— Там камыши, блин! — выругался в ответ рулевой. — И водорослей — почище джунглей.
— Тогда влево, — направил другой.
Как только я поняла, о чем идет речь, я чуть не вскрикнула от радости. Если сейчас у меня все получится, то я спасена. Если здесь неподалеку камыши, то у меня, безусловно, есть шанс, стоит только заплыть куда-нибудь в глубь зарослей. Катер туда не пройдет, пусть даже они начнут стрелять! Ночью это у них может плохо получиться. Все равно это лучше, чем прибыть куда-нибудь на знакомое для них место и встретить смерть, что называется, по полной программе!
Я попробовала двинуться, и тут же мое тело пронзила боль, наподобие той, что бывает при радикулите. А голова вообще будто тянула тело к земле — настолько велика была тяжесть в ней.
Но нет, необходимо немного потерпеть — это моя единственная возможность на спасение. Собрав последние силы, я поднялась на локтях и посмотрела направо. Хотя видно было плоховато, все же было заметно, что заросли камышей высятся примерно метрах в десяти от катера. Если постараться сконцентрировать сейчас все усилия, я уйду от них. Тем более что все они были заняты обсуждением вопроса, как лучше проехать к острову, и на меня по-прежнему не обращали внимания.
Предельно мобилизовав свою волю и тренированный вестибулярный аппарат, я рывком поднялась на ноги. Не обращая внимания на боль в теле и едва удержавшись от падения, я, спружинив, что есть силы оттолкнулась от дна катера и взлетела вверх, подобно ночной птице; ощутив краткий миг блаженства от полета, тотчас ушла под воду. Слегка захлебнувшись, я даже опасалась, что пойду ко дну, как камень. В ушах все звенело, а перед глазами пошли разноцветные круги. Но в воде, пусть темной и холодной, мне все равно стало легче. Она как бы остужала мое тело, измученное побоями.
А на катере тем временем началась паника. Это я сумела расслышать уже после того, как скрылась в спасительных камышах. Оттуда раздавались обрывки многоэтажных матерных высказываний, которыми награждали друг друга бандиты.
Дело для них усложнялось тем, что в том месте, где я решила выпрыгнуть с катера, было очень много водорослей. Они наматывались на винт и чрезвычайно затрудняли движение катера.
Бандиты, однако, не сдавались и решили использовать прожектор для того, чтобы отыскать меня среди камышовых зарослей. Лучи скользили и справа, и слева от меня. Я несколько раз скрывалась под водой и, когда начинались трудности с дыханием, снова показывалась на поверхности.
Что и говорить, приключения мои были достаточно суровы. Вокруг стояла непроглядная темень, и я абсолютно не представляла себе, в каком месте волжской акватории нахожусь. Спасали только навыки пловчихи и воля, которую всегда умела концентрировать в самые сложные моменты судьбы.
Люди на катере не оставляли своих попыток отыскать меня где-то еще с полчаса. Несмотря на мое скептическое отношение к религии, я несколько раз возносила благодарности богу за то, что он хранил меня, и просила его о том, чтобы он помог мне еще разок…
Мои водные процедуры продолжались где-то с час. Катер с бандитами неутомимо бороздил волжские волны, а прожектор упрямо старался обнаружить мое местонахождение. Я уже думала, что это не кончится никогда. Однако все когда-то заканчивается, и в данном случае для меня это приключение завершилось вполне успешно.
Когда гул мотора катера наконец-то стих, я, немного отдышавшись, начала оглядывать местность. Отчасти положение спасало то, что ночь была лунная, а видимость — относительно хорошая. Заметив невдалеке от себя небольшое, черневшее на фоне воды пятно, я обрадовалась. Скорее всего это был крохотный островок, которых раскидано по всему водохранилищу вокруг Тарасова великое множество.
Я собрала последние силы, которые таяли с каждой минутой пребывания на воде, шумно выдохнула воздух, мысленно перекрестилась и поплыла. Может быть, с точки зрения спортсменок-пловчих, путь был и не слишком уж велик — метров двести-триста, однако мне, измученной и почти выдохшейся, эти метры дались с большим трудом.
Наконец я достигла того места, где можно было встать на ноги. Дно было илистым. В другое время прикосновение к нему показалось бы моим ногам противным и гадким, но сейчас это явилось спасением. И, несмотря на то что я поранила ноги какими-то корягами, все равно радость по поводу освобождения из плена была безмерной.
