«Идиот, — думала Татьяна Леонидовна. — Юная девушка чувствует… Да юная девушка ни хрена не чувствует! Для нее важно другое. Сам факт того, что она занимается сексом. Большинство девушек впервые испытывают оргазм достаточно поздно. Об этом написано в любом женском журнале. Если бы у мужиков было побольше ума, они бы не поленились и как-нибудь при случае почитали бы, что пишут о женской сексуальности сами женщины. Но куда там! Мы же сами все знаем!»
— Наелся, — с сожалением в голосе сообщил Иннокентий Ростиславович. — Вот каждый раз так. Весь день можешь об этом думать. Кажется, сколько дадут, столько и съешь. Потом садишься за стол и в один прекрасный момент понимаешь — все, больше не могу. Становится ужасно обидно.
«Ну и козел! — подумала Татьяна Леонидовна. — Каким же козлом надо быть, чтобы даже после еды испытывать сожаление. С кем приходится работать!»
Тем временем к их столику неслышно подошла официантка и унесла пустое блюдо. Иннокентий Ростиславович проводил ее взглядом. По скептическому выражению, застывшему на лице генерал-майора, Татьяна Леонидовна поняла, что девушка «старовата». Почему-то ей сразу сделалось приятно.
«Надо будет оставить девушке хорошие чаевые», — подумала она.
— Танечка, я слышал, у вас проблемы. — Иннокентий Ростиславович начал говорить о делах без всякого перехода. — Я опасаюсь, что это может сказаться на нашем совместном бизнесе.
— Какие проблемы?
— Разные, — неопределенно протянул Иннокентий Ростиславович. — Некоторые люди говорят, что ваш бизнес может скоро накрыться.
— Некоторые люди, уважаемый Иннокентий Ростиславович, вообще любят много говорить о чужих проблемах. Особенно если пересекаются их деловые интересы.
— Я понимаю, — милостиво согласился Иннокентий Ростиславович. — Танечка, я очень хочу, чтобы вы меня поняли правильно. Мы с вами работаем вместе уже давно. Не знаю, как вас, но меня наши отношения всегда очень устраивали. Вы меня никогда не подводили; я, со своей стороны, по мере сил и возможностей шел вам навстречу. За время совместной работы мы научились доверять друг другу. Именно по этой причине я говорю с вами предельно откровенно. У меня есть информация, что вами заинтересовалась Генеральная прокуратура. К тому же не просто Генеральная прокуратура, а господин Турецкий лично. Насколько я знаю, вы имели с ним встречу. И меня этот факт настораживает. Кроме того, из совершенно других источников я узнал, что ваш бизнес потихоньку начинает трещать по швам. А нам с вами прекрасно известно, что если в плотине возникает даже самая малюсенькая трещинка, то в ближайшее время стоит ожидать большой катастрофы. Вот на эти вопросы я и хотел получить ответ. Успокойте меня, Танечка.
— Иннокентий Ростиславович, я тоже буду говорить с вами откровенно. По-моему, я всегда так с вами говорила. Действительно, после убийства Юры у нас возникли некоторые проблемы. Именно по этой причине я имела встречу с господином Турецким.
— Танечка, — всплеснул руками Иннокентий Ростиславович, — ведь я так до сих пор не принес вам соболезнования в связи с кончиной вашего супруга. Мне очень жаль.
— Спасибо. Турецкий сказал мне, что ничего нового по делу об убийстве он сообщить не может.
— Новым является уже то, что он занялся этим делом, — криво усмехнулся Иннокентий Ростиславович. — И мне это не нравится. Я прекрасно знаю, кто такой Александр Борисович Турецкий и какого рода делами он обычно занимается. Поверьте мне, карманников он не ловит.
— Я это поняла, Иннокентий Ростиславович. Но, на мой взгляд, никаких оснований для беспокойства нет. Деньги на ваши счета переведены в срок, в дальнейшем все будет точно так же. Борис сейчас находится в Израиле, где ведет переговоры с нашими партнерами. Не далее как два часа назад я разговаривала с ним по телефону. У нас все в порядке.
— А как сам Борис? — елейным голосом поинтересовался Иннокентий Ростиславович.
«Сволочь!» — подумала Татьяна Леонидовна.
— У Бориса все хорошо. Через три дня он возвращается в Москву.
— Израиль такая опасная страна, — покачал головой Иннокентий Ростиславович. — Я вчера смотрел телевизор, там постоянные теракты.
От этого лицемерия Татьяну Леонидовну чуть было не передернуло, но она сдержалась.
— У Бориса хорошая охрана, — улыбнулась Татьяна Леонидовна. — К тому же он не занимается в Израиле политикой.
