Но теперь Па не стало, и она одна, а ее сыновья не знали, как отчаянно нужны ей.
Она выдохлась. Ее кости болели, и когда садилась, то вставала с усилием. Даже заварка чая давалась ей с трудом, а иногда, усаживаясь в кресло отдохнуть, она думала, что хорошо бы просто остаться сидеть и никогда больше не вставать.
Это было бы легко, слишком легко, а ей никогда ничего не давалось просто.
Она растила детей, не выпуская из рук винтовку. Эм на своих плечах принесла на ранчо двух ковбоев - обоих раненных в живот и стонущих.
Первым человеком, которого она убила, был отбившийся от племени киова бандит-индеец, последним - подручный Джейка Фланнера. Между этими было еще несколько, но она не считала сколько.
Они выиграют. Она не вечна, и Джейк Фланнер мог нанять много людей. Он мог держать их там, за окнами, пока она не выдохнется окончательно и вместе с ней - ее желание победить.
Пока она умудрялась хоть немного вздремнуть, и ей этого хватало - ведь старики спят меньше, чем молодые. Но однажды она вздремнет чуть дольше, чем следует, и они поднимутся к дому и прикончат ее.
Они подожгут дом. Для них это самый простой выход. Потом скажут, что дом загорелся случайно, а она погибла в огне. Объяснение будет правдоподобным, и кто бы ни приехал разбираться - если вообще кто-то приедет - захочет поскорее все закончить и уехать.
Ближайший представитель закона жил за много миль отсюда, а тропы здесь нелегкие.
У Эмили Тэлон оставалась единственная надежда: ее мальчики вернутся домой. Ради этого она и жила, ради этого боролась.
- Береги ранчо для детей, - всегда говорил Па. Знал ли он, как долго это продлится?
Когда умер Па, из сыновей оставались в живых только двое. Самый старший погиб в шестнадцать лет на него упала лошадь, а второго убили индейцы на равнинах Западной Небраски. Третий скончался всего через четыре недели после рождения, а четвертый умер в перестрелке с бандитами, пытавшимися угнать скот, прямо здесь, на "Эмпти".
Двое оставшихся были совсем разными - и в годах, и в поступках. Барнабас с самого начала хотел уехать учиться в Канаду; он так и сделал. Когда его обучение почти закончилось, он поехал доучиваться во Францию и жил там у родственников. Сейчас служил во французской армии или где-то еще.
Майло был на восемь лет моложе. Если Барнабас спокойный, вдумчивый и прилежный, то Майло - порывистый, энергичный и вспыльчивый. В пятнадцать лет он выследил и убил бандита, застрелившего брата на "Эмпти". Через год он убил разбойника на границе Техаса и Оклахомы. В семнадцать лет вступил в армию конфедератов, дослужился до сержанта, затем до лейтенанта. Война закончилась, и они больше не слыхали о нем.
Не приходило вестей и от Барнабаса. Его последнее письмо пришло из Франции несколько лет назад.
...Эм Тэлон подбросила веток в огонь, потом прошаркала в передний холл поглядеть в окно. Беспрерывно сверкала молния, и она не увидела и не услышала ничего, кроме дождя.
Эм боялась дождя, потому что в грозу и дождь она хуже видела и слышала. А ее "наблюдатели" зарылись в норы под скалами.
Фланнер и его люди еще не знали о ее "наблюдателях". Рядом с воротами во дворе было насыпано несколько куч камней и хвороста, и в них жили сурки. Они не раз предупреждали ее, когда рядом появлялось что-то незнакомое, и она воспринимала их свист как сигнал тревоги.
Вернувшись к креслу, Эмили осторожно опустилась в него и со вздохом откинулась на спинку. Было время, когда она скакала по этим самым равнинам, свободная, словно ветер, скакала рядом с Тэлоном, чувствуя, как бьется ветер в волосах, как солнце греет спину.
В первые, самые тяжелые годы она работала на лошади с лассо, как самый настоящий ковбой. Она охотилась, чтобы накормить семью, помогала натягивать на ограду первую проволоку, привезенную на ранчо, и ворочать лебедку, когда Па копал колодец.
Теперь она стала старой и уставшей. После длинных и бессонных ночей она дрожала, но страха не было. Эм надеялась только на одно - когда в конце концов они придут за ней, она проснется вовремя и успеет выстрелить.
Раньше ее ничто не пугало, но тогда рядом был Па, а теперь его не стало.
Мало-помалу ее усталые мускулы расслабились. За окном грохотал гром, и за щелями ставней коротко блистала молния. Скоро надо опять проверять двор. Скоро.
Ее глаза закрылись... только на минутку, сказала она себе, только на одну короткую, благословенную минутку...
