прижималась к мужу пышным телом.
— Не знаю… Как вспомню ее приступ, серое лицо… Я готов был отказаться, вывести ее на улицу и отпустить с миром.
— Ты лучше вспомни, что в ближайшую среду мы получим больше тысячи баксов! И мобильник! Витьку твоего сделали, Лаврову сделали! Ах, как это здорово! Как, в сущности, просто! Взял за руку и привел.
— Да, действительно! Кто-то очень умный все это придумал. И продумал до мелочей!
— Дивно, дивно! У меня такое настроение… — игриво произнесла Гуся.
— У меня тоже, — запыхтел Скотников, рука которого скользила по необъятным просторам тела супруги.
— Вообще-то, конечно, неудобно. Мы в чужом доме…
Но Скотников уже взгромоздился на нее.
— Вот… Скоро выкупим у Гришки «ауди»… — мечтала Гуся. — А то слишком он капризен стал… То не поеду, то мало платите…
— Ага, — Скотников трудился над супругой. — М-м-м…
— Кончил? — заботливо спросила жена.
Впрочем, она и так знала, что три минуты — никогда не превзойденный мужем рекорд.
Они обнялись, затихли. За дверью послышались шаги. Гуся толкнула мужа.
— Слышишь? Она, небось, звонить кому-нибудь пошла, советоваться. Иди за ней! Быстро!
Анна прошла на кухню, открыла аптечку.
За спиной послышались шаги. В проеме возник Анатолий в брюках и майке с бахромой ниток на лямках.
«Бизнесмен хренов! В обшарпанном белье!» — с неожиданной злостью подумала Анна.
— Ты что, Лавруша?
— Ничего. Валерьянку ищу. А ты что не спишь?
— Да как-то на новом месте…
— … приснись жених невесте?
— Ты что? Что за тон такой недружелюбный?
— Ас чего ему быть дружелюбным?
— Аня, ну что ты опять? Все уже позади! Давай-ка покурим.
— Давай покурим. Садись.
Аня села напротив, кутаясь в халат — ее знобило.
— Что тебя гложет?
— Толя, но это же пирамида!
— Это бизнес!
— Что ты заладил — «бизнес, бизнес». По сути, это натуральная пирамида!
— Хорошо, если тебе нравится, можешь называть это так. Но это не пирамида никакая, а сетевой маркетинг. Если уж по сути — та же касса взаимопомощи.
— Ах, зачем я с тобой поехала!
— Мне не нравится твое настроение! Ты уже приняла решение. Что ты как институтка, в самом деле! Ты взрослый человек, возьми себя в руки! Успокойся!
— Я не могу!! Хорошо, вы нашли для меня троих. Они тоже найдут, предположим. Но на ком-то эта цепочка закончится! Кто-то уже не сможет никого привести. Никого не останется!
— Ерунда! Москва — город необъятный. А миграция какая? Сколько приезжает, пытается здесь осесть. Люди с деньгами, между прочим. Да мы здесь до бесконечности урожай снимать можем! И почему тебя интересует последний? Ты каждый день на улицах нищих видишь. Они тебя интересуют? Тоже, между прочим, люди!
Аня молча курила. Возразить было нечего.
— Вот видишь! — воодушевился Скотников. — И это правильно! Каждый должен решать свои проблемы сам! И благодарить людей, которые помогают их решить.
— Эту песню я сегодня слышала многократно, — отмахнулась Аня. — Я в шоке. Я не могу осмыслить все это! Что нужно заманивать, обманывать… И кого? Близких людей!
— Не заманивать, а приглашать! И не обманывать, а слегка лукавить. И тебе скажут спасибо. Вот назови мне какую-нибудь свою приятельницу. Так, навскидку, не думая.
— Ну… Зойка. Есть у меня такая.
— Замужем?
— Нет, одинока. Имеется кот. И профессия учителя химии и биологии.
— Где работает?
— Уволили только что. Из частной гимназии.
— Что так?
— Начальству не угодила.
— А человек-то она хороший?
— Очень! Только несчастный. Очень одинокий человек.
— Вот! Это твой кандидат! У нас она будет в коллективе, будет каждый вечер занята, будет общаться с интересными людьми. Обретет семью, условно говоря. А может, и фактически. Мы ее замуж выдадим! А что? У нас женихи есть весьма солидные. Кстати, ты ведь у нас тоже невеста. А Голушко, между прочим, разведен. И пожирает тебя глазами! — игриво произнес Толя.
— Да ладно тебе, — отмахнулась Аня.
— И Зойку твою пристроим! — не унимался Скотников.
— Вопрос в одном: где ей взять три тысячи баксов?
— Анечка, у людей есть деньги! Уверяю тебя, они есть у всех, даже у бомжей. У бомжей их, наверное, по-боле будет, чем у нашей вшивой интеллигенции. Во всяком случае, даже в самой бедной семье что-нибудь припрятано на черный день. Соточка, триста — четыреста баксов. И у твоей Зойки они тоже есть, уверяю тебя! Наше славное государство научило людей рассчитывать только на себя. И они только на себя и рассчитывают. Знаешь, сколько денег хранится под матрасами? Хватит отдать долги и Парижскому клубу, и всем прочим МВФ! Но! Сто — триста баксов все равно не деньги! Разве что на похороны хватит. А если сложить свои триста с тремя тысячами и вложить их в наш бизнес — вот тебе совершенно другой уровень жизни!