— Дай бог, дай бог. Что же, Танечка, я вполне удовлетворен. Хотя я так вам сочувствую. Этим бизнесом занимается сейчас так много людей. Наверное, вы и сами постоянно чувствуете давление со стороны конкурентов?
— В этом бизнесе у нас нет конкурентов. Все остальные слишком мелки по сравнению с нами.
Иннокентий Ростиславович широко улыбнулся.
— Танечка, дорогая, никогда не стоит недооценивать своих противников.
«Господи, — подумала Татьяна Леонидовна, — какая глубокая мысль!»
Она приготовилась выслушать продолжение. Продолжение не замедлило себя ждать.
— Поверьте мне, любая, самая мелкая рыбешка мечтает стать акулой. А ведь кроме мелких есть рыбешки и покрупнее. Не забывайте об этом.
— Хорошо, Иннокентий Ростиславович. Я это учту. Спасибо за то, что вы меня предупредили.
Беседа оставила в ней ощущение гадливости. Впрочем, это чувство она испытывала каждый раз после общения с Иннокентием Ростиславовичем. Но на этот раз кроме гадливости было явное ощущение опасности. Он явно что-то недоговаривал. И намеки были слишком прозрачны. Мелкая рыбешка, желающая стать крупной.
«Кого он имел в виду? — размышляла Татьяна Леонидовна по пути домой. — Кого он имел в виду под мелкой рыбешкой? Но что-то происходит. Это очевидно. Заговор. Или все-таки это мои нервы? Нет, это не нервы».
Татьяна Леонидовна привыкла доверять своей интуиции. Гораздо больше, чем даже самым очевидным фактам. Факты зачастую оказывались сфальсифицированными, а вот интуиция не подводила ее ни разу. И сейчас интуиция говорила ей об опасности. Слишком очевидной, хотя и абсолютно непонятной.
Внезапно ее сознание пронзила мысль, от которой Татьяна Леонидовна вздрогнула. На заснеженной дороге машина сделала резкий крен. Собравшись, Татьяна Леонидовна аккуратно увела машину в правый ряд и затормозила на обочине.
Рука непроизвольно потянулась к сигарете. Щелкнув зажигалкой, Татьяна Леонидовна прикурила и сделала несколько сильных затяжек.
«Может быть, это Борис хочет от меня избавиться? — носилось в ее мозгу. — Он хочет убить меня. Избавиться одновременно и от партнера, и от надоевшей любовницы. Поэтому в разговоре он был так спокоен».
Она вспомнила голос Бориса.
«Нет, он не может. У меня просто срыв. Мне надо отдохнуть. Я должна съездить на курорт и месяц ни о чем не думать, не вспоминать, не слышать, не видеть. Иначе я сойду с ума».
Взглянув в зеркало заднего вида, Татьяна Леонидовна увидела остановившийся в нескольких метрах позади джип.
«Оперативно, — подумала она. — Меня уже охраняют. Если бы мы были в плохом детективе, то по закону жанра я должна сейчас окончательно успокоиться и даже развеселиться. Может быть, напоследок я даже должна позвонить своему любимому, вознамерившемуся убить меня. Он будет со мной ласков и нежен, потому что будет знать, что через полчаса меня не станет. Потом мы попрощаемся. А потом меня убьют».
Ей сделалось весело.
— Не будем нарушать законы жанра, — произнесла она вслух, глядя на отражение в зеркале заднего вида. — Звонок любимому.
Борис подошел после первого же гудка:
— Как твои дела?
— Отвратительно. Наш генерал юлил и на что-то намекал. Кто-то из конкурентов серьезно решил выбить нас из бизнеса. Кто именно, я не знаю. У тебя нет никаких предположений?
— Предположения есть, но они у меня всегда есть. — Голос Бориса звучал по-деловому.
— Одно не может не радовать, — шутливым тоном продолжила Татьяна Леонидовна, — ты обо мне заботишься. В данный момент я сижу в машине, а у меня на хвосте джип с любезно предоставленной охраной.
— Ты где? — резко спросил Борис.
От его тона Татьяне Леонидовне стало не по себе.
— Я? — Она посмотрела по сторонам. — Возле девятьсот пятого года, рядом с редакцией комсомольца. На обочине. Еду домой. Остановилась, чтобы тебе позвонить.
— Стой там. — Он почти кричал. — Никуда не езжай. Из машины не выходи.
Она слышала, как параллельно он что-то кричит по второму мобильнику. Его волнение передалось и ей.
— А что случилось?
— Ты, главное, не волнуйся. Наши через пять минут подъедут. Тебе виден номер?
— Темно же уже. — Внезапно она поняла. — Подожди. Что значит «наши»? А это кто?
— Я не знаю, кто это! — прокричал Борис. — Сиди и не высовывайся. Я буду разговаривать с тобой, пока не подъедут наши. Если ты увидишь, что из машины выходят, медленно поезжай вперед.
