— Из-за чего подрались?
— Разве скажут!
— Нам стало известно, что в поезде с ними ехали двое… Один из них боксер, — сказала Колыхалова, доставая из сумочки пачку «Мальборо». — Мы их разыскиваем сейчас. Между обеими компаниями в вагоне возникла напряженность. — Колыхалова не могла выразиться определеннее, не разглашая тайны следствия.
— Значит, вы подозреваете… — сказал Горяинов.
— Именно.
— Я считал, что все случившееся связано с Компанией… У них что-то произошло, я чувствовал. Где, например, Димка был в пятницу? Вернулся он в час ночи. Момот дважды звонил, Плиний. Чтобы Димка не сказал ребятам, куда поехал? Куда уходит? Чудеса! — Горяинов вздохнул.
— Вы пробыли у сына всю ночь? — спросила Колыхалова.
— Я, жена и следователь. Он, наверное, и сейчас там. Глаз не сомкнул. Этой ночью жена опять поедет или Ольга. — Горяинов покачал головой. — А тут еще Крестовская милиция: «Кто из друзей Димы и Ольги приезжал на дачу?», «У кого из них есть собака?»
— Полагают, кражу совершил кто-то знакомый с обстановкой? — спросил Денисов.
Он обратил внимание: Горяинов снова перевел разговор на Компанию. Полковник не принял эту версию о причастности к происшедшему посторонних.
— В основном их беспокоит один из приятелей Димы — Верховский… — Горяинов помолчал. — Мне и самому не понятно: юрист, много старше… Какой ему с ними интерес?
— Верховский говорил с вами об иконах? — спросил Денисов.
— В открытую. Просил: «Если будете продавать, поставьте меня в известность…» Это он надоумил насчет музея Андрея Рублева: свозите, мол, чтоб знать ценность… Странный парень. — Горяинов посмотрел на Колыхалову. — И взгляд какой-то тяжелый, неприятный.
— Дима бывал у него?
— И Дима и Ольга. Они там днюют и ночуют. По-моему, Верховский нравится Ольге. Не хотелось бы, конечно, в это верить.
— Он приезжал к вам на дачу с Димой?
— Однажды был и один. Племянник Николай рассказывал. — Горяинов подумал. — «Сидим, — говорит, — с женой, видим, юрист подходит к даче. „Как попал, Володя?“ — спрашиваю. „Погода хорошая, решил приехать. Думал, Дима здесь“.
— Никто из приятелей Димы не просил ключ от дачи? В частности, Верховский?
— Меня уже спрашивал об этом следователь. — Горяинов покачал головой. — Замок у нас немецкий, привез из Роцлау. Ключ подобрать трудно… Может, у Николая ключ пропадал? В магазине «Мясо» у него кто-нибудь…
Допрос Бабичева был записан на видеомагнитофон. Эксперт включил запись, сел за портативную пишущую машинку в углу — он печатал заключение.
— Только уважая тебя, Денисов… — Эксперт рывком передвинул закладку. — Ну, я отключаюсь…
На экране видеомагнитофона Бабичев, как и в жизни, был спокоен и холоден, через плечо следователя посматривал в окно — на перрон, где шла посадка.
Следователю перрон не был виден, он сидел спиной к окну, хмурый, сосредоточенный. Видеозапись была сделана накануне, до того, как Денисов установил местонахождение Дмитрия Горяинова.
— В каких отношениях вы находились с Димой? — спросил следователь.
— В приятельских.
— Бывали у вас ссоры?
— Было всякое, — сказал Бабичев.
— Иногда заканчивались дракой?
Оператор, он же эксперт, лихо отстукивавший на машинке, отступал от строгих правил ведения процессуальной съемки, оживлял кадр. Фоном для допроса Бабичева служил перрон, толчея у последних вагонов электропоезда. Денисов подумал, что эксперт, человек с весьма острым чувством обстановки, намеренно снимал все, что видел Бабичев, обдумывая ответ следователю.
— Помните случай? К вам в дом пришли подростки, вы их сразу не впустили? — спросил следователь. — А когда открыли, из вашей квартиры выбежал Горяинов. Рубашка у него была в крови…
— Слава Момот демонстрировал ему приемы карате… — пояснил Бабичев.
— А в поезде здоровья?
— Не демонстрировал.
— Будьте точны. Показания записываются на видеомагнитофон, будут приобщены к делу в качестве вещественного доказательства, — предупредил следователь.
— Знаю. — Бабичев сидел в куртке, в которой Денисов видел его гулявшим во дворе с эрделем. — В поезде была символическая пощечина, но Горяинов обиделся, ударил чем-то. Повредил Славке бровь… Потом они помирились.
