Разговор, само собой, прекратился.
На следующее утро надзиратель дал Уолтеру Смиту другого напарника, а Джонни отвел в контору.
— Мистер Грей, — неожиданно вежливо обратился к заключенному начальник тюрьмы, — я получил приказ о вашем освобождении. Поздравляю вас.
Джонни поклонился:
— Благодарю вас, сэр.
«Живодер» отвел Грея в баню.
Молодой человек с наслаждением выкупался, смывая с себя пыль и грязь Дартмура.
Ему выдали костюм, в котором он был арестован.
Джонни оделся, испытывая некоторую неловкость: успел отвыкнуть от цивильного платья.
С помощью расчески и бритвенных принадлежностей Грей окончательно привел себя в порядок.
Из зеркала на него смотрел вполне приличный молодой человек.
Затем Джонни отвели в церковь.
— Вы рассказывали мне о некоем Флойде, по вине которого вы попали сюда, — сказал ему священник. — Простите ему этот грех. Иначе вы, выйдя из Дартмура, станете искать случая отомстить. Я не хочу, чтобы вы из-за этого снова попали сюда.
Грей усмехнулся.
— Вы меня здесь больше не увидите, — проговорил он.
— У вас есть деньги, позволяющие вести жизнь честного человека?
— Да.
— Я рад за вас. И еще раз прошу: не мстите! Восстановление справедливости происходит по воле Бога, в установленный им час. Не пытайтесь подменить собою Провидение.
— Вы правы, святой отец, — серьезным тоном ответил Джонни. — Надзиратель как-то поколотил Феннера, который не был ни в чем виноват. После чего Феннер во время работы запустил камнем в спину этому надзирателю. И кончилось все плохо: Эммануил Легг «настучал» начальству, Феннера избили еще больше и добавили ему срок. Чтобы не подменял собой Провидение!
— Господь добр: завтра бедняга выйдет на свободу.
— Но Он добр и к Леггу: старик уже вышел!
— Мистер Грей, вы прекрасно понимаете, чего я от вас жду.
— Да, святой отец.
— Вы обещаете не мстить этому человеку?
— Не могу дать такой клятвы.
— Жаль.
— Я всего лишь человек и подвержен всем человеческим слабостям.
Священник печально улыбнулся и благословил Джонни.
Грей собрался было уходить, но святой отец остановил его:
— Начальник тюрьмы просил меня передать вам письмо, полученное час назад…
Развернув листок бумаги, Грей прочитал:
«Джонни!
Надеюсь, что ты воспримешь это известие со спокойствием и твердостью, как подобает мужчине.
Мэри выходит замуж за мистера Флойда.
Он — джентльмен.
Пожелай им счастья.
Помни, что мы всегда рады тебя видеть.
Питер Кен».
— Так вот почему Флойд засадил меня! — воскликнул Джонни. — Прочтите это, святой отец!
Священник пробежал глазами письмо и помрачнел.
…В сопровождении надзирателя Грей прибыл на станцию железной дороги.
Он купил билет и отправил домой телеграмму.
Надзиратель пожал бывшему заключенному руку:
— Вы мне всегда нравились, мистер Грей. Поэтому я желаю вам никогда больше со мной не встречаться. Будьте здоровы и ведите себя хорошо.
— Не волнуйтесь, — ответил Джонни и вошел в вагон.
Заняв свое место, он первым делом вынул из кармана платок и стер с руки последнее прикосновение дартмурской тюрьмы.
…В Лондоне, у выхода из вокзала, мистер Грей увидел своего слугу Паркера.
Тот стоял около черного такси.
— Добрый день, сэр, — сказал Паркер таким тоном, словно расстался с хозяином сегодня утром. — Я получил вашу телеграмму. Куда прикажете ехать?
— Домой.
Джонни благожелательно похлопал слугу по плечу.
Паркер распахнул перед ним дверцу автомобиля.
Грей уселся.
— Багажа нет, сэр? — серьезно спросил слуга.
— Нет, — так же серьезно ответил хозяин. — Садитесь рядом со мной, Паркер, и рассказывайте, как вы без меня жили и что на свете нового.
Слуга переминался с ноги на ногу.
— Это будет с моей стороны слишком большой вольностью, — промямлил он. — Я должен уважать своего хозяина, сэр.
— Если бы ваш хозяин достаточно уважал себя, то не попал бы туда, откуда только что вернулся, — заметил Джонни. — Садитесь же!
Паркер примостился рядом с хозяином, и они поехали…
…Наскоро перекусив и переодевшись в великолепно сшитый смокинг, мистер Грей вышел из дому.
— Прикажете сопровождать вас, сэр? — почтительно осведомился Паркер, остановившись у дверей.
— Не нужно.
— Слушаюсь, сэр.
Слуга поклонился и вернулся в дом.
