– Видите ли, Сэра – Что я кладу себе на лицо, никого, кроме меня, не касается. И вас в том числе, мистер Длинный Нос.
Сэра дрожала от ярости, чуть не плача.
– Ох уж эти бессердечные маленькие злючки! – вскричал Ричард, совершенно потеряв самообладание. – Вы невыносимы!
В этот момент вошла Энн. Замерев на пороге, она устало спросила:
– Боже правый, а теперь что?
Сэра тут же выпорхнула за дверь. Энн взглянула на Ричарда.
– Я всего-навсего сказал ей, что она кладет на лицо слишком много грима.
Энн горестно вздохнула.
– Ах, Ричард, право же, тебе бы следовало вести себя более разумно. Много грима, мало, – ну тебе-то что до этого?
Ричард сердито мерил комнату шагами.
– Ах, так, прекрасно! Значит, тебе нравится, чтобы твоя дочь выглядела как потаскуха.
– Сэра вовсе не выглядит как потаскуха! – отрезала Энн. – Чего только ты не наговоришь! Современные девушки все делают макияж. У тебя, Ричард, представления чуть ли не прошлого века.
– Представления прошлого века! Я старомоден! Ты не слишком высокого мнения обо мне, Энн!
– Ах, Ричард, ну зачем нам ссориться? Неужели ты не понимаешь: говоря так о Сэре, ты критикуешь меня?
– Да, не сказал бы, что ты очень уж разумная мать.
Если судить по воспитанию, полученному Сэрой.
– Ты жесток и несправедлив. Сэра воспитана так как надо.
Ричард с размаху уселся на тахту.
– Да поможет Господь Бог мужчине, собравшемуся жениться на матери единственной дочери.
Глаза Энн наполнились слезами.
– Ты знал о Сэре, когда делал мне предложение. И я не скрыла от тебя, что люблю ее всей душой, что она – неотъемлемая часть моей жизни.
– Но я не мог предположить, что ты на ней помешана! С утра до вечера только и слышу – Сэра, Сэра, Сэра!
– Дорогой мой! – Энн пересекла комнату и села рядом с ним – Ну постарайся быть разумным Я предполагала, что Сэра может ревновать к тебе, но что ты можешь ревновать к ней, у меня и в мыслях не было.
– Я и не ревную, – мрачно заявил Ричард.
– Ревнуешь, дорогой.
– У тебя всегда на первом месте Сэра.
– О милый! – Энн откинулась назад и беспомощно закрыла глаза. – Прямо не знаю, что делать.
– А я на каком месте? Да ни на каком. Я просто не в счет. Стоило Сэре заикнуться – и ты отложила наше бракосочетание.
– Я хотела дать ей время освоиться с этим.
– Ну и что? Она освоилась? Главная ее забота – разозлить меня как можно больше.
– У Сэры, согласна, сложный характер, но все же ты, милый, преувеличиваешь. Стоит бедняжке Сэре открыть рот, как ты тут же приходишь в ярость.
– Бедняжка Сэра! Бедняжка Сэра! Вот видишь? Ты вея в этом.
– В конце концов, Ричард, Сэра еще почти ребенок.
А ты мужчина, взрослый человек.
Ричард, вдруг смягчившись, произнес обезоруживающим тоном:
– Это потому, что я тебя так люблю, Энн.
– О, мой дорогой!
– Мы были очень счастливы – до приезда Сэры.
– Знаю.
– А сейчас я не могу избавиться от ощущения, что теряю тебя.
– Нет, нет, Ричард, ты меня не теряешь.
– Энн, милая, ты еще любишь меня?
– Больше прежнего, Ричард! Больше прежнего! – воскликнула Энн с неожиданной страстностью.
* * *
Обед прошел как нельзя лучше. Эдит потрудилась на славу, и в отсутствие Сэры с ее придирками квартира снова обрела прелесть прежнего уютного гнездышка.
Ричард и Энн весело болтали, смеялись, вспоминая какие-то случаи из своего прошлого, и на обоих снизошел благодатный покой.
После того как, вернувшись в гостиную, они выпили кофе с бенедиктином, Ричард сказал:
– Какой прекрасный вечер. На душе спокойно. Вот всегда бы так!
– Так и будет, Ричард.
– Ты кривишь душой, Энн. Последнее время я часто Думаю о нас с тобой. Неприятно, но приходится смотреть правде в глаза. Боюсь, что мы с Сэрой несовместимы.
Если мы попытаемся жить втроем, жизни у нас не будет.
Из этого тупика есть лишь один выход.
– Какой же?
– Попросту говоря, надо, чтобы Сэра ушла отсюда.
– Ну что ты, Ричард! Это невозможно!
– Когда девушкам плохо дома, они уходят и начинают самостоятельную жизнь.
– Но Сэре всего лишь девятнадцать лет.
– Есть много мест, где могут жить девушки такого возраста. Общежития, пансионаты, приличные семьи, сдающие комнаты таким девушкам.
