Спускаясь по лестнице, я подумала: не стоит ли мне получить лицензию? В конце концов, переводами я уже не занимаюсь и абитуриентов в иностранных языках не натаскиваю – это пройденный этап, хотя в первые месяцы моего пребывания здесь я зарабатывала деньги именно таким образом. Но потом судьба круто повернулась, словно солдат по команде «кругом!», и мне пришлось быстренько припомнить учебные навыки и показать, на что я способна.
История давняя, но именно с тех пор я стала работать кем-то вроде суперохраны. Молва о моих способностях быстро распространилась среди определенного контингента заинтересованных лиц, и время от времени озабоченный своими проблемами человек обращался ко мне с предложением немного подзаработать.
Обычно я не отказывалась. Не отказалась и на этот раз, хотя звонивший не уточнил специфики предлагаемой мне работы. Я отправлялась на набережную, чтобы обсудить с незнакомцем детали предстоящей акции и решить, стоит ли мне за нее браться, и если да, то за сколько.
Между тем во дворе уже выносили покойника. Обходя катафалк, я мельком осмотрела собравшуюся компанию друзей и близких сына кассирши овощного магазина. Я наконец вспомнила эту толстую меланхоличную женщину в красных клипсах. Когда я однажды покупала в ее магазине картошку, то она, посчитав цену на калькуляторе, справилась со счетами, которые лежали у нее под рукой.
Я давно замечала, что люди, приходящие проводить человека в последний путь, могут дать исчерпывающее представление о его личности.
Окинув взглядом группу людей во дворе, я могла заключить, что среди знакомых покойного были не только его ровесники, но и несколько лиц более старшего возраста. Они, в свою очередь, различались довольно существенно – и по внешности, и по одежде.
Тут были и застиранные майки с эмблемами спортивных клубов, и изысканные рубашки, которые в Москве можно найти только в дорогих магазинах, посещаемых в основном иностранцами. Особо привлек мое внимание сутулый парень лет тридцати пяти с глубоким порезом на правой щеке и явно бандитской внешностью.
Время, однако, поджимало, и я не могла долго обозревать это скопление людей. Поспешив на троллейбусную остановку, я впрыгнула в заднюю дверь «гармошки», которая уже была готова к отправлению.
Набережная встретила меня отнюдь не прохладным ветром и не брызгами волн. Река сонно колыхалась, вяло донося волны до парапета.
От жары не было спасения и здесь, у воды. Тридцать с лишним градусов выше нуля – это не лучшая температура для какой бы то ни было работы. Если честно, то хотелось одного: тени и прохлады. Желательно – на необитаемом острове. Недельная поездка куда-нибудь на север Норвегии тоже бы была в кайф.
Но положение обязывало, и я должна была взвалить на себя новую работу. Пообещав себе, что в конце месяца устрою отпуск явочным порядком, я медленно направилась к месту предполагаемой встречи.
Асфальт под ногами был утыкан ямочками от дамских каблуков. Работающие на всю мощь фонтанчики, разбрызгивающие теплую воду по газону, не давали ощущения свежести.
Итак, я намеревалась осмотреть местность перед встречей с неизвестным.
Район этот я знала достаточно хорошо. Но я знала его как житель города, обычный человек, который время от времени прогуливается по аллеям, сидит на скамеечках, поглощает прохладительные напитки в уличных кафе и задумчиво смотрит на Волгу.
Теперь мне предстояло увидеть знакомые места по-новому, задействовав особое зрение. Для этого я «включила» в своем сознании особый рычажок – как нас учили в разведгруппе.
«Так, отсюда хорошо простреливается шоссе, – замечала я, двигаясь к памятнику, возле которого была назначена встреча, – этот двор, насколько я помню, проходной, сюда же выходит дверь подсобки рыбного магазина. А дальше у нас…»
Машина, стоявшая возле памятника бывшему председателю Союза советских писателей Федину, просигналила три раза. Это был условный знак, о котором мы договорились по телефону.
Однако! Этот тип прискакал сюда за полчаса до назначенного времени!
Выходит, либо он сущий бездельник, либо чересчур взволнован. И то, и другое с моими клиентами бывало, но они обычно запаздывали, а не приходили заранее. Значит, клиент особенный. И случай у него наверняка тоже особенный. По крайней мере он так думает. Что ж, раз сигналят, нужно идти.
Я побрела к машине и, остановившись возле распахнутой дверцы, вопросительно посмотрела на водителя. Им оказался спортивного сложения лысоватый мужчина лет пятидесяти с небольшим.
