Нужно будет поинтересоваться у тети, как она выглядит. Сколько лет, какой вес… да и рост… а то вот так вот заключишь договор, подпись поставишь, а потом окажется, что обязался целую неделю мешок… картошки на плечах таскать.
С этими немного сумбурными мыслями я уснула, и даже во сне мне не приснилось, что очень скоро сама жизнь заставит узнать ответы на все эти пока еще несколько ироничные мои вопросы.
На следующий день, позабыв все свои ночные страхи, я отправилась заключать контракт.
Переговоры прошли успешно, Иосиф Вениаминович, лысоватый пузатенький еврей в не первой свежести клетчатом пиджаке, оказался парнем сговорчивым и лояльным. Я выговорила неплохое вознаграждение для себя лично ну и, конечно же, бонусные места в первом ряду для тети и Сонечки Шнейдер.
После подписания всех официальных бумаг я осмотрела сцену – наиболее уязвимое, на мой взгляд, место в плане личной безопасности – и обнаружила, что от зрительного зала ее отделяет оркестровая яма. То есть с этой стороны обезумевшим фанатам путь закрыт. Подняться на сцену для дарения цветов и выражения восхищения можно было по небольшим боковым лесенкам, но эти подходы проконтролировать мне не составит труда.
– Где она будет жить? – осведомилась я у администратора, выходя из зрительного зала.
– В гостинице, – хлопотливо ответил он, семеня за мной следом. – Уже забронированы два люкса – самой Измайловой и продюсеру, ну и несколько номеров для… сопровождающих.
– Много народу?
– Да нет, как обычно. Визажист, костюмер… Ну, музыканты, конечно. Они приезжают завтра вечером вместе с аппаратурой. А Измайлова утром, на десятичасовом. Вы будете готовы? – обеспокоенно взглянул на меня Иосиф.
– Да, разумеется. Мне нужно осмотреть номер.
– В котором будет жить Измайлова?
– Ну да. Я должна убедиться, что все в порядке и что никто из посторонних не сможет незаметно туда проникнуть.
– Но… но это нам придется ехать в гостиницу…
– В самом деле?..
Наверное, выражение моего лица было очень красноречивым, поскольку больше никаких вопросов Иосиф Вениаминович не задавал. Не тратя даром золотого времени, он стал набирать номер, чтобы вызвать такси, и очень обрадовался, узнав, что я на машине.
– Это тут, рядом. Совсем недалеко. Частная гостиница…
Гостиница действительно располагалась в удобной близости от театра. Старое двухэтажное здание в самом центре города, переделанное на современный лад, представляло собой весьма уютный особнячок, совсем не похожий на многоместное общежитие, кое обычно представляет из себя любая стандартная гостиница. Сразу было видно, что обстановка здесь теплая, домашняя, клиенты чувствуют себя уютно и комфортно и о том, сколько вся эта красота стоит, даже неприлично упоминать.
На ресепшене сидел пухленький мужичок, по-видимому, олицетворяющий собой охрану, но было совершенно ясно, что заниматься индивидуально тем или иным клиентом в его обязанности не входит. Поэтому, если Измайлова действительно имеет основания опасаться за свою сохранность, мое присутствие будет очень и очень кстати.
Пока я ориентировалась на местности, Иосиф Вениаминович оживленно беседовал с девушкой за конторкой.
– …и вот наконец-то нашел, – говорил он, очевидно, рассказывая историю моего появления здесь. – Евгения – прошу любить и жаловать.
Девушка удивилась и посмотрела на меня с неподдельным интересом.
– А вы постоянно будете… охранять? – наконец выговорила она, видимо, подобрав-таки подходящее слово. – Может быть, вам тоже нужны апартаменты?
«Ну да, конечно. И желательно подороже», – язвительно подумала я, представив, насколько в этом случае увеличится сумма моего контракта и как изменится лицо и без того шарахающегося от каждой мелочи администратора.
Но вслух сказала другое:
– Нет, если будет необходимо мое присутствие, я, разумеется, должна буду находиться в непосредственной близости от клиента, а не в соседнем номере. Сейчас, если это возможно, я бы хотела осмотреть номер госпожи Измайловой.
– Да, да, конечно, – заторопилась девушка, доставая из-за стеклянной дверцы ключи. – Пожалуйста, пройдите с этим молодым человеком. Юра, проводи.
Долговязый Юра, одетый в местную униформу, гостеприимным жестом указал нам на широкую лестницу, ведущую в бельэтаж.
