Жегалов улыбнулся.
— За тебя грамоту не дадут, дурачок. И не зыркай глазами, как волк, косоглазие заработаешь. Ты думал, тут тебя мандаринами угостят? Или романсы про совесть петь будут? Не, любезный. Как ты, так и мы. Слышал про закон физики — угол падения равен углу отражения? Вот и прикидывай. Любишь шалить — люби и лес валить.
Он взял авторучку, не спеша заправил чернилами.
— Ну? Что писать будем? Стихи или прозу?
— Пошёл ты, — прошептал Ленька.
Он посмотрел на окно. Словно ожидая, что оттуда протянется волшебная рука и вытащит его из вонючего кабинета.
Руки не было. Была решётка.
2003 год. Санкт-Петербург
Порыв ледяного ветра больно обжёг щеку. Федор Иванович остановился и растёр её рукавицей. Ужасно холодная зима, такой не было со времён Хрущёва. Сейчас под тридцатник, а ночью обещали до сорока. Пара мужиков, матерясь на всю улицу, безуспешно пытались завести замёрзшую «девятку». Из открытого люка тоже доносился мат, видимо, дедушка мороз создал проблемы и работникам водоканала.
Натянув шапку поплотнее, Федор Иванович двинулся вперёд. Зря он не дождался автобуса. Идти вроде бы недалеко, пару остановок, но на таком морозе это невеликое удовольствие. Особенно после недавнего гриппа. Как бы снова не прихватить. Вон, старуха зацепила, теперь лежит с температурой. Мало того, он опрометчиво забыл надеть шерстяные носки, а осенние ботинки сегодня не самая лучшая обувь. Идёшь будто босиком. Уже через пять минут ступни задубели. Да и тонкое пальто не очень спасало от стужи. Тьфу ты, напасть…
Он повернулся спиной к ветру, чтобы переждать очередной порыв. После огляделся по сторонам в поисках тёплого укрытия. Надо немного согреться и идти дальше. «Иначе точно заработаю рецидив». Ближайшая парадная закрыта на кодовый замок. Остальные, кажется, тоже. Улицу Федор Иванович знал прекрасно, жил на ней второй десяток в однокомнатной квартире. Получили, когда их коммуналка пошла под расселение. Сразу за жилым домом находился продуктовый магазин, но он оказался закрыт по техническим причинам. Лопнули трубы. Дальше снова жилые дома. С кодовыми замками на подъездах. Так и должно быть. Центр города, престижный район, борьба за чистоту подъездов…
Он уже не чувствовал ног. Черт, как быстро прихватило. К тому ж ветер поглаживает, словно наждак… Через дорогу салон причёсок и магазин модной одежды. Но там и людей не видно, скорей всего тоже какая-нибудь авария из-за морозов. Федор Иванович закашлялся от большой порции холодного воздуха… Он прикрыл лицо рукавицей и потопал ногами по покрытому снежной коркой асфальту. На углу улицы какое-то заведение, то ли ресторан, то ли казино. Оно открылось недавно, в здании бывшего мебельного магазина, и он даже не знал точно, что там такое. Не с его пенсией посещать подобные места. Да и вообще незачем, даже если б деньги были. Нечего там делать. Но сейчас придётся, чтоб не превратиться в кусок льда. Оттаять немного. Лишь бы оно работало.
Над входом в заведение, несмотря на дневное время, переливалась бегущими огнями вывеска. «МАГАДАН». Центр культурного досуга… Вертушка на входе, ветродуй с горячим воздухом, просторный холл с пальмами, лёгкая музыка, аквариумы, звон жетонов из глубины… Тепло.
— Что, отец, оттянуться зашёл?
Толстокожий вышибала лет сорока, облачённый в чёрный пиджак с отливом, облокотившись на рамку металлоискателя, внимательно смотрел на Федора Ивановича.
— Я на минутку, погреться.
— Извини, батя, у нас не баня. Или туда давай, или сюда.
— Жалко, что ли?
— Мне лично не жалко, но есть команда начальства. Публику сомнительной внешности не пускать.
— А чего в моей внешности сомнительного? — Федор Иванович снял рукавицу и прижал ладонь к побелевшему уху.
— Вид непрезентабельный. Плохая реклама солидному заведению. Давай на улицу.
Вышибала оторвался от металлоискателя и, не спеша, направился к пенсионеру. Федору Ивановичу показалось, что он где-то видел парня. И причём не так давно. Подойдя, парень положил широкую ладонь ему на плечо и слегка подтолкнул к вертушке.
— До свидания.
— Спокойно, спокойно, — Федор Иванович сунул руку за пазуху и достал темно-коричневые «корочки».
Вышибала тут же убрал руку с плеча и подобрел лицом. Вероятно, он знал, что это за удостоверение.
— Бать, ты из наших, что ли? — растёкся он в улыбке.
— Я не из чьих, — на всякий случай он раскрыл удостоверение.
