— Положите на журнальный столик, — устало попросил Семенюк. — Игорек придет с работы, прочтет. Сегодня он должен рано вернуться.
Стуков поднялся из кресла, подошел к столику. Взгляд его задержался на хрустальной пепельнице, точнее, на лежащей в ней распечатанной пачке сигарет «Наша марка». Точно такая пачка из-под сигарет найдена в обворованном магазине райцентра и сейчас находится в оперативно-техническом отделе на исследовании.
— Вы курите, Николай Петрович? — быстро спросил Стуков, показывая на лежащую в пепельнице пачку.
— Что вы, дорогой мой, — испуганно отмахнулся Семенюк. — Это Игорек постоянно коптит, — и тут же предложил: — Если хотите, закуривайте, закуривайте. Я привык к табачному дыму.
— Хорошие сигареты. Где Игорь их покупает? Семенюк привычно развел руками:
— Не могу сказать. Знаю лишь, Игорек постоянно курит «Нашу марку». У него полно этих сигарет. Если нравятся, можете взять.
— Неудобно опустошать чужие запасы, — Степан Степанович улыбнулся. — Однако, с вашего позволения, от этой пачки не откажусь.
— Сущий пустяк! Берите, берите, — Семенюк тяжело стал подниматься, намереваясь показать, где еще лежат сигареты, но Стуков предусмотрительно остановил его и, осторожно положив в карман пачку из пепельницы, сел на свое место.
— Скажите, Николай Петрович, вам не приходилось в райцентре ремонтировать электросварочный агрегат? — спросил он.
На лице Семенюка появилось такое выражение, словно он решал непосильную умственную задачу. Ожидая ответа, Степан Степанович про себя отметил, что врачи-психиатры, давая заключение о невменяемости Семенюка, по всей вероятности, не ошиблись.
— Да, да, да! — вдруг радостно закивал головой Семенюк. — Приходилось, дорогой мой, приходилось устранять неисправность. Не так давно, будучи у Лидочки, я помог механикам найти фазу. В бытность мою на кафедре электросварки подобные повреждения умели устранять даже студенты-третьекурсники, — и Семенюк с упоением окунулся в теоретические рассуждения.
— Николай Петрович, — прервал его Стуков и показал на часы, — у меня время ограничено.
Семенюк замолк, несколько секунд удивленно смотрел на Степана Степановича и устало проговорил:
— Какая жалость… Уходите? Позвольте вас проводить. — Нет, нет, — Степан Степанович предупреждающе поднял ладони. — Не нарушайте запрет племянника.
— Да, мой дорогой, да… — Семенюк вздохнул и опустил голову на грудь. — Отвратительная штука — одиночество. Безмерно благодарен вам за содержательную беседу, — почти шепотом проговорил он.
Уходя, Степан Степанович не сомневался в правильности медицинской экспертизы. Семенюк своим поведением подтверждал заключение врачей. Получил Стуков в какой-то мере и ответ на вопрос, связанный с поездками Семенюка в райцентр. Николай Петрович без всякой утайки признался, что неоднократно бывал в райцентре у Лидии Ивановны Чурсиной — хорошей знакомой своего племянника, Игоря Айрапетова. Игорь курит сигареты «Наша марка». Надо срочно выяснить отношения Чурсиной с Айрапетовым и узнать, кто из райцентра отправил Игорю телеграмму.
Видимо, услышав, как открылась дверь квартиры Семенюка, из соседней двери выглянула Вера Павловна.
— Побеседовали? — спросила она Степана Степановича и, закрывая дверь квартиры Семенюка на ключ, попросила: — Будьте любезны, зайдите ко мне на несколько минуток. По личному вопросу. Очень хочу посоветоваться с вами.
Квартира Веры Павловны отличалась от квартиры Семенюка как размером, так и обстановкой. Две аккуратно прибранные комнатки и кухонька были обставлены скромной мебелью, без всякой претензии на роскошь.
— Хочу с вами посоветоваться, — пригласив Стукова сесть, смущенно заговорила Вера Павловна. — Внук живет у меня, Генка. В шестом классе учится. И, знаете, стал от рук отбиваться. Пробовала обращаться в детскую комнату милиции, чтобы повлияли, а там молоденькие девушки работают — им все трын-трава. Говорят, когда провинится, на учет возьмут. Но ведь тогда будет поздно. Вот вы давно, по всей вероятности, в милиции работаете, скажите: разве это деловое решение?
— Он, что же, внук ваш, хулиганит? — спросил Степан Степанович.
— Слава богу, пока этого не замечала. Но вечерами домой не могу загнать. Один раз в кармане нашла табачные крошки, отбирала у него мелкие деньги, а вчера, к слову сказать, самую настоящую бритву обнаружила, — Вера Павловна сходила на кухню. — Вот полюбуйтесь. Совершенно новенькая. Спрашиваю: «Где взял, варнак?» Отвечает: «Во дворе нашем, в акации нашел». Сами понимаете, похоже, врет. Не дай бог, с уголовниками связался…
Степан Степанович внимательно посмотрел на новенькую опасную бритву с коричневой ручкой. Тренированная память сразу подсказала ему случай с Людой Сурковой.