— Это произошло на обратном пути из Жилева?
— Когда ехали из Москвы…
На экране снова возникла платформа. Группа подростков стояла у последнего вагона электрички.
— Момот сказал Диме: «Ты ведешь себя как последний дурак!»
— Что он имел в виду?
— Не порть настроение Компании!
— Точнее.
— Вам же известие! Роза, видимо, сказала…
«Они ничего не знают!..» — понял Денисов. Ловушка с больницей, придуманная ККК, действовала.
— …Димка обиделся. Настроение было испорчено. Вы же знаете!
Следователь на экране только повел бровью. Вопрос, который он задал, не имел отношения к делу:
— Горяинов и Анкудинова… Им, наверное, было трудно на людях?
На этот вопрос Бабичев неожиданно ответил охотно и очень искренно:
— Люди, знаете, делятся на тех, кто в компании пляшет, и на тех, кто читает стихи. И вот тот, кто пляшет, стесняется за того, кто читает стихи, хоть и любит его.
— Вы невысокого мнения об Анкудиновой…
— Напротив! Однажды при мне она смотрела с Автозаводского моста. Шел пароходик. И показала: «Там пристань!» И точно. Понимаете? Догадалась по следу на воде. — Бабичев обобщил: — Главное — природный ум. То есть ум минус эрудиция. Согласны?
Следователь уклонился от ответа.
— По-вашему, Роза знала о краже икон на даче Горяиновых? — неожиданно спросил он.
— При чем тут иконы? — Бабичев внимательно посмотрел на следователя.
— Знала или нет?
— Не имею понятия.
— А вы?
— Об иконах мне стало известно значительно позже…
Бабичев замолчал. Следователю так и не удалось вызвать его на откровенность.
Оператор снова показал перрон, группу подростков, вокзальную суету — все, что видел в этот момент Бабичев. Сбоку, рядом с подростками, Денисов заметил собаку.
— Кто вам сказал о краже? — спросил следователь.
— Горяинов Николай… Племянник полковника Горяинова.
— Он звонил?
— Звонил я, искал Диму.
— Когда?
— В понедельник вечером…
— В какой момент вы в последний раз видели Горяинова и Анкудинову в поезде?
— Это было недалеко от Жилева. Верховский Володя вышел в тамбур, дверь была открыта. В тамбуре стояли Дима и Роза.
— Потом?
— Володя вернулся за магнитофоном, закрыл за собой дверь.
— Он вез магнитофон?
—Да.
— Видели вы Анкудинову и Горяинова после этого?
— Нет.
Следователю оставалось задать лишь несколько контрольных вопросов.
— Выходил ли после Верховского кто-нибудь еще в тамбур? В частности, выходил ли после него мужчина в красном свитере, который давал девушкам гитару?
— Алик?
— Вы знаете его?
— Не знаю. Девушки сказали… Кажется, после Володи Алик не выходил в тамбур.
— Кажется или точно не выходил? Это очень важно.
— По-моему, не выходил…
Денисову предстояло еще немало дел — магазин «Мясо», поездка к Верховскому. Он отключил видеомагнитофон.
Эксперт закончил печатать заключение, сложил бумаги и тоже собирался уходить.
— Как? — спросил эксперт. — Впечатляет?
— И сильно. — Денисов показал на клавиши: — Обратная перемотка здесь?
— Здесь. Что тебя интересует?
— Вид из следственного кабинета на перрон. Сейчас промелькнул.
На экране возникла знакомая обстановка отправления пригородных поездов. Был вторник, и у торца платформ уже выстраивались контролеры-ревизоры с их добровольными помощниками для отлова потенциальных безбилетников. При желании Денисов мог бы воспроизвести все, что кричал в мегафон полный, в нахлобученной на самые уши папахе ревизор:
— Граждане пассажиры! Предъявляйте билеты общественному контролю… Повторяю…
«Почему общественному? — подумал Денисов. — Как известно, все они на зарплате и на проценте…»
Но сейчас его интересовали стоящие на платформе подростки с эрдельтерьером.
«Они ждали Бабичева… — понял Денисов. — И после его допроса старшие уехали в Михнево, а младшие куда-то еще».
Магазин «Мясо», которым руководил Николай Горяинов, Денисов увидел сразу, неподалеку от метро. Магазин занимал первый этаж небольшого дома довоенной постройки.
Шофер въехал на стоянку для служебных машин, остановился под самыми окнами магазина, рядом с узким тротуарчиком.
Денисов и Сабодаш прошли в магазин, где несколько покупательниц терпеливо пережидали друг друга, чтобы остаться с продавщицей наедине.