«Полковник милиции в отставке…»
— Так бы и сказал сразу… Сказали… А я смотрю, лицо знакомое. Вы извините, но у нас правда с фейсконтролем строго, а место хорошее, терять не хочу. Если что, скажу вы ко мне… Проходите.
Он полез во внутренний карман пиджака и извлёк точно такие же «корочки».
— Капитан в отставке Лосев. ОМОН.
Все, Федор Иванович вспомнил парня.
В позапрошлом году они провожали сводный отряд в Чечню, Лосев сидел в актовом зале, в первом ряду. А Федор Иванович произносил напутственное слово от ветеранов, стоя на трибуне.
— Вы ж нас, кажется, в Чечню провожали… Вы из розыска сами, да?
— Да. Что, отвоевался?
— Отвоевался. Вернулись мы тогда из командировки, я сразу рапорт на пенсион. Выслуга позволяла. Там же год за полтора, мне как раз и хватило. Сначала к приятелю устроился, краской торговать, потом фирма его накрылась, остался не у дел. Да вы присядьте, вон туда…
Они прошли через рамку и опустились на чёрный кожаный диван рядом с аквариумом, в котором плавали огромные океанские рыбы.
— Хорошо, сюда пристроился. А где лучше найдёшь? На нашу пенсию семью хрен прокормишь, сами знаете. Вы-то какими судьбами здесь?
— Живу тут рядом. Как раз за пенсией в сберкассу собрался, да не рассчитал с морозом.
— Да, зима качественная. Я «жигуль» свой так утром и не завёл, пришлось на метро ехать.
— Что за богодельня тут у вас? — Федор Иванович заглянул в чёрный коридор, ведущий в глубину здания.
— Да как везде… Игротека, ну в смысле казино, ресторан, стриптиз. Раньше девушка с веслом, а теперь с шестом… Звезды иногда выступают приезжие… Дискотека… Пойдёмте, покажу… Витек, постой минут пять, я сейчас!
Из тёмного гардероба появился второй крепыш в костюме и, не сказав ни слова, занял вахту у металлоискателя.
— Место, в принципе, центровое, народу всегда много. Это сегодня пусто, колотун на улице.
Федор Иванович поднялся с дивана. Что ж, посмотреть можно. Просто из интереса.
— Название какое-то странное. «Магадан», — сказал он, когда они направились по коридору.
— Тут дело в хозяине, — чуть смутившись, пояснил бывший омоновец, — он мужик не простой. По слухам, «законник».[1] Лет пятнадцать нары грел. Королев фамилия, слышали, может? В газетах про него было.
— Слышал, но лично не знаком… Много их всяких…
— У него не только «Магадан». Сеть магазинов продуктовых, хлебопекарни, ещё что-то… Церковь сейчас одну восстанавливает…
— Кривлянье…
— Не знаю, говорит — для души… Он здесь частенько бывает. Контролирует. Вообще-то со странностями мужик.
«Сейчас вся жизнь странная, — подумал Федор Иванович, — воры открывают магазины и строят церкви, милиция служит им вышибалами в притонах. Для кого-то, может, уже норма, но я никак не могу привыкнуть. Может, слишком устарел… Вон я, полковник, тридцать лет честно отмолотил, и никаких тебе магазинов. Пенсия потешная, да болячек обойма. И никому даром не нужен, кроме старухи своей…»
Миновав коридор, они оказались в уютном затемнённом зальчике круглой формы, в центре которого возвышался невысокий цилиндрический пьедестал со стеклянным шаром, подсвеченным галогенными лампочками. Вдоль стен с развешанными натюрмортами чернели небольшие мягкие диваны. В противоположном конце зальчика зияла арка, ведущая в игротеку. Негромко лилась скрипичная музыка.
— Тут комната отдыха. Кто натанцуется или обдолбится, может ноги протянуть.
Проходя через зал, Федор Иванович бросил взгляд на стеклянный шар…
— Что это?
— Вроде талисман какой-то… Удачу якобы хозяину приносит. Но никто толком не знает, что с ним связано. Я ж говорю, со странностями мужик.
Под шаром, на багровой бархатной подушечке лежала пожелтевшая от времени, сплющенная, словно коллекционная бабочка, пачка сигарет «Аврора». Федор Иванович достал очки и нагнулся поближе. Прямо над революционном крейсером, изображённым на пачке, синела едва заметная корявая надпись. «Бассейная, 8-17»…
Обратный отсчёт…
«…За тебя грамоту не дадут, дурачок. И не зыркай глазами, как волк, косоглазие заработаешь. Ты думал, тут тебя мандаринами угостят? Или романсы про совесть петь будут? Не, любезный. Любишь шалить — люби и лес валить».
Здравствуй, молодость…
Боже ж мой, это было вчера… Маленький кабинет, запах керосина, которым он заправлял лампу, когда случались перебои со светом, старая деревянная скамья у стены, вечная грязь на линолеуме, болтовня постовых милиционеров за окном…
