Я направилась к кинотеатру, а Васик развернул машину и поехал находящемуся неподалеку стадиону.
Зал кинотеатра был почти пуст и правда – очень темен. Тысячу лет уже не была в кинотеатрах. А зачем, если и по телевизору сто каналов, и кабельное телевидение, и видеомагнитофон?
Усевшись на задний ряд, я закрыла глаза, стараясь, как можно быстрее войти в транс. Конечно, опасное это занятие для меня сейчас – использовать свои экстрасенсорные способности, когда я толком не знаю, чем все это может закончиться, но…
Но другого выбора у меня не было.
Мрачная музыка полилась в зал, и я поняла, что фильм начался. Диктор принялся перечислять имена американских актеров – я не знала ни одного имени. Оно и понятно – на утренние сеансы мало кто ходит, так что кассовые фильмы показывать утром не будут.
Я мотнула головой, чтобы сосредоточиться на содержании собственного подсознания.
– Последний день Помпеи! – помпезно выговорил диктор на звание фильма, – и больше ничего я не слышала.
Я полностью погрузилась в транс.
Президент фирмы «Спешл-авто» Михаил Саулович Гольдман проснулся в своей квартире, и первой его мыслью была мысль о том, что на сегодня никаких дел у него не осталось, кроме, пожалуй, одного… Только делом-то это трудно назвать, это, скорее… приятное мероприятие.
Отметив сладкозвучие этого не совсем обычного словосочетания, Михаил Саулович вскочил с постели и побежал в ванную, по дороге глянув на большие напольные часы.
– Через два часа она придет, – пробормотал он, – ласточка моя…
От того, что до прихода его невесты осталось всего-навсего два часа, Михаил Саулович пришел в такое великолепное расположение, что, закрывшись в душевой кабине и включив воду, затянул песню, слова для которой он подбирал сходу и совершенно не думая:
– А-а… на сегодня не осталось дел никаких… – мурлыкал Михаил Саулович, – а-а… потому что я жених, я жених… А-а, скоро Светочка придет, ой, придет… А-а… тра-ля-ля-ля-ля…
Минут через десять, расчесываясь перед большим зеркалом, он вдруг вспомнил о девушке – рекламном агенте, что приходила к нему вчера в самом конце рабочего дня. Очень даже ничего девушка, можно было немного за ней того… приударить, но… но… Нет, это все ерунда. А вот то, что скоро придет Светочка – это вовсе даже…
Завершив процедуры утреннего туалета, Михаил Саулович вприпрыжку, словно десятилетка, помчался на кухню и принялся готовить себе кофе.
– А выспался в прекрасно, – сказал он сам себе, – и это есть хорошо… Правда, не очень хорошо, что отменил последнюю деловую встречу – сразу после разговора с той девушкой-агентом поехал домой, но… Зато хорошо выспался. А это главное.
Выпив кофе, Михаил Саулович открыл холодильник и принялся выгружать на обеденный стол пакеты с провизией, бутылки с соком и с вином.
Даже учитывая то, что практически все продукты являлись полуфабрикатами – между прочим, очень и очень дорогими – приготовить такую бездну еды и еще успеть сервировать стол за оставшиеся полтора часа было совсем не легко, но, тем не менее, Михаил Саулович вполне справился – и за десять минут до означенного времени, уже стоял перед большим зеркалом в прихожей и тщательно завязывал новый галстук.
А через десять минут в дверь позвонили.
– Здравствуй, ласточка, – проговорил Михаил Саулович, ответив на приветственную улыбку Светы и, взяв ее под руку, проводил в гостиную, – плащ… Вот сюда на стул… В прихожую? Ага, отнесу.
Напевая под нос себе, Михаил Саулович, отнес плащ в прихожую, а когда вернулся в гостиную Светы там уже не было.
– Ласточка! – позвал он ее, и она откликнулась из кухни.
– Вот это да! – проговорила она, оглядывая великолепие на сервированном с несомненным вкусом столе. – Ты все это сам приготовил.
– Сам, – ответил Михаил Саулович, – правда… Ну, сама понимаешь, я же холостяк – это полуфабрикаты.
– Совсем незаметно, что полуфабрикаты, – улыбнулась Света, – а насчет холостяка…
– Да, – сказал Михаил Саулович и они рассмеялись.
– Садись…
– Ну что же… – проговорил Михаил Саулович, разливая вино по фужерам, – за встречу?
Часа через полтора, Михаил Саулович пересел поближе к своей невесте и взял ее за руку.
– Я тебе… – немного волнуясь, выговорил он, – небольшой подарок приготовил. В спальне. Пойдем?
