Я пошарила в сумочке и нащупала зеркальце.
Сейчас достанем помаду и начнем.
Обойдя автомобиль, я остановилась и стала делать вид, что накладываю помаду на губы, при этом я смотрела на отражение в зеркальце, которое прыгало туда-сюда, и пыталась разглядеть лица сидевших в автомобиле.
Это мне плохо удавалось. Расстояние было слишком большим. Лобовое стекло в каких-то разводах, лица и костюмы сливались в одно.
Я спрятала зеркальце и помаду обратно в сумочку и сделала вид, будто хочу поймать попутную машину.
Надеюсь, что это сработает.
Первому же попавшемуся водителю я назвала адрес, котрый мог быть только на Марсе. Я не желала уезжать с этого места. Во всяком случае пока. Так я пропустила несколько машин.
Кое-кто из водителей соглашался ехать туда, куда меня звала моя фантазия, но я старалась называть настолько смехотворную сумму, что все они мысленно посылали меня куда подальше и уезжали прочь.
Между прочим, один мужичок неожиданно согласился отвезти меня на край света за символическую плату. Совсем не жадный попался. Или наоборот, готовый подбирать любые крохи. Однако я сумела найти предлог, чтобы не воспользоваться его услугами.
Повертевшись на краю проезжей части минут этак пять, я направилась прямо к «Форду», вооружившись при этом предельно невинной улыбкой.
Я знала, что ничем не рискую. Если ребята и ждут кого-то, а я догадывалась, кого именно, то ни за что не покинут свой пост. А мне всего-то и надо — рассмотреть и запомнить их физиономии. Так, на всякий случай.
Я ткнулась носом в окошко водителя, которое тут же опустилось. Я не стала снимать очки, что сильно мешало обзору. Просто старалась повнимательнее рассмотреть лицо того, кто сидел за рулем.
Так и есть. Стандартная внешность. Ежик светлых волос. Серые холодные глаза. Взгляд уверенный, чуть насмешливый. Нос немного смят. Подбородок вялый, гладко выбритый. Шея короткая, крепкая. На пальце левой руки печатка. Ну как же… Обязательно печатка.
Второй был темноволос, волосы подлиннее, зачесаны набок. Глаза темно-серые. Нос длинноват, ноздри округлые. Скулы четко очерчены. Губы тонкие, холодные.
Я тут же придумала им клички: Боб и Патерсон. Почему именно так? Сама не знаю. Начиталась Чейза и Росса МакДональда.
Пока я буравила глазами пассажиров «Форда», между нами завязался разговор.
— Ребята, извините, не поможете мне? Никак не могу поймать машину. А мне нужно в…
Боб осмотрел меня сверху донизу, а затем произнес:
— Это будет дорого стоить.
— Ну пожалуйста…
— Я же говорю — дорого.
— Сколько?
Боб открыл дверцу и вышел из машины.
— Все о'кей. Поможем, если надо.
Он встал на краю тротуара и махнул рукой.
Тут же рядом затормозила серая «Волга».
— Послушай, браток, отвези девушку, куда ей надо.
Боб вытащил из кармана смятую пятидесятитысячную купюру и протянул ее оторопевшему водителю.
Затем распахнул передо мной заднюю дверцу «Волги».
— Садись. Кстати, телефончик оставь…
Я не хотела показаться невежливой, поэтому открыла сумочку, достала чистый листок бумаги и ручку. Немного подумав, нацарапала первый пришедший мне на ум номер.
— Спросите Владу… — заулыбалась я.
— О'кей, — осклабился Боб, пряча листок в нагрудный карман пиджака.
И тут случилось то, от чего у меня по спине побежали холодные мурашки.
Садясь в машину, я зацепилась ремешком за ручку двери и уронила на землю свою сумочку.
Ее содержимое вывалилось, и Боб кинулся помогать мне подбирать все, что рассыпалось. И среди всего этого была фотография Насти, которую я взяла с собой.
Боб подобрал фотографию, взяв ее двумя пальцами, и стал рассматривать. Затем медленно поднял на меня глаза, видимо, что-то соображая.
Его товарищ терпеливо ждал, пока мы закончим наводить порядок, однако дело постепенно принимало дурной оборот.
Сделав вид, будто ничего не произошло, я осторожно взяла фотографию у Боба из рук.
— Спасибо большое, — сладким голосом произнесла я, — звоните, если что. Я буду очень рада.
И запрыгнула в «Волгу».
Машина отъехала, и водитель собрался развернуться, чтобы следовать по указанному адресу.
— Нет-нет! — запротестовала я. — Поезжайте вперед!
«Волга» вильнула туда-сюда, водитель сообразил, что именно от него требуется, и выправил руль. Машина стала набирать скорость.
