- Да. Протокол осмотра составили, понятые подписали. Нам наверх.
- А здесь что?
- Кухня. Напротив комната медсестры, рядом гостиная, по другую сторону столовая и комната домработницы.
Трифонов заглянул в каждую из комнат и направился на второй этаж. Капитан шел следом.
Длинный коридор, устланный ковровой дорожкой, упирался в узкую лестницу, ведущую на чердак.
- Здесь четыре комнаты. Спальня покойной, рядом хозяина, его кабинет и бильярдная, - торопливо отчитывался капитан. - Ее комната была закрыта, и кабинет мужа тоже. Ключи от всех помещений есть у домработницы, она и открывала нам двери. Обстановка, как в бразильских сериалах, где есть все, что должны иметь люди, не стесненные в средствах.
Капитан обогнал следователя и открыл одну из дверей.
- Не кабинет, а музей. Ручки резные, отпечатков не снимешь.
Трифонов вошел в просторную комнату. Портьеры были сдвинуты, и пришлось включить свет. Огромный письменный стол, антикварная мебель и портящий общее впечатление современный компьютер. В углу стоял шкаф со стеклянной дверцей, который тут же привлек внимание следователя.
- Ружейный арсенал хозяина, - пояснил капитан.
- Вижу, Семен.
Ключ торчал в дверце. Трифонов открыл ее и осмотрел стоявшие в ряд семь ружей. Внизу лежали коробки с патронами.
- Красотища. Англия, Голландия, Франция, Германия, - восхищался Трифонов. - Завидую черной завистью. Каждая из этих игрушек стоит больше моей годовой зарплаты.
- Вы охотник, Александр Иваныч?
- Ногу-то мне кабан порвал. Рана не боевая, как думают некоторые. Но почему он держит шкаф открытым? Как там у Чехова... Если на стене висит ружье, значит, в третьем акте оно должно выстрелить.
- То на сцене.
- А мне все время кажется, что я наблюдаю за каким-то действием, оторванным от жизни.
- Почему?
- Фальшиво сыграно. Нам бы режиссера найти.
Трифонов повернулся и вышел из кабинета. Капитан указал на дверь справа.
- Вот ее комната.
Шелковые обои, кровать с балдахином, картины в тяжелых рамах, пушистый ковер, секретер, кресла, пуфик, и все в розовых тонах. Рядом с кроватью стояла инвалидная коляска, а у высокого окна, где также находилась дверь, выходящая на солярий, лежал огромный черный пес. Мутные глаза застыли, а синий язык вывалился из пасти и уперся в железный намордник. Лохматая шея была стянута жестким ошейником, который цепью приковали к радиатору батареи. Передние и задние лапы связывала капроновая веревка с палец толщиной. Рядом на ковре валялась ампула и одноразовый шприц.
- Что скажешь, Семен? - тихо спросил Трифонов.
- На ампуле имеются отпечатки. Сдадим в лабораторию, а потом подумаем. Собаку отравили.
- Ну не хозяйка же.
- Следов полно. Разберемся.
Дверь отворилась, и в комнату заглянул участковый.
- Разрешите?
- Заходи, лейтенант.
Трифонов осматривал содержимое шкатулки, забитой золотыми безделушками с яркими камушками. Людей провели в одну из комнат первого этажа.
- Можно начинать дознание, Наташа ждет указаний.
- Наташа?
- Лейтенант Рогова. Дознаватель.
- А тебя как зовут?
- Дроздов. Лейтенант Дроздов. Сергей.
- Ты местный?
- Так точно. Родился в Усть-Луге.
- Жильцов дома знаешь?
- В доме был один раз. Три месяца назад. Тогда и знакомился. Я ведь только второй год на этом участке. До меня дядя Гриша работал. Майор Санько. Он на пенсии. Тоже местный. Вот он каждую собаку знал.
Лейтенант взглянул на мертвое животное и замолк.
- Ну а ты что знаешь?
- Я как раз приходил к утопленнице. Она меня вызывала, но, как я понял, ее мой возраст смутил. Не доверяла. Говорила про какой-то заговор. За жизнь свою опасалась.
- А ты не поверил?
- Как вам сказать, товарищ полковник... Женщина странная.
Он покрутил пальцем у виска.
- Сумасшедшая, что ли?
- Малость с приветом. Шаги на чердаке ее пугали. Кто-то там ходил все время. Я ее мужа спросил, он ничего не слышал. Я хотел с врачом поговорить, у семьи свой домашний врач из Соснового Бора. Так и не собрался.
- Кто хозяин дома?
- Ветров Максим Данилович. Крупный банкир из Питера. Сорок семь лет. Теперь еще и писатель, книгу издал. Любопытный детективчик о Колчаковском золоте. Анастасия Ивановна Ветрова, утопленница, его жена. Сорок четыре года. Женаты двадцать пять лет или больше. В доме живут домработница и медсестра, но комнаты внизу. Во дворе домик садовника - Матвея Солодова. Полгода назад вышел из заключения его сын Денис. Сидел четыре года за ножевую драку. Его определили в гараж. Механик, уборщик. Домработницу зовут Недда Петровна Волкова. Много лет в доме. А сиделку наняли восемь месяцев назад по рекомендации домашнего врача. Требовалось наблюдение, уколы, таблетки. Лет тридцать ей.