Джонни отправился в Хошем.
По дороге он лихорадочно искал доводы, которыми можно было бы убедить Питера Кена прогнать Флойда и выдать дочь за него.
Грей не сомневался в том, что Мэри все еще любит его.
Глава 3. ЛИЛА И БАРНИ ФОРД
Вилла мистера Кена находилась в стороне от других зданий.
Кирпичные стены старинного дома были увиты плющом, зелень которого красиво выделялась на красном фоне стен, плотно окруженных прекрасно ухоженным парком.
Джонни вошел в ворота виллы.
Он направился было по главной аллее парка к парадному подъезду, но затем передумал и решил воспользоваться, на правах старого приятеля, боковым входом.
Грей свернул на узкую дорожку, которая вела вдоль стены дома.
Пройдя несколько ярдов, он услышал громкий голос возмущенной женщины.
Джонни ускорил шаг, дошел до угла здания и осторожно заглянул за него.
На крыльце перед боковым входом стояла юная красавица-горничная.
Она отчитывала грузного старика, облаченного в ливрею дворецкого.
Его морщинистое лицо отражало напряженное внимание, с которым он относился к разговору.
Старик даже вытянул шею вперед, словно прислушивался, хотя горничная нисколько не приглушала голос и даже Джонни прекрасно слышал каждое ее слово.
— Я не знаю, в каких домах вам приходилось служить и где вы обзавелись подобными привычками, — говорила она, — но если я еще раз застану вас в моей комнате, то немедленно пожалуюсь мистеру Кену! Даже в том случае, если вы не будете рыться в моих вещах, как это было сегодня! Вы меня поняли?
— Да, мисс Лила, — хрипло ответил дворецкий.
Джонни узнал старика.
Это был Барни Форд, бывший боксер, бывший взломщик, часто «гостивший» в Дартмуре.
Он вернулся к честной жизни вместе с Питером Кеном.
Впрочем, слова горничной свидетельствовали о том, что старику нелегко было избавиться от прежних привычек.
Тем не менее, Кен терпел его, хотя трудно было бы найти худшего дворецкого: Питер не хотел, чтобы Барни снова скатился в ту пропасть, из которой едва выбрался.
Если бы Джонни впервые видел Форда, то мог бы подумать, что старик охрип от волнения.
Однако Грей отлично знал, что Барни простудил себе горло в тюрьме.
— Вы — порядочный человек, глава слуг такого богатого и доброго господина, а позволяете себе обходиться с честной девушкой так, словно вы — обыкновенный вор!.. Или вы шпионите за мной?
— Что вы!
— Вы устраивали у меня обыск? Тогда скажите, в чем я провинилась?!
— Ни в чем, мисс.
— Я что, плохо исполняю свои обязанности?
— У меня никогда еще не было лучшей горничной, чем вы.
— Я сплетничаю?
— Ни разу не слышал.
— Вмешиваюсь в ваши дела?
— Нет.
— Или я виновата в том, что не доношу вам на других слуг?
— Это у нас не заведено, мисс.
«Бедняга Барни! — подумал Грей. — Не может же он признаться ей, что именно такое совершенство и кажется ему подозрительным!»
— Тогда запомните, что я не потерплю слежки за собой! Для хорошей горничной место всегда найдется. Вам все ясно?
— Конечно, мисс Лила.
Раскрасневшаяся от возмущения девушка метнула в дворецкого последний огненный взгляд, повернулась к нему спиной и исчезла за дверью дома.
«Форд все тот же, — посмеивался про себя Джонни, подходя к дворецкому. — Сколько уже хороших слуг ушло от Питера по этой же причине! И как Кен ни старается, но так и не может отучить старого вора от любви к чужим вещам!»
— На вашем месте, Барни, я бы не стал связываться с такой горячей девчонкой. Она может не только настучать Питеру, но и по физиономии съездить!
Форд оглянулся и остолбенел от удивления.
— Джонни?!
На лице дворецкого появилась гримаса, отдаленно напоминающая улыбку.
Впрочем, Грей никогда не видел на лице Барни более приветливого выражения, чем сейчас.
— Когда вы вышли из «колледжа»?
Джонни улыбнулся.
— Сегодня. Питер дома?
Прежде чем ответить, Форд основательно высморкался, не сводя изумленных глаз с гостя.
— Дома, — наконец выговорил он. — Вы давно здесь?
— Я слышал только две последние фразы вашего разговора, если вас это интересует, — успокоил старика Грей.
— Что поделаешь! — снова осклабился Форд. — Человека считают плутом многие годы после того, как он перестал прикасаться к чужому добру и начал честно трудиться! Так уж устроен мир… Ну, ничего. Она сорвала на мне всю свою злость и не пойдет теперь жаловаться на меня Питеру. А кое-что любопытное я все-таки обнаружил…