Они прошли в спальню. Михаил Саулович остановился в дверях, а Света подошла к застеленной постели и подняла с нее небольшую коробочку. Открыла ее и рассмеялась.
– Спасибо, солнышко…
Золотое колечко на ее тонкой ладони казалось драгоценным камнем в удачно подобранной оправе. Михаил Саулович включил свет и колечко заиграло солнечными огнями, отражая прозрачные электрические лучи.
– Наверное, дорогая… – проговорила Света, о чем-то вдруг задумавшись.
Михаил Саулович что-то хотел сказать, но не успел.
– Проба… – снова заговорила Света, – фирма производитель… – она уверенно назвала фирму-производитель.
– Вот уж не думал, что ты так хорошо разбираешься в драгоценностях, – немного удивленно проговорил Михаил Саулович.
Девушка снова рассмеялась.
– Я много знаю, – сказала она, – того, о чем ты даже и не догадываешься…
– Например, что? – спросил Михаил Саулович, развязывая свой галстук, недавно с такой тщательностью и со старанием таким завязанный.
– Догадайся, – улыбнулась девушка, присаживаясь на постель.
Она все еще держала на своей ладони колечко, любуясь волшебной игрой света.
– Ни о чем не хочу догадываться, – промычал Михаил Саулович, расстегивая рубашку.
Света продела палец в кольцо и вытянула руку. Она все еще не могла отвести взгляд от своего подарка.
Михаил Саулович взялся уже за ремень на своих брюках, когда девушка подняла на него глаза.
– Что ты? – спросила вдруг она.
– А что? – застыл Михаил Саулович.
Мгновенная перемена, как тень упала на лицо девушки, но через сотую долю секунды, она уже улыбалась.
– Знаешь, чего я сейчас хочу?
Михаил Саулович с трудом подавил облегченный вздох и одним движением выдернул ремень из брюк, которые немедленно свалились к его ногам.
– Конечно, знаю, – сказал он.
– Правильно… – потупилась девушка, бросив, впрочем, еще один мимолетный взгляд на переливающееся на ее пальце кольцо, – только не здесь.
– А где? – поинтересовался Михаил Саулович, освобождаясь от последней детали своей одежды.
– Как ты отнесешься к тому, что мы с тобой поедем на пикник?
– Пикник? – Михаил Саулович был немного озадачен. – Но мы же собирались вечером в ресторан. Ты разве забыла?
– Нет, – ответила девушка, – не забыла… Но рестораны это так… Обыденно. Поедем на пикник. Пожалуйста?
Михаил Саулович растерянно посмотрел на свои спущенные брюки.
– Конечно, можно, но… Я немного выпил, как же я поведу машину, вот если бы… – он не договорил и начал снова, – я, конечно, не против, но…
– Что – но, солнышко мое?
– Ничего, – ответил Михаил Саулович, прочитав в глазах девушки такое, отчего мгновенная буря взметнулась у него в груди, – на пикник, так на пикник. Как ты скажешь, ласточка моя…
– Приехал? – спросил Армен, подходя к машине, за рулем которой сидел Васик.
– Приехал, – сказал Васик, – разве не видно…
Васик огляделся по сторонам. Ему вдруг показалось, что Армен немного удивлен тому, что он – Васик – все-таки приехал на стрелку.
– Приехал, – повторил Васик, – один, как и договаривались…
Он вышел из машины и снова огляделся по сторонам. На расстоянии нескольких метров стояли трое кавказцев. Курили, то и дело посматривая в его сторону. Вдали – у самого края поля стадиона – стоял тот самый красный джип. Передний бампер у него был уже в порядке и сиял на утреннем солнце, как огромное кольцо из драгоценного металла.
– Починил уже, – перехватив его взгляд, проговорил Армен, – но во сколько мне это вышло – сам понимаешь… Так что… Привез деньги.
Васик сделал глубокий вдох, прежде чем ответить.
– Нет, – сказал он.
Кавказец едва заметно усмехнулся. Видимо, он и не рассчитывал, что Васик привезет всю сумму сразу.
– Так не поступают, братан, – с готовностью начал он, – мы договорились, а ты условия договора не выполнил. Я время потратит, на стрелку с тобой приехал. А мое время стоит дорого. Очень дорого.
– Мое тоже, – пискнул Васик, но Армен не дал ему договорить.
– Так мужчины не делают, – продолжал Армен, – придется нам поступить следующим образом… – Армен нехорошо оскалился, – сам понимаешь, братан, у меня другого выхода нет.
При этих словах Васик затосковал.
«Все, – мелькнула у него в голове шальная мысль, – сейчас положит меня здесь и дело с концом. Они же все поголовно звери – эти чурки. Лежать мне на стадионе с пулей в башке. Или с кинжалом в груди…»