Красиво отделанный, погруженный в интимный полумрак коридор не изобиловал непомерным количеством дверей. Сразу было видно, что, по крайней мере, на этом этаже номеров немного, но все они просторные, позволяющие клиентам разместиться со всем возможным комфортом.
– Мы частенько селим в этой гостинице, – говорил между тем Рацкевич. – Здесь всем нравится. Обслуга вежливая, готовят хорошо, конфиденциальность соблюдается… Как говорится, сор из избы не выносят. Не только Измайлова, но и посерьезнее люди… всем нравилось. И по поводу безопасности никогда не было… инцидентов.
– Я верю, но раз уж вы заплатили мне за работу, я должна ее выполнять, – лучезарно улыбнулась я.
– Да, да, конечно, конечно… – соглашался администратор, в то время как долговязый Юра открывал дверь.
– У кого еще могут быть ключи от этого номера? – осведомилась я.
– У нас и у клиента. Больше ни у кого, – четко отрапортовал Юра. – Если берет кто-то еще, обязательно регистрируем в журнале. Но обычно такого не бывает… Если приходят гости, то, как правило, вместе с хозяевами, а посторонних… посторонних у нас практически не бывает.
– А обслуга, уборщицы?
– Ну, это… – немного смешался Юра, но быстро выправился: – Их мы обычно не регистрируем, но все и без того знают, что в такое-то время проводилась уборка, и потом горничные работают у нас уже очень долгое время, все они – люди проверенные и надежные.
Юра заканчивал свою рекомендательную речь уже в номере. Великолепный, необъятных размеров люкс, состоящий из просторной гостиной и трех спален, действительно мог удовлетворить самый притязательный вкус. Роскошный стиль Людовика XIV вполне гармонично дополняла ультрасовременная техника в виде огромной плазмы на стене, прекрасно оборудованного «кухонного уголка» и нескольких планшетов, в живописном беспорядке раскиданных по столам.
– Давно съехали последние постояльцы? – расспрашивала я Юру, параллельно занимаясь осмотром.
– Позавчера, – последовал четкий ответ, и я в очередной раз могла только порадоваться за профессионализм местных кадров. – Приезжал пианист на детский конкурс, здесь у нас жила семья. Они не захотели селиться в гостинице, которую сняли организаторы. Шумно… да и вообще. Программа очень напряженная, ребенку нужно хорошо отдыхать. Ну, а у нас… как видите…
– Да, у вас для отдыха все условия…
Думая о том, что, наверное, очень не бедные родители были у этого ребенка, я заканчивала осмотр. В целом я не нашла ничего подозрительного. Оставалось только выяснить последний вопрос.
– После того, как съехала эта семья, здесь, наверное, прибирали?
– Да, разумеется.
– Те самые «надежные и проверенные» люди? – очаровательно улыбнулась я Юре, чтобы у него не создавалось ощущения допроса.
– Да, конечно, – улыбнулся он в ответ. – Уборку проводили вчера, и больше в номер никто не заходил. Завтра утром должны подвезти напитки и фрукты – перед приездом гостей мы «загружаем» холодильники, – их разнесут по номерам горничные, и, собственно, все. Следующими в номер войдут уже сами жильцы.
– Что ж, отлично. Иосиф Вениаминович, думаю, нам нет больше смысла задерживать молодого человека. Я осмотрела все, что мне было нужно, номер в порядке.
– Правда? Ну что ж, это очень хорошо. А я, признаться, и не подумал… сколько тут разных… с этой безопасностью. Вот и номер, оказывается, нужно осматривать. А гримерку? Гримерку вы тоже будете проверять?
– Это – непосредственно перед тем, как клиент решит ею воспользоваться.
– Вот как… ну что ж, вам виднее. Так как же мы договоримся по поводу завтрашней встречи? Поезд – в десять утра…
– Думаю, я подъеду прямо на вокзал. Там и определимся.
– Что ж, хорошо. Тогда до завтра.
Распрощавшись с администратором, я поехала домой, где не находила себе места взволнованная и счастливая тетя Мила.
– Вот, Женечка, посмотри… достала фотографию. Правда, очаровательно?
С картинки на меня смотрела совсем не старая и довольно приятная на вид темноволосая женщина с загадочной поволокой во взгляде, которая, по-видимому, обязательно должна была присутствовать у всякого, кто работает в таком возвышенном жанре, как исполнение романсов.
«Нет, на Монсеррат Кабалье не похожа, – с радостью думала я, разглядывая фото. – Меньше раза в четыре».
