— Мне важное сообщить. Мне важное сообщить. Мне надо к тем джентльменам. Очень надо к джентльменам из полиции.
Полицейский в форме открыл дверь.
— Это один из здешних поваров, — сказал он. — Очень хочет вас видеть. Говорит, у него есть для вас сведения.
Испуганный темнокожий человек в поварском колпаке протиснулся мимо него в комнату. Это был один из младших поваров. Не местный уроженец, а эмигрант с Кубы.
— Мне сказать вам. Мне сказать, — затараторил он. — Она через кухню идет, да, и нож держит в руке. Нож, правду говорю. Нож держит в руке. Через кухню идет и оттуда через дверь. Наружу в сад.
— Ну-ка успокойтесь, — сказал Дэвентри. — Успокойтесь. Кого вы видели?
— Я вам говорю, кого видел. Жену хозяина. Миссис Кендал. Я про нее вам говорю. В руке нож, с ножом в темноту идет. Это перед ужином было — и она не приходила обратно.
Глава 15
Расследование продолжается
— Можно нам переговорить с вами, мистер Кендал?
— Конечно. — Тим поднял глаза от письменного стола. Отложил в сторону бумаги и жестом пригласил вошедших сесть. Вид у него был мрачный и измученный. — Как у вас дела? Продвинулись хоть немного? Над нашим отелем, словно проклятие какое-то. Многие уже собрались уезжать, справляются насчет авиарейсов. А как удачно все шло поначалу! Боже мой, вы и представить себе не можете, что значит для нас с Молли этот отель! Мы все поставили на него.
— Я понимаю, что вам очень тяжело сейчас, — отозвался инспектор Уэстон. — Поверьте, мы искренне вам сочувствуем.
— Хоть бы удалось побыстрей все прояснить, — сказал Тим. — Эта потаскушка Виктория… Ох, нет. Нехорошо так говорить. Она была неплохая девушка, да, неплохая. Но.., я думаю, что причина тут простая.., какая-то любовная интрижка. Может, ее муж…
— Джим Эллис не был ее мужем, но у них как будто были прочные отношения.
— Хоть бы удалось побыстрей все прояснить, — повторил Тим. — Простите. Вы хотели со мной поговорить, спросить о чем-то.
— Да. О событиях прошлого вечера. По данным медицинской экспертизы, Виктория была убита между половиной одиннадцатого вечера и полуночью. При здешнем образе жизни любое алиби будет труднодоказуемо. Люди то уходят с террасы, то снова возвращаются, кто-то танцует, кто-то вышел пройтись. Тут много чего можно успеть.
— Пожалуй, да. Значит вы считаете, что Викторию убил кто-то из отдыхающих?
— Мы рассматриваем это как один из вариантов. У нас к вам есть вопрос, мистер Кендал, связанный с показаниями одного из ваших поваров.
— Да? Кого именно? И что за показания?
— Он, как я понимаю, кубинец.
— У нас двое кубинцев и один пуэрториканец.
— Этот человек, Энрико, утверждает, что ваша жена прошла из столовой через кухню в сад, держа в руке нож. Тим уставился на Уэстона.
— Молли с ножом? Ну и что, почему нет? В смысле.., почему.., не думаете же вы.., что вы этим хотите сказать?
— Речь идет о конкретном отрезке времени — перед тем, как все начали собираться на ужин. Видимо, где-то около половины девятого. Вы сами, как я понял, находились тогда в столовой и разговаривали со старшим официантом Фернандо.
— Да, — сказал Тим, чуть помешкав. — Припоминаю.
— И ваша жена вошла туда с террасы?
— Да, именно так, — согласился Тим. — Она всякий раз проверяет, как накрыты столы. Парни то и дело что-нибудь напутают, то приборы не так положат, то еще что. Скорей всего она и вчера для этого приходила. Ножи, вилки поправить. Если нож оказался лишним, она вполне могла его забрать.
— Итак, она вошла в столовую с террасы. Она что-нибудь вам сказала?
— Да, мы перекинулись парой фраз.
— Что она сказала? Можете припомнить?
— Кажется, я спросил, с кем она разговаривала. Потому что слышал с террасы ее голос.
— И с кем же?
— С Грегори Дайсоном.
— Ага. Так. Это согласуется с его показаниями.
