Компания из пятерых сопляков, усевшись на пустые деревянные ящики, потребляла «косячки», так что в момент встречи с хозяином гаража ребятишки были круто накуренными. Парни включили свет, прикрыли дверь и дымили интенсивнее, чем соседняя ТЭЦ.
Будучи по характеру человеком незлобивым, Валентин ужасно взбеленился и тут же потребовал, чтобы подростки выметались из гаража и убрали за собой весь мусор. Четверо парней, в которых еще теплился огонек человеческой совести, молча подчинились требованию хозяина, но только не Ефимов. Он тут же перешел к угрозам в адрес Новицкого, клятвенно обещая, что сегодня же в ночь гараж будет сожжен, а его самого родные и друзья отыщут не ближе чем в городском морге.
Валентина это несколько обескуражило, он уже был наслышан, что представляет собой подонок Ефимов, но дать при всех стрекача Новицкий не хотел, в противном случае шпана и вовсе сядет на шею. Собрав в себе все оставшиеся душевные силы, Валентин перешел на крик и в не менее резких выражениях заявил, что сам лично убьет «поганую мразь» своими собственными руками и на земле и в воздухе станет несравнимо чище, чем было до сих пор.
Четверо дружков Андрея, выползшие прочь из гаража, стояли на улице и слушали эту перепалку, для них скандал превратился в забаву. Ефимов же, в ответ на попытку хозяина гаража отстоять свои законные права, полез в драку.
Валентин опешил от такой наглости, но быстро оправился от замешательства и вытолкал петуха из своего владения, подросток запнулся о порог и растянулся на затоптанном снегу, что обозлило его еще больше. Разъярившись, он бросился было обратно в гараж, но остановился, увидев в руках хозяина массивный лом. Ефимов решил, что лучше будет оставить Новицкого в покое, с тем чтобы потом нанести ему чувствительный удар в спину и сделать это именно тогда, когда Валентин не будет этого ожидать.
Выкрикнув еще несколько ругательств и угроз в адрес Новицкого, подростки ретировались, а Валентин запер изнутри дверь и долго пытался унять яростную дрожь в своих коленях.
Из гаража он ушел не скоро, а лишь удостоверившись, что поблизости нет ни одной живой души.
Вернувшись домой, Новицкий обнаружил обеспокоенных домашних — жену, сына и тещу, которые уже давно ждали возвращения Валентина. На вопрос, что случилось, Новицкий уклончиво ответил:
— Помогал соседу с автомобилем, у него проблемы с движком.
— Ты же мало что смыслишь в двигателях, — подозрительно заметила жена.
— Да я не особенно во внутренности лез, — оправдывался Валентин, — где подержал, где подал инструмент…
Ситуацию разрядила теща, что бывает довольно нечасто в современных семьях:
— Ну что пристала к мужику? Человек трезвый, серьезный, чего тебе еще надо? Не на свидании же он был…
— Вот именно!.. — поддакнул одиннадцатилетний сынишка.
Однако женскую интуицию обмануть было трудно, и в конце концов, уже наедине, у Валентина выведали все, что случилось.
Жена пришла в ужас.
— Смотри, не связывайся с ними! Его отец — мафиози!
— Да какой он мафиози! — отмахнулся Новицкий. — Так себе, прикидывается… Если что — в милицию пойду…
— Да у него вся милиция, поди, куплена, — всплеснула руками жена.
Валентин замолчал. Затевать ссоры с Ефимовыми ему явно не хотелось, потому как подобная война затребовала бы не столько сил, сколько средств, потому что откупаться от бандитов было делом непростым.
Оставалось только надеяться, что шум утихнет сам собой, толком и не начавшись.
Однако все повернулось совсем не так. Два дня после ссоры с подростком прошли спокойно, никто не пытался поджечь гараж Новицких, никто не подстерегал Валентина в подъезде и все вроде бы было хорошо. Но вдруг по поселку разнеслась весть об убийстве, и друзья Андрея дружно показали на несчастного владельца гаража, припомнив давешний скандал, сопровождавшийся угрозами со стороны Новицкого.
Валентина задержали, поместили в следственный изолятор и начали методично раскалывать на предмет совершения убийства. Следователь, молодой парень двадцати пяти лет, чернявенький, с внешностью, делавшей его похожим на дагестанца, пытался добиться у Новицкого полного признания вины.
— Где вы находились четырнадцатого февраля во второй половине дня?
— Дома.
— Кто может это подтвердить?
— К сожалению, никто, кроме моего сына. Жена с тещей уходили к знакомым.
