Вот и пусть посидит теперь одна, без денег, и подумает над своим поведением. А я из принципа не стану ей помогать и даже не поеду к ней. Все, хватит! Иначе она просто превратится в иждивенку.
Короче, я сказала, что у меня материальные затруднения, что расследования мне давно уже не заказывают (что в общем соответствовало истине) и что я тоже за последнее время поиздержалась. Светка, кажется, обиделась. Во всяком случае, я в ее представлении была супербогачкой. И тот факт, что у меня нет денег, в ее голове просто не укладывался.
Вполне возможно, на следующий день я позвонила бы ей сама и сказала, что изыскала средства. И что если она такая уж непроходимая разгильдяйка, я в последний раз пойду ей навстречу. Но тут произошли некоторые события, которые внесли существенные коррективы во многие казавшиеся естественными вещи.
* * *
В этот вечер мне понадобилось съездить по своим делам. Ничто не предвещало дальнейшего развития событий. Я удачно решила свои мелкие проблемы и возвращалась домой. Светку с ее денежными неурядицами уже успела забыть. Менеджер среднего звена Виталий чинил компьютер своему шефу. Словом, в голове не мелькало никаких лишних мыслей.
Я загнала машину в гараж и решительным шагом направилась в подъезд. Войдя в квартиру, я вдруг услышала какой-то подозрительный шорох сзади и инстинктивно обернулась. К двери метнулась какая-то тень. Будучи тренированным человеком — профессия обязывала, — я молниеносно подставила тени подножку, и та растянулась на полу, ударившись головой об угол.
«Тень» лежала и не подавала признаков жизни. Кулаки ее судорожно сжались. Я разжала правый и увидела там свой золотой перстень. Тенью оказался совсем молодой парень, высокий и тощий. В этот летний день он вырядился в рубашку с длинным рукавом, и это навело меня на определенную мысль. Наклонившись, я закатала парню рукав. Тут же моему взору открылись вены, сплошь покрытые синими точками.
«Так, все понятно, ко мне забрался вор-наркоман», — устало, как неизбежность, даже банальность, восприняла я этот факт.
Пока он лежал, я вывернула его карманы и вынула из них деньги, которые этот отморозок успел стянуть из моей шкатулки. Конечно, я сама виновата — моя безалаберность в данном случае сыграла злую шутку. Надо было давно заняться своей дверью и поставить наконец нормальный замок.
Ладно, проехали. Убедившись, что больше ничего из моих вещей у него нет, я грубо пнула парня и сказала ему:
— Эй, ты, а ну давай вставай! Разлегся! Тут тебе не пляж!
Парень не шевельнулся. Ага, в «лежачего не бьют» решил поиграть? Сейчас я тебе покажу, что тоже умею играть не по правилам. Разозлившись на него окончательно, я еще сильнее пнула его в бок. Он не отреагировал. Мне показалось подозрительным, что парень не издал ни единого звука. Он даже не пикнул, хотя удар был достаточно силен.
Встревожившись, я перевернула его на спину. Тело парня казалось безжизненно-слабым и обмякшим. Пустые глаза бессмысленно смотрели в потолок. С ужасом я поняла, что парень мертв. Еще на что-то надеясь, я схватила его руку и поискала пульс. Пульс не прощупывался.
Медленно повернувшись, я на ватных ногах пошла к телефону, а в голове у меня билась одна мысль: я убила человека… Ладно, случалось это в моей детективной практике! Но сейчас, вот так, ни с того ни с сего, в собственной квартире уложить какого-то левого наркомана, которого дьявол попутал залезть именно ко мне, владеющей всеми приемами самообороны и нападения! А может, дьявол нарочно его сюда послал? А может, сам Бог решил таким образом освободить моими руками общество от назойливого присутствия этого никчемного индивида?
Нужно успокоиться и обратиться за помощью к проверенным советникам. А именно — к гадальным костям. Интересно, что те скажут по поводу случившегося и что напророчат в связи с этим?
И я обратилась к заветному мешочку с косточками.
3+36+17 — «Принимайте жизнь такой, какая она есть, но из всего извлекайте уроки.»
Потрясающая банальность! Самое очевидное, что они могли сказать! И призвать к христианскому смирению перед обстоятельствами.
Я целую минуту возмущалась, полагая, что кости ничем мне не помогли. Однако постепенно стала рассуждать иначе. Они в конце концов лучше знают, что делать. И если призывают к смирению, значит, так тому и быть. Сколько раз случалось, что костяшки заставляли меня делать то, чего я совершенно не собиралась, однако потом оказывалось, что именно так и следовало поступать!
