— В армии служил? — продолжал Жегалов.
— Справка у меня… Сердце больное.
— Интересно… А когда по карманам щиплешь, оно у тебя не болит? Кто сумки резать научил, грузчик хренов?
— Какие сумки?
Мощная оплеуха опрокинула Леньку со стула, падая, он больно ударился затылком о скамью.
— Чего вы?..
— Тебе мало мужик на остановке дал? — Жегалов вылез из-за стола, двумя руками приподнял Леньку за отвороты куртки и усадил на скамью. — Я тебе подкину слегонца. Значит так, слушай внимательно. Моя фамилия Жегалов. Когда будешь дохнуть на нарах, поинтересуйся обо мне у народа.
— За что мне дохнуть? — почти плачущим голосом спросил Ленька.
— Не перебивай, убогий… Говну слова не давали. Слушай дальше. Сидеть ты будешь. С этим смирись. Это я тебе гарантирую. Хочешь человеческого отношения — вот лист, ручка. С кем бомбил, сколько раз, где. Подробно. Иначе не позавидую.
«Ага, сейчас, как же, — подумал Ленька, — я вам не Лев Толстой романы писать. Кошелька при мне не нашли, хрен что докажете, а пугать все горазды. Ну отлупите, ну ребра сломаете, но не убьёте же. А мордобой и потерпеть можно. Пошли вы…»
Он даже чуть успокоился. Раз лупят, значит, нет у них ни хрена.
— Ничего я не резал! Вышел из троллейбуса, а тут этот козёл полоумный!
…Федор особо и не рассчитывал, что Степанов бросится каяться. Карманников можно брать только с поличным. И сажают их только за один эпизод — где поймали. Все остальное пустая болтовня. Он надеялся на другое — парень в силу возраста и неопытности мог дать слабину. С матёрым щипачом Федор бы даже и не разговаривал. «Черт, Куликов — идиот… Был бы сейчас свидетель, все, можно не волноваться». Тем не менее оперативник решил продолжить:
— Тебя пять человек видели! Как ты кошель тащил.
— Ничего я не тащил, — огрызнулся Ленька, — мало ли что им померещилось?
— Ты, значит, со мной социалистическое соревнование решил устроить? Ладно, посоревнуемся. Ты свой ход сделал, теперь мой. — Жегалов за шкирку поднял Леньку и поволок к дверям. — Давай, фокусник, пока в камеру. Один час у тебя. Потом я тебя немножко огорчу. И на наставников своих трудовых не надейся. Неважно они тебя учили.
«Ой, как страшно, — усмехнулся про себя Ленька, — максимум, до утра продержите».
Насчёт наставника Федор намекнул не случайно. Для новичка парень держался довольно уверенно, ни слова лишнего не сказал. Да и сумки резать без учителя невозможно. Тут виртуозом надо быть. Покруче фокусника.
Жегалов не ошибался. «Карманному искусству» Леньку обучил сосед по лестничной площадке, отдавший Богу душу пару месяцев назад от туберкулёза. Сосед лет двадцать путешествовал по лагерям за подобный иллюзион и, не имея собственных детей, передал трудовую эстафету Леньке. Помимо практических занятий провёл курс теории. Объяснил, что говорить на случай поимки, как держаться, как в камере сидеть. Ленька, чей моральный облик не слишком соответствовал облику молодого строителя коммунизма, науку перенял с охотой и целый год успешно потрошил сумочки и карманы горожан. Заработанную нелёгким трудом копейку на ветер не бросал, не пропивал, а припрятывал в кубышку, зарытую в укромном месте.
«Лишь бы мильтоны пальцы не отбили, работать не смогу», — подумал он, когда за спиной захлопнулась щеколда камеры.
* * *
Вернулся Жегалов за ним не через час, как обещал, а около полуночи. Ленька почти успокоился. Насчёт свидетелей он не боялся. Кошелёк в руке видел только задержавший его мужик, но пришёл ли он в отделение, ещё большой вопрос. Скорей всего, нет. Иначе б менты не тянули и не грозились попусту. А стало быть, извините, товарищи милиционеры, но мне домой пора. Завтра на работу.
Когда он во второй раз сел на знакомый стул, Жегалов положил перед ним пачку «Авроры». Ленька купил её в большом бакалейном магазине, минут за пять до «работы» и даже не успел распечатать.
— Твоя? — спросил Федор без какой-либо прелюдии.
— Ну моя…
— Где купил?
— В бакалейке. Возле метро. — Ленька пока не улавливал смысла вопросов и не понимал, к чему клонит опер.
— Кто-нибудь может это подтвердить? Продавец, например, или приятель какой?
— Приятеля не было, а насчёт продавца не знаю. Может, и подтвердит.
Не все ли равно?
— Не все… Я тебя на всякий случай ещё раз спрашиваю — будет нормальный разговор?
— Он и так нормальный… Мне вообще-то завтра на работу.
— На какую? — усмехнулся Федор. — Если в магазин, то спешить особо некуда, без тебя там отлично справляются. А к директрисе теперь масса вопросов у БХСС. Не в свой ли дачный участок с домиком она твою зарплату вбухивает.