– Вы Охотникова? – спросил он. – Давайте поговорим в машине, садитесь. Тут у меня кондиционер… Ах, черт, я ошибся. Это же не моя машина.
Такое начало разговора мне не понравилось, но я решила выяснить, что же будет дальше, обошла автомобиль – старая модель «Жигулей» – и, дождавшись, пока мне откроют дверцу, села рядом с водителем.
– Понимаете, я взял машину своего шофера, – оправдывался мужчина. – Мой личный автомобиль знают многие – синий «Бугатти» как-никак, такой в городе один, – и мне бы очень не хотелось… Ну, вы понимаете.
– Не хотелось рисковать?
– Вот именно.
– А по-моему, вы очень рисковый человек, – отозвалась я, – или, что, в общем, то же самое – очень нетерпеливый.
– Почему вы так думаете? – удивился водитель. – Мне всегда казалось, что я…
– Потому что вы окликнули какую-то Охотникову, а когда женщина подошла к вашему автомобилю, сразу начали ей что-то объяснять, не дождавшись, пока она себя назовет. Разве это не риск?
Мужик побледнел. Он не знал, как реагировать на мои слова. С одной стороны, я могла оказаться действительно не той женщиной, которую он ждал. С другой – с какой стати мне садиться к нему в машину и пускаться в логические рассуждения относительно свойств его характера?
Чтобы прервать паузу, я достала из сумочки паспорт и продемонстрировала его своему собеседнику. Фото, конечно, не ахти, но узнать можно.
Тот успокоился и, смахнув со лба пот огромным шелковым носовым платком, соизволил улыбнуться. Впрочем, расслабляться этот человек явно не хотел или не умел и, снова нахмурившись, спросил:
– А чего ж вы мне мозги морочите? Это у вас что, привычка такая?
– Как мне вас величать? – спросила я, не собираясь удовлетворять его неуместное любопытство.
– Да-да, вы правы, – засуетился он, – нам давно пора перейти к делу.
Он полез в карман, тоже, наверное, за паспортом, но я его остановила.
– Вы что, не можете сказать так? Мы же с вами не в загс идем, в конце концов.
– Кургулин, Павел Филимонович, – отрекомендовался будущий клиент. – Минеральная вода «Свежесть улыбки» и фруктовые соки. Три года на рынке.
– Очень приятно, – сказала я человеку, а также минеральной воде с фруктовыми соками.
Очевидно, Павел Филимонович Кургулин настолько отождествлял себя со своим бизнесом, что считал нужным добавить к фамилии обязательную фразу о нем, хотя я об этом пока не спрашивала. Наверное, подобная форма знакомства уже вошла у него в привычку.
– Итак? – я вопросительно посмотрела на него. – У вас проблемы?
– У меня? – удивленно переспросил Кургулин. – Да нет, в общем-то.
– Тогда что я здесь делаю? – улыбнулась я. – Отвезите меня домой, и спасибо за компанию.
– Нет-нет, погодите, – Кургулин снова достал платок и промокнул лысину. – Я, собственно, волнуюсь не за себя. Просто…
Ему трудно было говорить. Павел Филимонович явно был склонен к апоплексии, несмотря на довольно спортивное телосложение.
– Просто… Дело уж больно щекотливое, в двух словах не расскажешь.
– А вы не ограничивайте себя, – предложила я. – Это в американских книжках человек заходит к адвокату, а тот орет ему с порога: «Минута моего времени стоит тысячу долларов. Время пошло». У нас пока такого не наблюдается.
– Вот и славно, – пробормотал Кургулин. – А то бы я с вами уже разорился.
– Но тем не менее время – все равно деньги, – улыбнулась я, – тут уж никуда не денешься, поэтому не будем затягивать вступительную часть.
– Х-хорошо, – согласился со мной Павел Филимонович. – Мне требуется помощь.
– Так все-таки вам?
– Ой, да не перебивайте же вы меня! – взмолился Кургулин. – Сейчас я сформулирую. Так о чем мы с вами говорили?
– О деньгах и о помощи.
– Да, о деньгах, – спохватился Кургулин, полез в карман, достал оттуда толстенный бумажник и продемонстрировал мне его содержимое.
Центральное отделение было набито пятисотенными бумажками, рядом с ними лежала стопка стодолларовых и несколько банкнот в тысячу дойчмарок. Отъехавшая в сторону «молния» скрывала еще одно отделение, в котором мирно покоились бок о бок пластиковые карточки Visa и Eurocard.
Показав мне это хозяйство, Кургулин закрыл бумажник и вернул его на место.