Ладно, надо звонить. Раз уж кости говорят. Смирение означает необходимость отдаться на милость тех, кому положено. А положено в таких случаях — на милость органов правопорядка. Слава богу, что у меня там много знакомых.
И я решила начать с подполковника Кирьянова — Кири, как я его называю. И хотя время было позднее, мне повезло — именно он оказался сегодня дежурным. Правда, Киря был не в настроении и откликнулся довольно хмуро. Несмотря на то что мы не виделись уже несколько месяцев, его тон наводил на мысль, что я звоню ему каждый день. И так достала, что он слушать больше меня не может.
— Что, убила? Кого? — спросил он так, будто речь шла о какой-то мухе, которую я прихлопнула и не нашла ничего более умного, чем доложить об этом старшему следователю УВД.
— Парень ко мне залез, наркоман, — объяснила я.
— И что, он точно мертв? — с тем же удивительным равнодушием переспросил Кирьянов.
— Пульса нет.
— Так… Ну что, выезжать к тебе, что ли? — зевнул Кирьянов.
— А что, ты хочешь, чтобы я сама приехала вместе с трупом, составила акт, написала протокол со своими показаниями, а тебе только подписать осталось? — Я уже не на шутку вскипела.
— Ладно, жди, сейчас приедем, — вздохнул Кирьянов и отключил связь.
«Сейчас» означало «через час». Именно столько времени я была вынуждена ждать оперативников и Кирю во главе с ними. Томясь ожиданием, я машинально достала из кармана олимпийки пачку сигарет, выбила одну и прикурила. С жадностью затягиваясь, тупо смотрела перед собой и ничего не соображала. В данный момент меня совсем не интересовало, что со мной произойдет дальше. Просто постепенно привыкала к мысли, что я убила человека.
Протяжной трелью залился звонок. Я встала и прошаркала в коридор, не обращая внимания на то, что пепел падает на пол. Увидев лежащее на полу тело, невольно вздрогнула и остановилась. Потом осторожно обошла его и боком пробралась к двери. Открыв ее, я увидела лицо Кирьянова. Оно не было взволнованным, скорее уставшим.
— Привет, — бросил он мне, проходя в квартиру. — Ты в порядке?
— В порядке, — тихо ответила я. — Только кое-кто уже не в порядке. Проходи, Володя.
Кирьянов вошел в коридор и невольно отпрянул при виде тела. Видимо, он до последнего думал, что это какое-то недоразумение.
— Татьяна, как это случилось? — спросил он, поворачиваясь ко мне.
Я честно рассказала, как все было.
— Так, так, — повторял Киря, все больше мрачнея. — Хорошо. Еще пока рано волноваться, все будет хорошо.
Киря явно старался меня успокоить, хотя по выражению его лица я видела, что теперь-то он встревожен не меньше меня. Даже, пожалуй, больше, потому что я в этот момент ощущала лишь какую-то вялую тупость.
Киря вызвал «скорую» и что-то сказал опергруппе. Какие-то люди стали задавать мне вопросы, смысл которых с трудом доходил до меня, но я как-то умудрялась отвечать. Потом вдруг осознала, что сижу с ногами на диване, с сигаретой в одной руке и чашкой кофе в другой. Рядом сидел Кирьянов. Периодически он что-то говорил, но я почти не реагировала на его слова. Вскоре к нам подошел невысокий лысоватый человек с усиками — судмедэксперт.
— Ну что? — сразу же встрепенулся Киря и поднялся.
— Похоже на сердечный приступ, — развел тот руками.
Мы с Кирей недоуменно уставились на него.
— Да-да, внезапная остановка сердца, — подтвердил усатый. — Разумеется, по предварительным данным.
— А как же, как же так? Я же ему подножку поставила, и он упал. Он головой ударился, — разжала я губы.
— Это понятно, — кивнул судмедэксперт. — Но, честно говоря, я сомневаюсь, чтобы удар такой силы мог привести к гибели. Одним словом, после вскрытия все будет ясно, — невозмутимо заключил судмедэксперт, методично и спокойно укладывая инструменты в чемоданчик.
Конечно, зачем ему суетиться и нервничать! Не он же лишил жизни человека! Но… Сердечный приступ? Вот уж чего я ожидала меньше всего. Осторожно выглянув из-за плеча Кири, решилась посмотреть на труп. В самом деле, никакой лужи крови под его головой не наблюдалось. Я почувствовала себя чуть-чуть получше. Но все равно тяжесть на сердце не отпускала. Я же его ударила! Он же упал! Конечно, после моих ударов падали, наверное, сотни человек, но никому еще не приходилось умереть от этого. А этот вон какой нежный оказался!
