— В общем, так, — сказала я. — Никого не впускай и из дома до моего возвращения не выходи.
— Есть! — ответил Владик, взяв под козырек и изобразив образцового солдата. Я показала, где лежат кассеты с боевиками, чтобы он мог как-то убить время в мое отсутствие.
Минут через десять у меня были уже все основания, чтобы пожалеть о том, что я напрочь потеряла всякую осторожность. До сих пор не могу понять, почему я не посмотрела на монитор, покидая свою бронированную квартиру. Я и пискнуть не успела, как меня снова оглушили, правда, на этот раз я не грохнулась в обморок и успела разглядеть довольную физиономию Валеры, который сумел все-таки взять реванш, прежде чем на голову мне надели какой-то дурно пахнущий мешок, а рот заклеили куском лейкопластыря. Я мертвой хваткой вцепилась в свою сумочку, но кто-то больно нажал мне на запястья, и она выскользнула из моих ослабевших пальцев. Я упорно сопротивлялась, даже потеряв ориентацию в пространстве, пока мне не связали ноги, а руки вновь не сковали наручниками. Я мысленно проклинала Свиридова. Меня завернули во что-то тяжелое и душное, и только тогда я сообразила, что скорее всего это ковер. Я изворачивалась, как угорь, тем более что почти не могла дышать.
«Поздравляю, — сказала я себе, пытаясь справиться с паникой, — не хватало только оказаться заживо погребенной, да еще в такой своеобразной могиле!»
Меня бросили на заднее сиденье автомобиля, и я готова была уже потерять сознание от недостатка воздуха, как меня наконец освободили из шерстяного заточения. И мешок с головы сняли. И тогда я услышала голос Юрия Михайловича, который, улыбаясь своей звериной улыбкой, произнес знакомую фразу:
— Я же тебя предупреждал!
Мне оставалось только надеяться, что при нем не было его зажигалки. За окнами «Ауди» быстро мелькали привычные взгляду улицы и дома: потом в какой-то момент я поняла, что меня вывозят из города. Конечно, я уповала на лучшее, но уже готовилась к худшему. Машинально я вспомнила о Стрижевском и вдруг осознала, что пока не готова расстаться с жизнью. Я посмотрела на Свиридова, он, как всегда, был вполне доволен собой. Кажется, я еще ни к кому не питала такой ненависти, как к этому человеку.
Валера погладил меня по голой коленке, которой я умудрилась пнуть его в бок, несмотря на некоторую скованность своих движений. Он размахнулся, очевидно намереваясь меня ударить, и у меня перед глазами промелькнул его огромный кулак. Я успела только подумать, что со сломанной переносицей мне не избежать визита к врачу. Но Свиридов подал в этот момент жестом какой-то знак, и охранник разочарованно отвел свою лапищу от моего лица.
— Ничего, она еще свое получит, — пообещал Юрий Михайлович.
— Ага, — согласился Валера без энтузиазма.
«Герой», — мысленно усмехнулась я.
Пока меня везли в этом «гробу на колесиках», у меня было предостаточно времени на размышления. Я тщетно пыталась догадаться, зачем Свиридову понадобилось устраивать мое новое похищение. Во мне родилась твердая уверенность, что я выторговала передышку у Ангелины, согласившись на поиски ее драгоценности. Неужели у них с Юрасиком совсем все разладилось?
Я пришла к выводу, что это вовсе некстати. И потом, как-то сама собой напрашивалась крамольная мысль, что камень похитил Свиридов, и Дениса убрал тоже он, а я ему теперь сильно мешала: не хотелось ему с Сахновым разбираться, вот Свиридов и решил от меня избавиться, так же, как от Стрижевского.
Мозг мой работал лихорадочно, пытаясь найти выход из сложившейся экстремальной ситуации, но в голову почему-то не приходило ничего вразумительного.
Машина свернула на проселочную, а затем и вовсе съехала в какие-то посадки. Я почувствовала в крови мощный прилив адреналина. Сердце заколотилось где-то в горле, мне совсем не нравились собственные умозаключения. Впрочем, спутники мои мне нравились еще меньше. В глазах Валеры похоть смешивалась с твердой решимостью со мной расправиться. Похоже, что случай в подъезде Ангелининого дома произвел на него неизгладимое впечатление. Лицо Юрия Михайловича оставалось непроницаемым, и я никак не могла по нему определить, какую участь он мне уготовил.
«Что-то с тобой не так, Татьяна! — констатировал внутренний голос. — Может, тебе еще всплакнуть?»
