В разговор вмешался Голубев:
— Это правда, Игнатьич. Руководил операцией сам Кролов, но свою вину свалил на начальника ОБХСС, которому ни за что ни про что вкатили выговор.
Антон взял у Сергея подшивку и стал перелистывать наряды на столярные и плотничные работы, очистку навоза, изготовление каких-то ворот и дверей, ремонт крыши на ферме, перегрузку минеральных удобрений, подвозку и укладку щебня на дорогу к механической мастерской и многое-многое другое. Передав документы следователю, он сказал:
— Не забудь, как Кролов, включить в протокол выемки.
— Постараюсь не забыть, — невесело ответил Лимакин.
— Еще что интересное нашли?
— Паспорт, диплом с отличием об окончании Кемеровского института культуры, трудовую книжку, сберегательную — с суммой две с половиной тысячи, профсоюзный билет и вот это… — Лимакин протянул Бирюкову старый почтовый конверт, адресованный Изольде Аксеновой в Караульное.
Штемпели на конверте были трехлетней давности. Антон достал из конверта сложенный вчетверо тетрадный лист, исписанный с одной стороны убористым мужским почерком, и стал читать.
«Подруга! Есть срочная просьба. Перетолкуй с «Рюкзаком», не найдется ли в его колхозе руководящей должности для делового человека, способного достать черта рогатого из-под земли? Крупные бабки не требуются. Этого мусора, сама знаешь, у меня хватает. Работу желательно не пыльную. На худой конец согласен временно пошоферить. Если сумеешь провернуть такое дело, озолочу. Тут вроде старый друг на хвост цепляется… Надо срочно слинять из Новосибирска. Конечно, можно бы дружка и замочить, но мокрые дела не отмываются. А за «сухие» надо отмыться поскорее, чтобы кейфовать, как кейфуют белые люди. Уже закинул удочку в благословенный Крым. Железно наклевывается кирпичная хата с богатым садом под Феодосией, в Судаке. Там — море Черное, песок и пляж. И жизнь привольная чарует нас… Поняла, подруга?.. Выручай! С ответом не волокить. Могу кинуть… А пока — твой».
Обратного адреса на конверте не было. Только почтовый штемпель подсказывал, что отправлено письмо из Новосибирска.
— Кажется, Водопьянов? — спросил следователь.
— Надо найти образец его почерка, чтобы провести экспертизу.
Сергей, прочитавший письмо, загорячился:
— Даю стопроцентную гарантию, что не кто иной, как этот деляга писал!
— Твоей гарантии нам мало, — сказал Антон. — Найдется в конторе что-нибудь, написанное рукой Водопьянова?
— Арендный договор он лично писал, — Сергей вдруг глянул в окно. — Виталий Ложников наконец-то прискакал!
Бирюков посмотрел на следователя:
— Заканчивайте здесь, а мы с председателем побеседуем с Ложниковым на свежем воздухе…
Следователь понятливо кивнул.
За несколько суток, прошедших после убийства, Ложников так сильно осунулся, что, казалось, будто серьезно заболел. Одет Виталий был, как и прошлый раз, по-солдатски. На вопрос Сергея — почему долго не приезжал? — тихо ответил:
— Бычки привыкли пастись допоздна. Комолый — заводила ни в какую не идет в загон раньше времени. За ним все стадо на сторону воротит. Кое-как загнал.
— Уговорил я Тимофея Слабуху к тебе в арендную компанию, — сказал Сергей. — С завтрашнего дня старик готов включиться в работу. Но в Выселках ночевать не согласен. Боится.
— Переночевать — не проблема. Я сам переночую.
— Не боишься там после того, что случилось?
— Чего бояться… Топчан переставил — из окна уже не достанут. И внутренний замок на двери крепкий сделал.
— Значит, берешь Тимку-чекиста?
— Договор надо переделывать…
— Переделаем. Ты давай мне согласие, пока окончательно не дошел. Посмотри, на тебе лица уже нет.
— Аренда — это не забава. Потянет Слабуха на подряде?
— Потянет. Тимофей еще крепкий старик.
Ложников поправил на голове берет:
— Ну пусть с завтрашнего дня выходит пасти, а я покосом займусь. Без сена нельзя в зиму бычков оставлять. Привесов не будет.
По предложению Сергея сели на скамейку, и Ложников стал рассказывать. Вчера вечером, когда он приехал с Выселков домой на ужин, приходила к нему Изольда и забрала спиртное, купленное ко дню рождения Леонида Николаевича. Сказала, будто хочет на поминках налить тем из мужиков, кто копал могилу.
— Сколько и чего вы ей отдали? — спросил Антон.
Ложников покосился на Сергея:
— Я уже говорил председателю: две бутылки шампанского и две коньяка. Еще пятьдесят рублей, оставшиеся от водорьяповской сотни, тоже отдал. Мне чужие деньги не нужны.
— Долго Изольда у вас пробыла?