Энн решительно покачала головой.
– Ты, очевидно, не отдаешь себе отчета в том, что ты предлагаешь. Ты хочешь, чтобы, выйдя снова замуж, я выгнала мою юную дочь из дома, из ее родного дома.
– Девушкам нравится быть независимыми и жить самостоятельно.
– Сэра не из их числа. У нее и в мыслях нет уйти из дому. Это ее родной дом, Ричард.
– А по-моему, это прекрасная идея. Мы назначим ей содержание, я, естественно, внесу свою часть. И она не будет чувствовать себя отвергнутой. Она будет счастлива, живя одна, а мы – живя вдвоем. Не вижу в моем предложении ничего дурного.
– Ты полагаешь, что, живя одна. Сэра сможет быть счастлива?
– Уверяю тебя, ей понравится. Современные девушки любят независимость.
– Много ты знаешь о современных девушках, Ричард!
Ты думаешь исключительно о себе.
– По-моему, я предложил вполне разумное решение вопроса.
– Перед обедом, – медленно произнесла Энн, – ты заметил, что Сэра у меня всегда на первом месте. Ты прав, это действительно так. И не потому, что я люблю ее больше, чем тебя. Нет. Но, думая о вас двоих, я понимаю, что интересы Сэры ставлю превыше всего. Потому что, Ричард, я несу за нее ответственность. И так будет до тех пор, пока Сэра не станет взрослой женщиной, но сейчас до этого далеко.
– Матерям никогда не хочется, чтобы их дети вырастали.
– Это в общем так, но, честно говоря, ко мне с Сэрой не относится. Я вижу то, чего ты видеть не в состоянии, – Сэра еще очень молода и беззащитна.
– Беззащитна! – фыркнул Ричард.
– Да-да, беззащитна, я не оговорилась. Когда она будет готова начать самостоятельную жизнь и сама этого захочет, я первая поспешу ей на помощь. Но пока что она к этому не готова.
Ричард тяжело вздохнул.
– Спорить с матерями – только время терять, – сказал он.
– Я ни за что не выгоню мою дочь из ее родного дома, – с неожиданной твердостью заявила Энн. – Выпихнуть ее, когда она этого еще сама не желает, было бы величайшим грехом.
– Ну если ты так на этом настаиваешь, забудем о нашем разговоре.
– Да, я настаиваю. Тебе, дорогой, надо бы набраться терпения. Ты не хочешь понимать того, что третий лишний в данном случае не ты, а Сэра. А она это видит. Но со временем она с тобой подружится. Потому что Сэра любит меня, Ричард, а значит, не захочет, чтобы я была несчастлива.
Ричард взглянул на Энн с иронической улыбкой.
– Ты, Энн, неисправима в своем стремлении принимать желаемое за сущее.
И он заключил ее в свои объятия.
– Милый Ричард, я люблю тебя. Ах, если бы так не болела голова!
– Сейчас принесу аспирин .
И вдруг он подумал: в последнее время все их разговоры с Энн заканчиваются аспирином.
Целых два дня в доме царил неожиданный мир. Энн воспряла духом. Не так уж, в конце концов, все и плохо.
Время – лучший лекарь, – она ведь предвидела, мало-помалу все уляжется. Ричард внял ее увещеваниям. Через неделю они поженятся, и тогда, казалось ей, жизнь войдет в нормальную колею. Сэра перестанет обижать Ричарда и переключится на что-нибудь еще.
– Сегодня я чувствую себя гораздо лучше, – сообщила она Эдит. – А все потому, что не болит голова – большая редкость в последнее время.
– Затишье перед бурей, как вы любите говорить, – ответила Эдит. – Мисс Сэра и мистер Колдфилд ровно кошка с собакой. С первого взгляда, видать, невзлюбили друг друга.
– А тебе не кажется, что Сэра понемногу отходит?
– На вашем месте, мэм, я бы не стала тешиться пустыми надеждами, угрюмо сказала Эдит.
– Но ведь не может так продолжаться вечно?.
– Уж и не знаю.
«Что за мрачное существо Эдит, – подумала Энн. – До чего любит каркать, предвещать дурное». И упрямо продолжала:
– Ведь в последнее время у нас потише, правда?
– Ну да, мистер Колдфилд норовит зайти днем, когда мисс Сэра у себя в цветочном магазине, а по вечерам-то вы принадлежите ей. Да и занята она по горло мистером Джерри – он-то уезжает в дальние края. А вот поженитесь, так получите их обоих – мисс Сэру и мистера Колдфилда – на свою голову. Они вас тянут каждый на себя, так и разорвут на две части.
– О Эдит! – с ужасом воскликнула Энн. – Какая пугающая метафора. И, однако, какая точная. Это невыносимо. Я всю жизнь ненавидела ссоры и сцены.
– И правда. Всегда жили тихо, спокойно, по своему нраву.
– Но что делать? Как бы на моем месте поступила ты, Эдит?