— У вас была ссора с погибшим?
— Была, признаю… Но я его и пальцем не тронул, разошлись — и на этом конец.
— У вас был мотив для убийства.
— Какой?
— Личная месть.
— Господи, да не собирался я ему мстить — жил бы да жил себе… Не собирался я, честное слово! Я этого парнишку и не видел больше, ни тринадцатого, ни четырнадцатого, ни живым, ни мертвым…
Вот такой винегрет получился. Для Валентина наступила черная полоса, она затмила собой все, что было хорошего у Новицкого и его семьи в течение всей его жизни. Наступит ли конец кошмару — неизвестно.
Звонок звучал очень настойчиво.
— Женечка, ты откроешь? — с кухни послышался голос тети Милы. — Я занята и не могу подойти!..
Чем была занята моя тетушка, я знала — приготовлением обеда, состоявшего из ее любимого (да и моего тоже, не скрываю) картофеля фри. Кроме этого блюда в меню тетушки были еще несколько. В нашем доме иногда бывают праздники, когда тетя Мила бросает все на свете, чтобы доказать миру, что она замечательный повар, а для этого нужны три вещи — соответствующий настрой, свободное время и деньги, которые не жалко потратить на продукты. Даже любимые тетушкины детективы в такие дни уходят на второй план.
Повод для праздника был — День защитника Отечества. В этот день мы обычно поднимаем рюмочку-другую за моего отца — генерала Охотникова, за меня — хранительницу тел, а также за тетю Милу, нашу ближайшую родственницу.
— Конечно, открою!.. Главное — не отвлекайся от дела.
Я посмотрела в дверной глазок и увидела молодого человека, высокого, худощавого, с темными волосами. Он снова потянулся к звонку, его движения были резкими.
Я не стала дожидаться, когда в квартиру опять ворвется «соловьиная трель», и начала открывать запоры, давая таким образом понять незнакомцу, что его призыв услышан и принимаются все необходимые меры для установления контакта.
Дверь распахнулась. На пороге стоял молодой человек лет тридцати или чуть больше, волосы вились, глаза были серого цвета, как у щенка овчарки, у которого совсем недавно размежились веки. В руках посетителя была черная хозяйственная сумочка в белый горошек.
— Женечка, у нас гости? — вновь послышался голос тети Милы.
— Судя по всему — да! — крикнула я в ответ.
— К тебе или ко мне?
— Почти уверена, что ко мне.
— Тогда я продолжаю заниматься обедом!..
— Отлично!..
Правильно рассуждает тетушка — каждый должен заниматься своим делом. Я и представить не могу себя стоящей у плиты, а тетю Милу — обеспечивающей безопасность тех, кто в этом нуждается больше всего.
Молодой человек смотрел на меня. Я заметила беспокойство в его глазах и услышала учащенное дыхание.
— Вы — Евгения Охотникова?! — выдохнул он.
— Здравствуйте, во-первых, — произнесла я.
— Извините, — засуетился парень, — здравствуйте… Извините еще раз…
Теперь можно начинать разговор.
— Вы не ошиблись, Евгения Охотникова — это я. Чем могу служить?
— Я… Мне нужна помощь… Слышал про вас и думаю, что…
Сделав приглашающий жест, я предложила посетителю:
— Проходите в квартиру, и поговорим спокойно.
Прежде чем последовать моему совету, молодой человек окинул взглядом лестничную клетку, наверное чтобы убедиться, что она пуста. После этого он вошел в прихожую.
— Чего вы боитесь? — спросила я.
Незнакомец неопределенно мотнул головой, словно теленок, пытающийся увернуться от назойливых слепней.
— Вы не хотите раздеться? — предложила я. — В нашем доме хорошо топят.
Молодой человек скинул с себя коричневое пальто с воротником из искусственного меха и начал развязывать шнурки массивных ботинок военного образца.
— Наслежу я вам тут…
— Ничего страшного…
Подтолкнув посетителя в сторону гостиной, я провела его в комнату, усадила на диван и предложила:
— Чаю, кофе?
Серые глаза мигнули два раза, и тонкие губы шевельнулись:
— Чаю… Если можно…
Я улыбнулась.
— Почему же нельзя?
Отправившись на кухню, я преследовала две цели: дать возможность человеку прийти в себя и осмотреться, а также сказать тете Миле, что нам, возможно, понадобится седативное средство.
— Кто у тебя? — шепнула мне тетя Мила, когда я прошмыгнула в ее святая святых.
— Пока не знаю… — так же шепотом ответила я.