2
Мне не надо было напоминать, что пора искать место, где можно укрыться от дождя и поесть чего-нибудь горячего и вкусного. Может, и выпить. Длинноногий, костлявый чалый подо мной убегался и шел уже с трудом. Мы с ним хорошо проехались. Кажется, на этот раз я сбежал от неприятностей, но делать прогнозы поостерегусь, пока не увижу, какие карты сдала мне судьба.
Сверкнула молния, и в стороне в ее свете блеснули мокрые от дождя крыши. Холодная капля скользнула с шеи на спину. Я выругался.
Я не имел понятия, чей на мне дождевик, но был рад, что захватил его с собой, а не оставил вместе с владельцем. Во всяком случае, несколько дней он будет лечить головную боль от моего удара, и ему лучше побыть в постели.
Впереди был городок, это точно. Или то, что в этих краях сходило за городки.
Невдалеке стояло шесть-восемь домов, которые могли быть магазинами или салунами, а также хибары, где жили люди. В одном из домов свет горел сразу в четырех окнах, и над двумя из них висела вывеска "Отель", поэтому я повернул к конюшне.
Там никого не было, и я нашел свободное стойло, разнуздал лошадь, протер ее сухим сеном и, забрав с собой винтовку и седельные сумки, пошел к воротам. И вдруг из-за угла, стелясь по земле, вынеслась упряжка. Я в это время собирался перейти Дорогу и едва успел отскочить, чтобы меня не переехали.
Поравнявшись с отелем, ездок натянул вожжи, спрыгнул с повозки и оказался худенькой девушкой в промокшем насквозь платье, которое прилипало к довольно приличной фигурке. Она привязала лошадей и вошла в салун.
Когда я открыл дверь и тихо вошел, она стояла посреди комнаты, вся вымокшая, в дорожной грязи, и была в центре внимания.
В салуне толпились человек пять-шесть. Большой белокурый мужчина в красной рубашке с гадкой ухмылкой стоял у бара.
- Это та приблудшая, что взялась работать на Спада Тейвиса, - говорил он. - Похоже, она сбежала и бросила беднягу Спада, а он ведь столько от нее ждал.
- Я хотела бы поговорить с хозяином этого заведения, - сказала девушка. Пожалуйста, скажите, где он. Мне нужна работа.
- Недостаточно толста на мой вкус. - Говорящий был невысоким крепким брюнетом. - Я люблю пышненьких, чтобы было за что подержаться. А эта слишком костлявая.
Я тихонько прикрыл дверь и остановился. Сцена мне не очень нравилась, но я не искал приключений. Трое из присутствующих старались не обращать внимания, но видно было, что происходящее им не по нутру. Мне тоже.
Никто не говорит, что Логан Сакетт герой. Я всю жизнь мотался по диким тропам и уводил то здесь, то там пару лошадей, да и скот тоже. Мне случалось скакать вместе с жесткими ребятами, и время от времени по моим следам шли люди с веревкой, но я никогда не беспокоил женщин.
- Эй ты, - сказал ей блондин, - иди-ка сюда.
- И не подумаю. - Она была испугана, но держалась молодцом. - Я честная девушка, Лен Спайви, и ты это знаешь. Он рассмеялся, потом медленно выпрямился:
- Ты идешь или мне к тебе подойти?
- Оставьте ее в покое, - сказал я.
На секунду все замерли. Можно было подумать, будто я разбил окно или что-то в этом роде - так все вдруг остановились и повернулись ко мне.
Смотреть-то, правда, было особенно не на что. Я - крупный парень, вешу фунтов 215 и большая часть их расположена на груди и плечах. У меня обвислые усы и трехдневная щетина. Стригся не помню когда, в моей замызганной шляпе дырка от пули, которую схлопотал не так уж давно. Дождевик расстегнут, кожаные штаны намокли, а сапоги такие стоптанные, что большие калифорнийские шпоры подволакиваются по полу.
- Что вы сказали? - блондин смотрел на меня так, словно не мог себе поверить. Кажется, еще никто не мешал ему делать то, что он пожелает.
- Я сказал, оставьте ее в покое. Не видите, леди промокла, устала, и ей нужна комната.
- Не лезьте не в свое дело, мистер. Если ей нужна комната, может занять мою - вместе со мной. Я повернулся к ней:
- Не обращайте внимания на эти разговоры, мэм. Садитесь вон туда, а я побеспокоюсь, чтобы вам принесли поесть и попить.
Блондину я не очень-то понравился.
- Незнакомец, - сказал он, - лучше поостерегитесь. Это чужой для вас город. На вашем месте я бы оседлал то, на чем приехал, и смотался бы отсюда.
Мы, Сакетты с гор Клинч, не отличаемся вежливостью. По моему разумению, если человек достаточно большой, чтобы открыть рот, он достаточно большой для того, чтобы отвечать за последствия, а от разговоров я уже устал.
Подойдя к свободному столику, я выдвинул стул.