Холодея от ужаса, я уже заранее знала, что сейчас поделывают Боб и Патерсон. Первый докладывает о том, что я почему-то держу в сумочке фотографию девушки, которую они так старательно пасут. А второй предлагает догнать меня и выяснить, каким боком я связана с этим делом.
Собравшись с духом, я обернулась.
Так и есть. «Форд» догонял нас. Видимо, ребята приняли какое-то решение.
— Если можно, — попросила я водителя, — давайте побыстрее.
— Можно, — снисходительно произнес дяденька и нажал на педаль газа.
«Волга» резко понеслась вперед. «Форд» не отставал.
Водитель заметил в зеркало заднего вида, что белая иномарка едет за нами, и удивился.
— Чего это они?
— Наверное, забыли взять сдачу, — процедила я.
— Так он ничего не говорил про сдачу, — забеспокоился дяденька, — давай остановимся и выясним.
— Нет-нет! — взмолилась я. — Ни в коем случае. Лучше оторваться от них.
— Извини, девочка, — протянул водитель, беспокойно посматривая в зеркало заднего вида. — Я в такие игры не играю. Неприятности мне не нужны.
И он стал тормозить.
— Погодите! — вскрикнула я. — Они хотят разобраться со мною. Им кое-что нужно!
— Ничего не понимаю, — водитель был ошарашен, — вы же только что распрощались!
— Может быть, оторвемся от них?
— Сами расхлебывайте эту кашу. А меня не впутывайте. Возьмите ваши деньги…
В голосе водителя «Волги» слышалось сожаление.
Машина остановилась. Я не стала дожидаться встречи с Бобом и Патерсоном, уж не знаю, как их зовут на самом деле, распахнула дверцу и бросилась прочь.
Я заскочила в один из магазинов, но подумала, что это ненадежное убежище, выскочила оттуда и прямо-таки вбежала в бистро, находившееся неподалеку.
На секунду задержавшись в дверях, я заметила, что «Форд» уже пристроился позади стоящей «Волги», Боб наскочил на водителя, отобрал у него деньги и, наседая, выяснял, куда я делась. Тот тряс головой и непонимающе разводил руками.
Бистро организовывались на основе бывших кафе или общепитовских столовых. То есть здесь наверняка должен быть выход во внутренний двор. А из внутреннего двора можно попасть на параллельную улицу. Что мне и требовалось.
Не обращая внимания на удивленные взгляды молодых людей, которые старательно трудились на раздаче, я проскользнула в служебную часть здания и стала искать выход. Я очутилась в грязном коридоре, заставленном какими-то ящиками, коробками, бачками и другими предметами, необходимыми для обеспечения населения питанием по зарубежным канонам.
Обстановка разительно отличалась от того, что можно было увидеть в сверкающем новизной и роскошью зале. Что и говорить, главное — красивое лицо.
Я быстро нашла затянутую зеленой полиэтиленовой сеткой дверь, прорванную в нескольких местах. Это был выход во двор, тоже заваленный полуотходами. У меня даже хватило настроения усмехнуться про себя: импортный фасад, но чисто русские задворки. Великолепное сочетание.
Попав на параллельную улицу, я поймала машину и назвала мой настоящий адрес. Теперь мне было не до шуток. Нужно было как можно скорее уехать из этого района и попасть домой.
Успокоилась я только тогда, когда вошла в свою квартиру и заперла дверь.
Я скинула туфли и прошла в ванную комнату. Убедившись, что горячая вода есть, и весьма обрадовавшись этому обстоятельству, я вернулась в комнату, быстренько разделась и встала под теплый душ.
Ощущая, как ласковая вода заливает мое лицо, спускается вниз по телу, становясь чуть прохладнее, я наслаждалась общением с водой.
Одновременно с этим пыталась работать головой. То есть думать.
А думать было о чем. Я уже почти знала, почему Настя не появляется в своем доме. Вот из-за этих двух горилл. Я понятия не имела, что связывает их между собой, но думаю, что причину поведения Насти поняла правильно.
Слегка вытершись полотенцем, я накинула спортивную маечку и шорты.
Не люблю вытираться насухо в теплую погоду. Пусть на тебе останется хоть немного влаги, которая будет охлаждать тело в течение еще нескольких минут. Особенно это приятно в июньскую жару.
Я достала фотографию Насти и долго рассматривала ее.
Симпатичная девочка. Умелый макияж и старания визажиста могли бы создать лицо, претендующее на право принадлежать какой-нибудь «мисс». Не исключено, что так оно когда-нибудь и будет. Если, конечно, Настя вернется в дом родителей живой и невредимой.