— В прошлое воскресенье вы никакого шума в квартире Николая Петровича не слышали? — спросил Стуков Веру Павловну.
Та чуточку помедлила, но ответила уверенно:
— И Николай Петрович, и Игорь Владимирович очень порядочные люди. Мы давно живем в соседях и за все время никаких неприятностей с их стороны не имеем.
— Гости у них часто бывают?
— Не без этого. Игорь Владимирович молод, иной раз приходит с друзьями, с подругами. Включают музыку, но все это в меру делается, без шума. К слову сказать, заполночь я громкого разговора у них ни единого раза не слышала, — Вера Павловна помолчала и вернулась к своему наболевшему вопросу. — Так что вы посоветуете делать с Генкой? Ума не приложу, как его удержать в руках.
— Постараюсь вам помочь, — пообещал Степан Степанович. — Вот только бритву эту придется забрать.
— Забирайте, ради святого! Сами понимаете, всей душой не хочется, чтобы ребенок попал в дурную компанию. Сегодня же припугну его, что бритву забрала милиция.
— Ни в коем случае!.. О бритве внуку — ни слова. Буквально сегодня-завтра наведаюсь к вам и поговорю с Геной. Мы без запугивания с ним обо всем договоримся.
Бориса Медникова Антон отыскал в ординаторской. На вопрос: «Как состояние Чурсиной?» — тот буркнул:
— Все под богом ходим.
— Жить будет?
— А я в предстоящей денежно-вещевой лотерее выиграю? — Медников поискал в пепельнице окурок. — Состояние крайне тяжелое. В сознание еще не приходила и, кто знает, придет ли… Может, причину отравления сказать?
— Скажи, коль знаешь.
— Двенадцатинедельная беременность.
— Ты шутишь, Боря… — не поверил своим ушам Антон. — Она же еще совсем девчонка!
— Бывает, и девицы рожают.
— Чем она отравилась?
— Пахикарпином. Таблетки такие есть, стимулирующие родовую деятельность. Три-четыре штучки уже представляют опасность для здоровья. Чурсина же проглотила их не меньше десятка, по всей вероятности, рассчитывая прервать беременность.
— Кто-то подсказал ей…
— Конечно, не в журнале «Здоровье» прочитала, — Медников повертел в пальцах окурок и бросил его в пепельницу. — Дело уголовщиной пахнет. Почему? Хотя бы потому, что пахикарпин можно достать только по рецепту, как говорится, с круглой печатью. Во-вторых, порекомендовать такую дозу, какую приняла Чурсина, может только или дремучий в медицине человек, или осведомленный злонамеренный убийца.
В райотдел Антон вернулся расстроенным и злым. Было такое состояние, будто уже который день продолжается бег на месте. Много потрачено сил, а сдвигов — почти никаких. Мало того, с каждым днем дело все больше и больше осложнялось.
Вскоре в кабинет забежал Слава Голубев. Он еще раньше Антона успел повидаться с Медниковым и с присущей ему оперативностью уже объехал на служебной машине все аптеки райцентра. Ни одна из них, как установил Слава, в последние дни официальным путем пахикарпин не отпускала. Неофициальные каналы так быстро, конечно, проверить было нельзя.
Скороговоркой доложив о проделанной работе, Голубев передохнул и зачастил снова:
— Интересные сведения откопал на подстанции. Помнишь, подполковник давал задание проверить молоденького монтера, который дежурил с погибшим Лаптевым? Так вот, этот монтер, Валерка Шумилкин, хорошо знаком с Федором Костыревым.
Антону вспомнилось сказанное' Светланой Березовой в кафе «Космос»: «Радиотехник-любитель у него есть знакомый. Валерка. Смышленый мальчишка, сам телевизоры ремонтирует и даже собирает».
— Из каких источников узнал? — спросил Антон.
— Собственно, лично Шумилкин рассказал.
— Что думаешь по этому поводу?
— Валерка — отличный парень. Комсомолец, дружинник. Словом, за него ручаюсь, как за самого себя. О связи с преступниками не может быть и речи. Интересно другое — не перебивай, слушай. Года два назад Лаптев лечился от запоя в областной психоневрологической больнице. После лечения спиртным не злоупотреблял, однако в пивной бар «Волна», где Дунечка работала техничкой, заглядывал чуть ли не ежедневно. Был Лаптев там и в субботу, накануне последнего в своей жизни дежурства. Валерка собственными глазами видел, как тот тянул пиво в компании с Моховым, Костыревым и еще с каким-то парнем. Возле них услужливо вертелась Дунечка.