Чуть отдохнув в воде, я совсем успокоилась и не спеша побрела к берегу. Приблизившись к нему, я окончательно убедилась в том, что это остров. Сплошь заросший деревьями, склонившимися местами порой прямо над водой. И нигде никакого просвета… Типичный пейзаж волжского острова, образовавшегося на безбрежных просторах водохранилища.
Наконец я добралась до земли и тут почувствовала смертельную усталость. Кроме того, сказывалось длительное пребывание под водой. Несмотря на то что днем стояла жуткая жара, да и сейчас, ночью, было весьма тепло, я ощущала холод, и зуб не попадал на зуб. Я сняла облепившую меня мокрую одежду, обхватила себя руками и села на землю.
* * *
Очнулась я, когда солнце уже весело искрилось на водной глади. Было раннее утро, все вокруг дышало свежестью. Но мне, проведшей всю ночь, подобно Робинзону Крузо, на необитаемом острове, эта свежесть была не в радость. За ночь я успела переохладиться еще больше и сейчас чувствовала, что простыла.
Голова вроде бы была в рабочем состоянии, мысли двигались с привычной для меня скоростью, и вскоре я начала подумывать, как мне отсюда побыстрее добраться до Тарасова. Осмотрев местность уже при дневном свете, я узнала место, где находилась. Город был в принципе недалеко, километрах в пятнадцати. А острова, на одном из которых я оказалась, были в студенческие годы нашим любимым местом проведения пикников.
Удача улыбнулась мне часа через два. С проплывавшей мимо моторной лодки обратили внимание на мои настойчивые сигналы: она сбавила скорость и приблизилась к острову. Сидевший в лодке мужик лет сорока сначала посмотрел на меня настороженно и неодобрительно.
Я поняла, что для такого взгляда есть все основания. У меня был весьма непрезентабельный вид и, наверное, ужасное выражение лица. Последнее объяснялось усталостью и невыносимым желанием поесть.
— Заберите меня отсюда, — жалобно попросила я лодочника, когда он заглушил мотор лодки.
— А что случилось? — после некоторой паузы недоверчиво спросил он.
— Меня здесь бросили, — так же жалобно простонала я.
Мужик немного подумал, нахмурил брови, покосился на мою одежду и с сомнением в голосе произнес:
— Ну, садись. Тебе в город, что ли?
— Конечно, причем чем скорее, тем лучше.
Я зашла в воду, подошла к катеру и с помощью лодочника влезла на борт.
— С мужиками, что ли, здесь зависала? — спросил он.
— Ну да, а они такими сволочами оказались, что меня здесь кинули.
— Пьяные, что ли, были? — спросил он, заводя мотор.
— Да, — сокрушенно ответила я.
— А что ж поехала с ними? — И, не дожидаясь ответа на свой вопрос, сказал: — Сама небось лыка не вязала!
Мужик вздохнул. На его лице по-прежнему было написано осуждение моего вчерашнего времяпрепровождения.
Я не ответила. Было и так ясно, что ехать мне сюда абсолютно не стоило. Мое молчание мужик расценил как признание моей порочной сущности, которая позволяла отправиться в сомнительное путешествие на лодке с пьяными собутыльниками.
— Вы не волнуйтесь, я заплачу, — сказала я немного погодя. — Мне бы только до города добраться.
Мужик покачал головой, однако мое обещание возымело свое действие, и он направил судно к городу.
Слава богу, что он оказался не слишком многословным, потому что разговаривать с ним мне абсолютно не хотелось, и я была занята обдумыванием своих дальнейших действий.
Неизвестно еще, как бы все обернулось, если бы я вовремя не очнулась от этих дум и не заметила, как навстречу нам, разрезая волны, летит катер с названием, обозначенным большими буквами на борту: «ОВЕН». Оно мне хорошо было знакомо. Вчера, лежа на его дне, плененная бандитами, я прочитала название на спасательном круге, валявшемся рядом. Сомнений быть не могло: это тот самый катер, на котором меня везли в неизвестном направлении и на котором наверняка сейчас эти же самые люди меня разыскивали.
Я среагировала мгновенно, растянувшись на дне лодки. Катер проскочил мимо, но для верности я выждала еще с полминуты и только после этого поднялась.
— Что, это они самые? — невозмутимо спросил лодочник.
— Да, — тихо ответила я, провожая взглядом катер с астрологическим названием на борту.
— Так они, наверное, за тобой охотятся…
— Я не хочу с ними встречаться, — тихо сказала я, и мужик понял, что с этим вопросом ко мне лучше не приставать.
