звонок от Лины раздался через два часа. Серафима уже поутюжила простыни и пододеяльники: она любила запах выглаженного белья, проверила почту, собралась посмотреть английский детективный сериал. Тут позвонила Лина.
– Ты спишь?
– Нет.
– Я сейчас одна, поэтому могу говорить.
– А с кем ты там еще была? – удивилась Серафима.
– С Сережей. Мы познакомились вчера на экскурсии.
– Что еще за Сережа? – строго спросила сестра.
– Обычный парень. Художник. Но он живет в Генуе.
– Ты там… поосторожней, – напомнила Серафима. – С новыми знакомствами.
– Ты о чем?
Даже на расстоянии Серафима словно увидела, как вспыхнула Ангелина. Она не любила, чтобы ее считали маленькой, и всегда стремилась выйти из-под опеки старшей сестры. «Старшая сестра»… был еще такой фильм. Это как вечное напоминание – что-то не сделано, забыто, упущено. Нужно всегда быть начеку, не принадлежать себе до конца, помнить, что есть существо, которое постоянно нуждается в тебе. Иногда Серафиме казалось, что она родилась с этой печатью старшей сестры; по-другому она себя уже и не воспринимала…
– О том самом.
– Я во всем разберусь сама, – сказала сестра неестественно высоким голосом, что являлось признаком самой настоящей обиды.
«Какие же мы теперь уже взрослые… никто нам не указ…» – подумала Серафима и невольно улыбнулась.
– Ладно. Не кипятись, не принимай мои слова слишком близко к сердцу.
– Я в полном порядке.
Возникла пауза.
– Разве ты не хочешь узнать, что я обнаружила на кладбище в Стальено?
– Ну говори, я чувствую, что тебе не терпится рассказать мне. Я тебя внимательно слушаю.
– Нашу прапрапрабабку.
– Какую? Кого ты имеешь в виду?
– Все очень просто… – В голосе Ангелины слышались торжествующие нотки. – Я бродила по кладбищу Стальено. Там так-а-ак красиво, но вместе с тем жутко. Правдоподобие полное. Как будто эти фигуры сейчас сойдут с пьедестала и заговорят с тобой или, еще хуже, побегут. Помнишь, когда я была маленькой, ты читала мне Пушкина, «Медного всадника»? Мне было страшно себя представить на месте этого несчастного Евгения, когда за ним гонится Медный всадник, жуть еще та…
– Хорошо, что ты это помнишь. А то иногда бросаешь мне упрек, что тебя мало воспитывали…
– Да. Помню. Так представляешь, иду я, иду по кладбищу… – Сестра замолчала. Серафима знала, что Лина любит рассказывать свои истории медленно, с подробными отступлениями… – Вдруг вижу знакомую фамилию: Мария Анастасьевская. Это же наша родственница? Да?
– Ты ничего не путаешь? – осторожно спросила Серафима.
– Я? – недовольно протянула Ангелина. – Конечно, нет. Я даже сфотографировала памятник, зная, что ты не поверишь. Сейчас тебе перешлю. У нас, оказывается, есть родственница в Италии?
– Если ты ничего не путаешь, то этого не может быть…
– Почему?
– Потому что ее убили…
– Ах да. Это та самая страшная семейная история… Я помню.
– Ты возвращаешься через два дня?
– Да. Встречать меня не надо. Я сама приеду к тебе.
– Ну хотя бы позвони заранее, чтобы я была готова.
– Естественно. Об этом можно даже и не напоминать. Позвоню или отправлю эсэмэску.
– То, что ты сказала о нашей родственнице – я пока ничего не понимаю. Как она могла очутиться в Италии?
– Да-да, – с жаром сказала Ангелина. – Я сама удивилась. Поэтому и сфотографировала памятник.
– Перешли прямо сейчас мне этот снимок. Я все внимательно посмотрю.
– Окей.
– Какой дальше маршрут?
– Все расписано. Завтра еду в национальный парк Чинкве. Представляешь, на его территории расположены пять средневековых городков. Такие маленькие и прелестные, я читала о них. Там же есть еще дорога Любви, которая соединяет Риомаджоре и Манаролу. Какие названия! Как музыка! Плюс планирую еще позагорать. Потом хочу посетить Портофино, слышала о таком?
– Естественно!
– Если повезет, увижу там какую-нибудь знаменитость. Мадонну, например, или Джорджа Клуни. Или кого-то из наших.
– С автографом не очень приставай. А то еще заберут в участок.
– Не пристану… Если что – буду вести себя в рамках приличий. На шею кидаться и визжать от восторга не стану. Вот такая программа.
– Ну молодец! Жду.
– Не забудь приготовить блинчики с вишней. Как я люблю.
– Сделала бы и без твоего напоминания. Я прекрасно помню, что ты любишь. Уже изучила за много лет. Так что все будет готово. Будь осторожна в аэропорту, там орудуют карманные воры. Держи сумку спереди. Так ты будешь ее контролировать. Все поняла? Целую.
– Чмок-чмок. Без советов ты – это не ты.
После разговора с сестрой Серафима встала и посмотрела на себя в зеркало на стене. Лицо бледное. Под глазами – глубокие тени. А что ты хотела, усмехнулась она. Вот уже третью ночь сидишь над статьей, которую надо срочно сдавать. Конечно, выглядеть, как на рекламной картинке, в таких условиях не получится. Мысли ее вернулись к разговору с сестрой. Тут раздался характерный звук – пришло сообщение.
Серафима поднесла телефон ближе к глазам. Мраморный ангел на постаменте. Была видна надпись на итальянском языке: Мария Анастасьевская. Удивительное совпадение! Она вздохнула и задержала вздох… Разве так бывает?.. Это их родовая фамилия. Правда, сейчас они с Линой носят фамилию Васильевы… Но Анастасьевские – это их род, корни…
Серафима вернулась к своему столу, за которым работала. Она жила с сестрой в двухкомнатной квартире, доставшейся им от родителей. Откуда-то вспомнились слова бабки… Из каких глубин памяти? Иногда бабка говорила их сосредоточенно, глядя куда-то перед собой. При этом ее взгляд становился как будто невидящим, что страшно пугало маленькую Серафиму.
Беги-беги беги
А то не сносить головы
Не останавливайся нигде
Пока не окажешься в Караганде.
– Баб, а баб, о чем ты? – тянула ее за руку Сима.
– А ты не обращай на меня внимания. Вырастешь – расскажу. Не сейчас. Пока ты еще мала.
После этих слов она какое-то время еще раскачивалась из стороны в сторону и что-то шептала, но слов Серафима разобрать не могла. Погибшая Анастасьевская была их предком… Эта легенда передавалась из поколения в поколение; страшный случай, о котором хотелось поскорее забыть. Да никак не получалось…
Жила-была молодая девушка, родившаяся в дворянской семье.
Мария трагически погибла, когда ей было семнадцать лет. Погибла в усадьбе, куда семья уезжала каждое лето, – в родовом имении. Там, где настоящее раздолье: озеро, река, поля и луга. Серафима была там однажды проездом, очень давно, но до самой усадьбы она не дошла – что-то остановило ее, какое-то предсказание старой бабки, что это место опасно. Там погибла молодая красавица, которой расти бы и расти, цвести и радовать родных, окружающих, будущего мужа. Если бы все было нормально, то Мария дожила бы до преклонного возраста и стала толстой матроной с целой стайкой детишек.