Наконец мы подъехали к какому-то особняку в самом современном «новорусском» стиле. Не выходя из машины, с помощью дистанционки Свиридов открыл радиоуправляемые ворота. По наезженной колее «Ауди» вкатила во двор. Меня подвезли к большому вместительному сараю.
«Так, значит, казнь откладывается до лучших времен, — заключила я. — Предварительно меня захотели подержать на голодном пайке в компании крыс и тараканов. Или здесь меня и пристрелят?»
С тоской я вспомнила о любимом пистолете, который остался лежать на журнальном столике в бабушкиной квартире. Как бы хорошо было сейчас использовать его по прямому назначению! Где-то совсем рядом залаяла собака, и почему-то в этот момент я поняла, что еще не все потеряно.
— Выходи! — приказал Валера и подтолкнул меня к открытой двери. Все бы ничего, если бы я могла передвигаться со связанными ногами. В итоге я свалилась из машины на землю и содрала коленку. Свиридов чертыхнулся и велел охраннику меня развязать. Потом я оказалась в окружении нескольких мужиков, один из которых обозвал меня дрянью, и когда я наконец освободилась от пластыря, то прокусила ему руку.
— Я бы на твоем месте держал себя скромнее, — спокойно заметил Свиридов. А я пребывала в состоянии полнейшей эйфории. Надо же, сколько их налетело, чтобы без наручников доставить меня до места назначения! Боятся, как бы какой фокус не выкинула.
Ну еще бы, слабый пол! Только и могут с безоружными бабами управляться. Куда им против меня!
Наконец меня впихнули в сарай, и дверь с амбарным замком захлопнулась за моей спиной. Я услышала в отдалении голоса своих охранников и из их разговора поняла, что меня собираются продержать в этом подвале по крайней мере до завтра. Видно, я сильно мешала Свиридову, и он предполагал расправиться со мной скорее всего так же, как и со Стрижевским, но пока его занимали дела более важные, поэтому временно он отложил свой серьезный разговор со мной.
«Ну что, Рэмбо, собираешься делать?» — поинтересовался внутренний голос. Увы, пока я еще не знала, что ему ответить.
«Здесь и найдут мой молодой цветущий труп», — мрачно заметила я про себя, но отчего-то мне вдруг стало безумно весело. Или моя натура требовала все новых приключений?
Первым делом я решила осмотреться. В сарае было довольно светло. Совсем близко к бетонному полу светились два маленьких окошка с решетками: скорее всего сарай использовали под склад. Нечаянно я споткнулась о два перевернутых деревянных ящика, застеленных газеткой; они, видимо, служили кому-то столом. Эта импровизированная мебель хранила остатки недавней трапезы в виде неполной бутылки водки, разделанной воблы и двух кусков зачерствевшего хлеба. Ссадина на ноге побаливала; в такую жару запросто можно подцепить какую-нибудь заразу. Как ни парадоксально, кровь на моей коленке занимала меня куда больше, чем опасность расстаться с жизнью, которая в какой-то момент перестала мне казаться реальной.
«Что, Танечка, хочешь на тот свет здоровенькой отправиться?» — напомнил о себе внутренний голос. Как всегда, отмахнувшись от него, я вылила водку на раненую поверхность. Захотелось взвыть от боли, но пришлось сдерживаться, чтобы не доставить охранникам злорадного удовольствия. Очень жаль, что в сарае не оказалось воды и мыла, и мне пришлось довольствоваться «Орфеем».
Прихрамывая, я подошла к окну. Мои мысли были прикованы к ноге. В частности, меня волновал вопрос, останется ли синяк. Кровоподтеки на теле имели тенденцию к длительному рассасыванию. Меня удручало также и то, что на несколько недель мне придется распроститься с мини-юбкой. Я почему-то так и не осознавала до конца всей серьезности положения.
Сквозь решетку можно было рассматривать окрестности. Очень хорошо отсюда был виден особняк и высокий забор, окружавший обширную территорию. Я увидела, как ворота снова открылись и свиридовская «Ауди» покинула двор вместе с тремя амбалами. Охранять меня остался Валера и еще один, совсем юный светловолосый парень. Они резались в карты прямо на крыльце особняка.
— Когда только кончится эта жара! — простонал белокурый. — Уж лучше сорокаградусный мороз.
— Сейчас бы кондиционер, — мечтательно согласился Валера. Его лоснящееся лицо покрылось каплями пота. Меня перекосило от отвращения, до чего этот тип был тошнотворен! — Пошли, — наконец поднялся он, приглашая блондина в дом. Видно, Валера все-таки меня недооценивал, раз осмелился оставить без присмотра, что не могло не воодушевлять; да и погода играла мне на руку. Значит, со Свиридовым мы еще повоюем.
