— Исключено, — заявила Катарина Тилль, глава рода Тилль. — Мы обработали объект «стирателем личности».
Стиратель личности — это артефакт, который достался людям от Ушедших. Он стирает матрицу человека, полностью стирает личность.
— Оу, серьёзно, — с сарказмом заметил Юрген. — Тогда объясните мне, молодая леди, как стёртая полностью личность может писать музыку? Или убегать от нападения? Насколько мне известно, стёртая личность напоминает «овоща» в первые несколько лет. Уже потом на неё накладывается новая матрица и формируется новая личность.
Замолчали все. Действительно, стирание личности превращает человека в «овощь». Он знает языки, базовые вещи, но музыку он точно создавать не может. Получается, кто-то подселился в объект?
— Получается, что в наш объект вселился кто-то другой? — озвучил мысли сидящих в комнате Эндрю Шульц, глава рода Шульц.
— Браво, — усмехнулся Юрген. — Наш эксперимент удался, только вместо меня в парня вселился кто-то другой.
Изначально планировалось перенести сознание Юргена в тело Истинного. Юргену оставалось совсем немного, неизлечимая болезнь разъедала его тело, и даже лучший клан лекарей был бессилен помочь ему. Единственное, что они могли, — поддерживать Юргену жизнь. Но сколько это продлится — никто не мог точно спрогнозировать. Именно поэтому он и согласился участвовать в эксперименте по переносу сознания, но череда ошибок привела к тому, что сейчас вместо него в теле Истинного находится кто-то другой.
— Есть ещё одна вещь, которая меня тревожит. С чего это вдруг объект сошёлся с Липницкой?
Ни у кого не было даже предположения. Но все задумались.
— У нас появилась уникальная возможность изучить подселение разума, поэтому предлагаю до поры до времени повременить с его устранением. Предлагаю продолжать изучать объект на расстоянии, и как только наши аналитики смогут смоделировать математическую матрицу, мы подставим Карла британцам. А пока не трогайте парня.
Все согласно закивали головами. Если не получилось сразу, то не надо повторять своих ошибок снова и снова.
Глава 1
****
— Нападение на полицейского? Это же просто великолепно, молодой человек! — начальник трудового лагеря смотрел моё досье. — Покалечил аристократа? Браво, браво. Вы просто подарок судьбы! Возможно, ваше появление сдвинет с места мой научный труд.
Жизнь в очередной раз повернулась ко мне своей филейной частью, отправив меня в исправительно-трудовой лагерь для несовершеннолетних одарённых. Вот сижу в кабинете у начальника этого самого лагеря, Виктора Гарсия, и выслушиваю комплименты в свой адрес. Хотя правильней будет сказать доктора Виктора Гарсия. Как доктор по психологии стал директором трудового лагеря, ума не приложу. Но это не мой мир, и не мне судить, что здесь хорошо, а что плохо. Возможно, именно психологи могут перевоспитывать людей с низкой социальной ответственностью. Правда, себя я не отношу к этой группе людей, но это тоже никому неинтересно. Есть решение суда, и это решение нужно уважать. А все эти "меня подставили, я не виноват" и так далее — просто детский лепет. Сидел бы я на попе ровно и не совал бы свой любознательный нос куда не надо, то и не попал бы сюда. Так что закрой свой рот на ключ, Патрик, и прими наказание как мужчина. Доктор тем временем продолжал осыпать меня комплиментами:
— Молодой человек, вы даже не представляете, какая это удача! — восторгался он. — Вы идеальный экземпляр для «Омега».
— Простите, господин Гарсия, а что такое «Омега»? — спросил я.
— Тебе объяснят, — отмахнулся он. — Но я беру тебя под личный контроль.
«Вот только этого мне сейчас не хватало», — подумал я, но вслух спросил:
— Господин Гарсия, а я смогу позвонить?
— О да, у нас существует система поощрений!
«Поощрений? Что-то мне резко разонравилось это место и «Омега» отнюдь не первая буква алфавита.»
— Скажи, Патрик, а ты знаешь, почему ты оказался здесь? — спросил он.
— По решению суда, — пожал я плечами.
— Отнюдь, ты здесь, впрочем, как и многие другие, потому что ты не контролируешь свой источник. Ведь согласись, обычному человеку и в голову не придёт бросаться на полицейских или избивать аристократов.
«Ну а вот мне пришло,» — подумал я, — «хотя будь я воспитан в этом мире, возможно, тогда доктор был бы прав.» Вслух же я ничего не сказал, пусть доктор дальше разглагольствует, вдруг скажет что-то важное.
— Так вот, Патрик, у тебя произошла спонтанная инициация источника, то что он не взорвался — уже чудо. Однако именно активный источник внушил тебе ложное чувство вседозволенности. Сейчас ты представляешь опасность для общества. Именно поэтому ты и находишься здесь. И наша с тобой задача сделать тебя пригодным для общества. Здесь ты заново переродишься.
— Поэтому, — продолжил он, вставая, — с этого момента ты больше никакой не Патрик, ты «Омега».
Закончив говорить, доктор открыл сейф в стене и достал оттуда что-то, отдалённо напоминающее печать, только более массивное. Я же сосредоточился на том, какие цифры нажимал Виктор Гарсия, чтобы открыть свой сейф. Я вообще решил поменьше болтать, а побольше узнать об этом странном месте.
— Протяни мне свои ладони, — попросил он меня.
Мой источник молчал, а я уже привык, что в минуты опасности он подаёт мне сигналы, поэтому я спокойно протянул свои ладони доктору. Виктор Гарсия приложил странную печать сначала к левой ладони. Артефакт вспыхнул фиолетовым светом, а на моей ладони отпечаталась Ω — буква греческого алфавита.
— Теперь правую.
«Интересно, что получится», — подумал я и протянул правую ладонь.
Он повторил свои манипуляции, и на правой руке появилась точно такая же буква.
— Омега — последняя буква греческого алфавита, и с этого момента мы начнём твоё перерождение, пока ты не станешь «Альфой».
— А почему на ладонь? — поинтересовался я. — Можно было ставить сразу на лоб, чтобы все видели.
— Совсем неважно, что увидят другие, важно, чтобы ты видел это постоянно. Ну и кроме всего прочего, этот артефакт Ушедших — он кивнул на печать — не даёт активировать «Доспех духа».
«С этого бы и начинал, а то выдал какую-то пафосную ерунду,» — усмехнулся я про себя, — «знал бы ты, что я и без этого блокиратора не могу активировать "Доспех духа", вот бы тогда удивился.»
Закончив манипуляции с артефактом, он убрал его в сейф и нажал кнопку вызова. В кабинет вошли два охранника в тёмных очках с зеркальной поверхностью.
«Как американские полицейские в фильмах 80-тых годов,» — подумал я.
Следующей моей остановкой стал кабинет начальника охраны, Марка Спенсера. Окинув меня долгим внимательным взглядом, он начал играть со мной в гляделки. Я ответил спокойным взглядом.
— Будут проблемы, — вынес он свой вердикт.
— Обязательно будут, начальник, — цыкнув