— Нет. Хотела открыть одну бутылку, чтобы вместе помянуть Леонида Николаевича. Я отказался. И без того голова болит. Она уговаривать не стала. Закурила сигарету и завела разговор о портфеле Водорьяпова. Хотя Леонид Николаевич и наказывал мне беречь тот портфель пуще глаза, я подумал: если хозяина нет в живых, то зачем мне чужие вещи?.. В общем, отдал…
Антон, стараясь не выдать повышенного интереса, попросил Ложникова рассказать об этом подробнее.
Что находилось в портфеле, Виталий не знал, так как замок был закрыт, а ключа к нему Водорьяпов не оставил. Принес Леонид Николаевич этот портфель Ложникову в конце прошлого года, когда окончательно договорились о совместной аренде, и сказал: «Витя, здесь наша с тобой сила. У меня, сам знаешь, колхозная квартира. Спрятать негде. У тебя — собственная усадьба, темных углов много. Запрячь портфель так надежно, чтобы самые пронырливые сыщики не нашли. И никому — ни звука! Поверь, польза от этого нам с тобой будет великая». — «А меня за такое хранение не посадят?» — пошутил Ложников. «Ни в коем разе, — ответил Водорьяпов. — Если дело дойдет до посадки, то закукуют многие, только не мы». Ложников молча провел Водорьяпова в кладовку, и тот сам спрятал портфель на дно фанерного ящика со старой обувью. После несколько раз спрашивал: «Как там, мыши не слопали портфельчик?». Раза три или четыре даже приходил проверять.
— Неужели, Виталий, ты не поинтересовался, что там было, в портфеле? — недоверчиво спросил Сергей.
— Однажды пробовал узнать, но Леонид Николаевич обиделся: мол, не лезь не в свои заботы. Твое дело — нагуливать бычков, мое — коммерция. Если не будем мешать друг другу, станем богатыми.
— Когда Водорьяпов принес к тебе портфель: до того, как ОБХСС обрушился на колхозную бухгалтерию, или после?
— После, когда мы уже арендный договор подписали.
Сергей вдруг подмигнул Антону:
— Эту загадку я разгадал! Рассказать?..
— После расскажешь, — сухо ответил Антон и сразу обратился к Ложникову: — Изольда не говорила, откуда ей стало известно, что портфель хранится у вас?
— Вообще-то она как-то неопределенно начала: «Витя, ты мне хоть маленько из водорьяповских денег отдашь?» Я говорю: «Сколько от сотни осталось, все до копейки тебе отдал». — «А где Ленечкин черный портфель?» — «Не знаю». — «Витя, не обманывай. Маруся Лыкова, бывшая в понятых, говорит, что при обыске квартиры Водорьяпова никакого портфеля не нашли. А я твердо знаю, что портфель с деньгами у него был». — «Ну и что?» — «Ничего, Витя. Отдай портфель, если крупных неприятностей не хочешь». Я подумал, зачем мне неприятности, их и без того хватает… Принес из кладовки портфель. Изольда сразу хотела его открыть, попросила ключ. Я сказал, что нету ключа. С тем она и ушла.
— Больше ее не видели?
Ложников замялся:
— В общем, ночью Изольда прибегала ко мне в Выселки. Была выпивши, шампанским от нее пахло. Ворвалась в избушку и сразу на горло: «Ты, гад, какую куклу в портфеле подсунул?! На хрена мне старые канцелярские бумаги вместо денег!..» — Ложников смущенно ухмыльнулся. — Даже крепче выразилась… В общем, такой злой я раньше никогда Изольду не видел. Удивился: «Чего лаешься? С цепи сорвалась?». Она пуще того: «Сознавайся, где деньги Водорьяпова?» — «Откуда мне знать, я не заглядывал в тот портфель». — «Брешь, душманский недобиток!» Меня будто взорвало. Не помню, как из избушки за дверь ее вытолкнул. Тогда она стала умолять: «Витя, ну хоть половину отдай. Завтра же из Караульного умотаюсь на все четыре стороны. Ну, хочешь, заночую с тобой? Витя, женись на мне, не пожалеешь!» У меня мороз по коже… Показалось, вроде Изольда умом тронулась. Больше часа вдалбливал, что никаких водорьяповских денег не видел. Всю ночь после этого глаз не сомкнул. Сегодня перед похоронами приехал в Караульное — Изольда у конторы стоит накрашенная, улыбается… Страшный сон какой-то, ничего не понимаю…
— Не разговаривали с ней? — снова спросил Антон.
— Да ну ее! Побоялся, развернул коня и галопом — в Выселки. Даже обедать дома не стал.
— Какие же деньги Аксенова искала?
— В этом мы с ней кое-как разобрались. Нынче весной, когда Леонид Николаевич продал «Ниву», он показывал Изольде полный портфель денег, но о том, что отдал эти деньги в колхозную кассу за «Беларусь», ни слова не сказал. Под конец ночного разговора Изольда вроде протрезвела, успокоилась… — Ложников покосился на Сергея. — А недавно примчался в Выселки председатель и оглушил меня, дескать, повесилась…
