Гроза прошла, пуля просвистела мимо, рабочие принялись раскидывать еще горячую смесь граблями. То, что они обнаружили под кучей, лучше не описывать, вонь от горелого мяса перебивала запах асфальта. Преодолев первый шок, рабочие приняли единственно правильное в их положении решение. Погрузили труп в самосвал, свалили его в реку, а сами тоже свалили кто куда.
Степан Никанорович пересказывал мне события таким неодобрительным тоном, как будто подозревал, что это я закатала несчастного в асфальт.
– Слава Богу, – воскликнула я, – что полиция не смотрит рекламные интервью! Представляю, что бы они подумали!
– Они не смотрят. Но кто-то позаботился, чтобы именно это они увидели. Начальнику управления анонимно был послан диск с записью. Полицейские позвонили в пресс-службу и получили разъяснения, что господин Ритберг просто хотел оживить шуткой затянувшееся интервью.
– Их это удовлетворило?– обалдела я.
– Конечно.
– А нам что делать?
– Давай, рой по всем каналам. Делай свою работу. Сейчас это, пожалуй, самое интересное.
В конце дня мы с Никаноровичем были на докладе у Эммы. Она здорово сдала за последний день. Теперь из фразы «не красавица, но что-то в ней есть» можно было оставить только первую часть.
Сразу же после обнаружения трупа Матвея господин Ритберг улетел в Малайзию, в деловую, конечно же, командировку, изучать тамошний мебельный рынок. Разумеется, командировка давно планировалась, и именно сейчас выяснилось, что откладывать дальше нельзя. В общем, логика что у таджиков, что у генерального одинакова.
Я провела день исключительно плодотворно. Интернет, телефон, встречи с друзьями, осведомителями. Информации было море.
Во-первых, и это главное, "Минэкстро" не собиралось участвовать в конкурсе, заявки не подавало, вопрос даже не прорабатывали. Таким образом, конкурентами нам они никак не являлись. Причины " катать их в асфальт" у нас не было.
Второе, самой стало интересно, неделю назад господин Разгуляев расторгнул помолвку с очень перспективной невестой, дочерью нефтяного магната азербайджанского происхождения. Обидчивые, между прочим, люди. Хотя и сама помолвка и ее расторжение прошли чрезвычайно тихо для обычных Матвеевых выходок, в прессу ничего не просочилось, исключительно конфиденциальная информация.
Далее, не информация, так, скорее слухи. Господин Разгуляев не являлся владельцем "Минэкстро". Реальные хозяева – жители одной южной республики с дикими нравами. Косвенно это подтверждается и тем, что Матвей ездил на желтой Бугатти стоимостью более миллиона долларов без охраны, совершенно один. Кому надо, тот знает. И будто бы последнее время товарищи своим ставленником были крайне недовольны. Не думаю, что эта версия нас заинтересует, концов тут мы не найдем, не такие люди ломались.
Пропал Матвей в пятницу. На воскресенье у него был куплен билет бизнес-класса до швейцарского Базеля, в одну сторону. Вкупе с уже перечисленными сведениями похоже на попытку бегства.
Кстати, в пятницу Эмма была на открытии выставки знакомого художника и оставалась ночевать в городе. Николай воспользовался случаем навестить родителей. Тут все железно. Колина мать под любой присягой подтвердит, что он безотлучно живет у них круглый год.
– Не думаю, что нам стоит дальше интересоваться его убийством. Кажется, уже понятно – Коля здесь не причем, – завершила я.
Эмма слушала меня напряженно, все происходящее было ей крайне неприятно. Не то, чтобы она очень щепетильна в средствах, просто у нее с детства синдром отличницы, ничего подобного не могло произойти ни с ней, ни с ее близкими. Мой вывод ей, кажется, понравился.
Слово было за Никаноровичем. Он молчал. Причем молчал так, что нас охватило предчувствие беды. Лучше уж молчи – мысленно молили мы.
Первой не выдержала Эмма.
– Степан Никанорович, что скажете?
Он тяжело вздохнул.
– Плохи дела, девоньки. Из оружейной охранников пропал пистолет. И еще.
Наш микроавтобус Фиат имеет отчетливые следы брызг асфальта.
Кошмар! Только этого не хватало!
– На нашей стоянке ведь есть видеокамеры!
Надо сказать, что руководство нашего холдинга терпеть не могло лишних людей, за исключением, разумеется, нужных. Но нужных в охрану не заткнешь. Поэтому все ворота у нас автоматизированы на периодически меняющийся чип, оборудовано несколько тревожных кнопок, а за порядком следят видеокамеры.
– Никита в понедельник обнаружил, что камера на автостоянке отключена. Мы посмотрели уличную камеру супермаркета, других на нашей улице нет, запись черно-белая, нечеткая. Светлый Бугатти проехал мимо них около часу ночи. Ехал в нашу сторону, обратно не возвращался. Окна у него затемнены, так что, даже если бы запись была идеальная, ничего не увидели бы. Кстати, Бугатти полиция обнаружили недалеко от дома Матвея. Вне зоны видеокамер. Внутри никаких следов, ключи в машине.
Час от часу не легче! Этот Никита, как все системные операторы мнит себя или компьютерным гением, или крутым хакером, а простую охранную видеосвязь защитить ума не хватает. Бугатти мог выехать через пожарный выезд, он тоже на электронном замке. А там рядом парковая лесополоса, никаких камер. Ищи теперь ветра в поле.
Буквально несколько секунд мы молчали. Затем Эмма оживилась. Она такая, стоит возникнуть серьезной проблеме, как у нее идет приток жизненных сил.
– Нас подставляют, это очевидно. Степан Никанорович, нужно немедленно вычистить Фиат и заменить журнал учета оружия. Только сумасшедший может подумать, что Коля способен убить конкурента.
– Бывают и другие мотивы. Ревность, например, – лаконично сказал шеф безопасности и пошел заметать следы.
После работы мы с Эммой поехали в их загородный дом на ее машине. По дороге я размышляла над словами Никаноровича. Женщины по большей части умеют хранить свои секреты, но над своей внешностью власти не имеют. Когда они влюблены и пользуются взаимностью, они хорошеют. Эмма действительно расцвела последнее время, и мгновенно подурнела после гибели Матвея.
У меня есть в центре своя квартира. Но я бываю там только тогда, когда задерживаюсь допоздна, загородный дом я люблю гораздо больше. Сосны до небес и мохнатые ели. Дом Ритбергов не выбивается из окружающих дач, но потрясающе удобен внутри. На участке небольшой флигель, где живут толстушка Анка с мужем Федором. Супружеская пара лет под пятьдесят, родом с Украины, какие-то дальние родственники Ритбегров, ни те, ни другие уже точно не помнят какие. На родине у них остались взрослые дети. Супруги – свои, доверенные люди и ведут домашнее хозяйство, а Анка еще и прекрасно готовит. Ритберги щедро оплачивают их услуги.
Эмма поднялась к себе в спальню, а я задержалась с Анкой не кухне. Она достала остывшую запеченную говядину, полила ее брусничной подливой собственного изготовления и приготовила мое любимое какао с молоком. Угощать она обожает.
Николай перед отъездом в командировку сюда не заезжал, уехал из городской квартиры, поэтому Анка еще ничего не знала.
Справившись с говядиной, я с наслаждением прихлебывала какао.
– Слушай, а Коля когда сюда приезжал последний раз?
– В пятницу вечером какая-то машина приезжала,