«Гады… Время зря не теряли… Аркадьевну навестили… Обкладывают».
— И со справкой о твоём здоровье тоже большие сомнения, — продолжал Жегалов, — но этим после займёмся, так сказать, из спортивного интереса. До кучи. А сейчас к сумочке вернёмся, которую ты подрезал.
— Ничего я не резал…
— Хозяин — барин. Значит, твои сигареты? — ещё раз, как-то нехотя переспросил Жегалов.
— Мои.
Федор перевернул пачку обратной стороной и поднёс к Ленькиным глазам.
— Чей адрес?
На пачке, фиолетовым цветом, скорей всего химическим карандашом, было нацарапано «Бассейная 8-17». Почерк корявый, видно, писали на весу.
— Без понятия, — искренне ответил Ленька. Он действительно впервые увидел эту надпись.
— Тогда я тебе расскажу. Сегодня Демидова, потерпевшая, купила мужу пять пачек сигарет «Аврора». Положила их в авоську. По дороге на остановку встретила старинную подругу. Та переехала на новую квартиру, предложила записать адрес. Бумаги под рукой не оказалось, и Демидова записала его на пачке сигарет. Химическим карандашом… Пачку сунула не обратно в авоську, а в сумочку. Вместе с карандашом. Чисто автоматически… А ты эту пачку и выудил… Усекаешь?
Ленька усёк, не дурак… Сердце поменяло ритм. Но он решил не сдаваться. Пугают мильтоны.
— Да это мои сигареты. Какая ещё подруга?
— Никто не может подтвердить твои слова, сам же сказал. А вот объяснение подруги, — Жегалов извлёк из папки листок, — она заявляет, что действительно встретила сегодня Демидову и та записала свой адрес. На пачке сигарет «Аврора». Подруга два месяца назад переехала в новую квартиру на Бассейной.
«Сволочи…»
— Вот объяснение мужа Демидовой, — опер показал второй листок, — вчера он попросил купить её курево, потому что работал в ночь и сам не успевал. Муж курит сигареты без фильтра, в основном «Аврору».
— Ну и что? — без прежнего вызова парировал Ленька. — Я тоже курю «Аврору». У бабы своя пачка, у меня своя.
— Увы, Лень… Демидова заявила, что пачка пропала у неё вместе с кошельком. И именно её пачка изъята у тебя. С понятыми изъята. То есть при свидетелях, если вдруг не знаешь, кто такие понятые. Да и сам ты расписался.
Очередной лист лёг на стол. Уже знакомый Леньке акт изъятия. «…Пачка сигарет без фильтра „Аврора“, нераспечатанная, с надписью „Бассейная 8-17…“»
Когда Ленька расписывался в акте, никакого адреса на пачке не было, он помнил это железно… Адрес приписали позже, благо место позволяло.
Жегалов догадался, о чем размышляет карманник.
— Я думаю, Лень, понятые подтвердят… Не повезло тебе сегодня. Говорю ж, плохой у тебя наставник.
— Вы сами приписали, я ничего… — Ленька не знал, как реагировать на подобный оборот. — Это… Это нечестно…
Мотор начинал закипать, во рту мгновенно пересохло. Ленька не очень боялся сесть, рано или поздно это бы случилось, и он готовил себя к этому. Но одно дело, когда тебя схватят за руку. Тут никуда не денешься… Но когда вот так, через мухлеж… Это неправильно, не по закону… Сволочи.
— Нечестно? — добродушно переспросил Жегалов. — Ты бы про честность помалкивал, а? Когда ты сумки потрошишь, про честность вспоминаешь? То-то. А совесть моя чиста, Лёня. Я знаю, что ты украл этот кошелёк, и ты знаешь. Мы оба знаем. Мы оба знаем, что это не единственный украденный кошелёк. Меня задолбало каждый день видеть зарёванных женщин. Какие угрызения? А с адресом на пачке теперь пускай суд разбирается. Сумеешь объяснить, как он там оказался, молодец, гуляй. Только вряд ли объяснишь… В суде не дураки заседают. Даже если что и заподозрят, все прекрасно понимают.
— Мы оба знаем, что адреса не было.
— Может, и не было, — не стал отпираться Федор, — но на твоей участи это никак не отразится. Сидеть ты будешь все равно. Не знаю, сколько на первый раз тебе дадут, но будешь. Это гарантирую. А иначе грош мне цена, иначе б я даром зарплату получал…
Ленька не знал, что ответить. Его обложили внагляк. Дать чернильницей по башке и бежать?.. А куда?
— Грамоту ещё хотите?
Жегалов улыбнулся.
— За тебя грамоту не дадут, дурачок. И не зыркай глазами, как волк, косоглазие заработаешь. Ты думал, тут тебя мандаринами угостят? Или романсы про совесть петь будут? Не, любезный. Как ты, так и мы. Слышал про закон физики — угол падения равен углу отражения? Вот и прикидывай. Любишь шалить — люби и лес валить.