— Как я понял, он пытался с ней флиртовать, — продолжал Тим. — Он со всеми пытается флиртовать. Я рассердился и сказал: «Черт бы его побрал», а Молли в ответ засмеялась и сказала, что и сама может его послать куда подальше. Молли в этом смысле умница. Ее положение, надо сказать, вовсе не из легких. Она же у меня красавица. А постояльцев обижать нельзя, и Молли, в случае чего, должна уметь поставить на место без резкостей — или просто пожать плечами. Грегори Дайсон, он ведь ни одной симпатичной юбки не пропустит.
— Какой-нибудь неприятный разговор у них был?
— Не думаю. Я же говорю: ей, наверно, как обычно, все удалось перевести в шутку.
— Можете ли вы точно сказать, был у нее в руке нож или нет?
— Не помню.., хотя почти уверен, что не было.., то есть совершенно уверен, что не было.
— Но вы только что сказали…
— Я имел в виду, что нож она могла взять в столовой или на кухне, а могла и с террасы принести. Но я хорошо помню, что вот она входит, и в руках у нее ничего нет. Ничего. Это я точно могу сказать.
— Понятно, — произнес Уэстон.
Тим посмотрел на него с беспокойством.
— К чему вы все-таки клоните? Что вам наплел этот дурень Энрико, или Мануэль, или кто там?
— Он сказал, что ваша жена вошла в кухню, что вид у нее был расстроенный и что в руке у нее был нож.
— Прямо-таки расстроенный! Мало ли что ему показалось!
— Говорили ли вы с женой во время ужина или после?
— Нет, кажется, не говорил. Просто потому, что был очень занят.
— Она тоже была в это время в столовой?
— Она? Мм.., да, мы всегда ходим от одного столика к другому, смотрим, как и что, все ли в порядке.
— Перекинулись ли вы хоть словом?
— Нет, не думаю. У нас в эти часы обычно хлопот выше головы. Мы часто даже не замечаем, что делает другой, какие уж тут разговоры.
— То есть вы не помните, чтобы говорили с ней до того момента, когда три часа спустя она поднялась по лестнице и сообщила, что обнаружила тело?
— Это был для нее страшный удар. Жуткая травма.
— Понимаю. Не дай Бог такое испытать. А с чего это ей вздумалось прогуливаться по дорожке, ведущей на пляж?
— Когда ужин подан, она часто выходит, чтобы расслабиться, снять напряжение. Просто немного побыть одной, подышать свежим воздухом.
— Как я понимаю, когда она вернулась, вы разговаривали с миссис Хиллингтон.
— Да. Остальные почти все уже разошлись спать.
— О чем вы разговаривали с миссис Хиллингтон?
— Да ни о чем таком особенном. А что? Что она вам сказала?
— Пока ничего. Мы ее еще ни о чем не спрашивали.
— Мы просто беседовали о том о сем. О Молли, о делах отеля, о разных разностях.
— И тут по лестнице на террасу поднялась ваша жена и сообщила о случившемся?
— Да.
— На руках у нее была кровь?
— Еще бы! Она ведь попыталась ее поднять, не могла сразу понять, что случилось, почему та лежит. Конечно, у нее на руках осталась кровь! Послушайте, на что это вы, черт возьми, намекаете? На что вы намекаете, а?
— Успокойтесь, пожалуйста, — сказал Дэвентри. — Я понимаю, Тим, каково вам все это обсуждать, но мы должны выяснить все до мелочей. Верно ли, что ваша жена в последнее время не очень хорошо себя чувствовала?
— Глупости! С ней все в порядке. Просто ее несколько расстроила смерть майора Пэлгрейва. Вполне естественно. Она такая эмоциональная.
— Нам придется задать ей ряд вопросов, когда она оправится, — сказал Уэстон.
— Но сейчас об этом не может быть и речи! Врач ввел ей успокоительное и запретил тревожить. Я не позволю вам ее травмировать и запугивать, понятно?
— Мы никого не собираемся запугивать, — возразил Уэстон. — Нам просто нужно установить факты. И беспокоить мы ее сейчас не собираемся, а только когда позволит врач.
Его голос звучал мягко, но непреклонно. Тим взглянул на него, открыл было рот, но ничего не сказал.
Как всегда спокойная и собранная, Ивлин Хиллингтон села на стул, который был ей предложен. На вопросы отвечала не спеша, обдуманно. Ее темные умные глаза внимательно смотрели на Уэстона.