- Запутаться можно. Скажи-ка, лейтенант, ты заходил в эту комнату, когда тебя вызывала хозяйка?
- Да. Она сидела в каталке, а пес сидел рядом.
- В наморднике?
- Конечно. Злая псина, но слушалась ее голоса. Она мне сказала: "Вы не бойтесь, к вашему приходу я на Дика намордник надела".
- В ее комнате стоял телефон?
- Конечно. На той тумбочке. - Дроздов указал на пустое место.
- Странно.
- Розетка там есть, вот только телефона нет. И косметики тут хватает, а зеркала отсутствуют. Дверь на балкон заперта. Ключ торчит в скважине, а входная дверь без ключа. Если она кого-то боялась, то ключ должен быть. Ни крючка, ни щеколды.
Трифонов повернул голову к капитану.
- Вот что удивительно, Семен. Телефонов в доме три. Один внизу, другой в кабинете хозяина, и третья розетка здесь. Кабинет тебе открыла домработница, значит, он был заперт. Судя по инвалидной коляске, вниз женщина не спускалась. Каким образом она тебе сегодня звонила? Попросите кого-нибудь из наших спецов проследить телефонную сеть в доме. Осторожно. Собаку тоже отправьте в морг. Тут чертовщина какая-то.
- Но может быть, хозяйка сама ходила? - удивился лейтенант. - Халат, полотенце, тапочки на берегу.
- Это стрелка для нас с тобой. Ее могло унести течением, и тогда утопленница вошла бы в разряд пропавших без вести. А кому-то очень нужен ее труп. Так в чем она видела заговор?
Лейтенант пожал плечами.
- Обычная ревность. Ее муж, видите ли, спит с медсестрой. Она якобы слышит, как по ночам сиделка пробегает по коридору в его спальню, а под утро уходит вниз, к себе. Мол, ее специально наняли извести больную, а не лечить, чтобы муж мог потом на девчонке жениться.
- В коридоре ковер, а здесь дубовая дверь. Как она могла услышать? Это раз. А почему он не мог развестись с ней?
- Я задавал подобный вопрос. Ветрова утверждала, что развод невозможен. Их связывала страшная клятва, и они поклялись не расставаться до смерти. В случае обмана его ждет гибель.
- Все мы в молодости даем клятвы.
- Мистика! - воскликнул участковый.
- Больное воображение, - уточнил капитан.
- Кто еще бывает в доме?
- Врач и дочь двадцати двух лет. Учится в престижном колледже в Питере, там отец снимает ей квартиру. Приезжает раз в неделю навестить мать.
Следователь захлопнул шкатулку.
- Ограблением здесь не пахнет. Идем вниз, будем пытать родню.
- Экономка проверила вещи при понятых. Все на месте.
- Не все. Жизнь у человека отняли. А это дороже золота.
Трифонов спускался вниз в отвратительном настроении. Он успел отгулять в отпуске три дня, и вот его сорвали. Отдых нарушил телефонный звонок областного прокурора. В это время он играл в шахматы со своим старым другом Сычевым. Алеша Сычев ушел в отставку и навещал сына в Мурманске, а на обратном пути заехал к нему. Они мечтали о рыбалке, охоте и грибах. Столько лет не виделись, а тут бац - и все полетело к черту. Областной прокурор был вежлив, как никогда, соловьем заливался:
- Алексан Ваныч, ты меня прости, что нарушил твой покой, но ты живешь рядом с Усть-Лугой. Сделай милость, скатай на побережье. Есть подозрение, что жена одного очень уважаемого человека утонула у берега Лужской губы. Я не думаю, что там пахнет криминалом, но взгляд профессионала для нас очень важен. Оперативники уже выехали на место. Опыта у ребят мало, без твоего авторитетного заключения не обойтись. Извини ради Бога, но ты ближе всего к месту происшествия. Как?
- А если криминал?
- Мы найдем тебе подмену в Питере.
Трифонов не верил в подмены, но отказать не мог. С кислой физиономией он подошел к шахматному столику и положил фигуру короля на бок.
- Все равно я опять проиграл.
- Не дают покоя, Саня?
- Извини, Алеша. Поскучай немного, я быстро обернусь.
- Знаю. Я тридцать пять лет со стула дергался.
Трифонов выехал через десять минут, и, когда добрался до места, работа шла полным ходом.
Дознание велось в небольшой комнате напротив кухни. Наташа вела протокол, а капитан Куприянов делал пометки в блокноте. Первым пригласили хозяина дома.
Трифонов чувствовал себя идиотом. У него даже вопросов не возникало. Перед глазами стояла картина хаоса, некий пейзаж, где все предметы размазаны и где отсутствовал первый план с главной деталью, от которой можно плясать.
