— Скоро все уляжется, — попыталась успокоить его Камилла.
— Ничего не уляжется. Когда Массар натравит волка еще на дюжину женщин, за неимением возможности наброситься на них самому, полицейским наконец придется оторвать зад от стула и начать действовать.
— Думаю, он ограничится овцами. Он убил Сюзанну, стремясь защитить себя. Скорее всего, он отправится в Манчестер и на этом все закончится. Здесь, в деревне, у него совсем крыша поехала.
Лоуренс взглянул на нее, ласково провел рукой по ее волосам:
— Прямо не знаю, что с тобой делать, ты во всем видишь только хорошую сторону. Боюсь, ты слишком далека от истины.
— Все может быть. — Камилла пожала плечами: ее задели слова Лоуренса.
— Ведь ты на самом деле ничего не поняла. Разве ты поняла, скажи?
— Я все поняла не хуже тебя.
— Неправда. Камилла, ты действительно не поняла. Ты не поняла, что Массар убивал только овец. Не драчливых взрослых баранов, не ягнят, не валухов. Овец, Камилла, понимаешь? Конечно, ты этого даже не заметила.
— Все может быть, — повторила Камилла, сообразив, что этого она и правда не заметила.
— А знаешь почему? Потому что ты не мужчина. Тебе не приходит в голову, что овца — это самка. Ты не понимаешь, что эти нападения — проявления сексуальной агрессии. Ты думаешь, Массар остановится? Бедная моя Камилла! Массар не в состоянии остановиться. Ты что, не улавливаешь? Этот проклятый убийца — прежде всего насильник.
Камилла помотала головой. Она начинала понимать.
— Теперь, когда он перешел с овец на женщин, ты думаешь, он уедет в Манчестер и успокоится? God. Он никогда и ни за что не успокоится. И речи быть не может о том, чтобы он успокоился хоть на минуту. Он же с цепи сорвался. Пусть у него нет волос на теле и нет клыков, чтобы терзать своих жертв, зато у его волка с этим все в порядке. Он натравит своего волка на женщин и станет смотреть, как тот будет лакомиться ими вместо него.
Лоуренс вскочил, откинул назад волосы, словно стараясь отогнать мысли о насилии, улыбнулся и обнял Камиллу.
— Вот так-то, — тихонько прошептал он, — такова она, звериная жизнь.
Когда Лоуренс исчез из виду, Камилла еще четверть часа сидела в гнетущей тишине, в окружении жутких картин.
Значит, пора заняться музыкой. Она включила синтезатор, надела наушники. Оставалось придумать еще две музыкальные темы, чтобы покончить с восьмой частью многосерийной мелодрамы.
Чтобы выполнить заказ, она была вынуждена с головой погрузиться в атмосферу переживаний героев сериала и разбираться во всех конфликтах, так что ей пришлось изрядно попотеть, поскольку это оказалось делом непростым. Вкратце сюжет фильма основывался на столкновении двух героев: с одной стороны, удалившегося от дел барона, зрелого мужчины, пережившего некую драму и давшего клятву никогда больше не жениться; с другой стороны, молодой женщины, преподавательницы греческого, пережившей некую трагедию и давшей клятву никогда больше не влюбляться. Барон посвятил себя воспитанию двоих детей, которым решил дать образование дома, в стенах родового замка в Анжу, — по непонятным причинам отдавать их в школу он не пожелал. Так и произошла его встреча с учительницей. Ну ладно. А дальше между бароном и преподавательницей греческого возникает сначала неясное, затем все более настойчивое, непреодолимое плотское влечение, ставящее под угрозу клятвы, коими оба связаны со своим загадочным прошлым.
Камилла как раз добралась до этого места в сюжете, и временами работать ей становилось невмоготу. Персонажи, стиснув кулаки от сдерживаемого желания, целыми днями бродили как неприкаянные: барон — возле камина, учительница — у черной классной доски. Камиллу от них уже тошнило, она их ненавидела лютой ненавистью. Чтобы все-таки закончить работу и написать приличную сентиментальную музыку, она прибегла к хитрости: забыла о настоящих действующих лицах и заменила их в своем воображении супружеской четой симпатичных полевых мышей, персонажей из книжки, которую она читала в детстве, когда еще верила в любовь. Камилла закрывала глаза и представляла себе сильного и уверенного в себе папу-мышку, одетого в рабочий комбинезон, а рядом — двух маленьких мышат, изучающих греческий и взирающих с любовью на маму-мышку в красной кофточке. И сразу все получалось. Ожидание, напряжение, необъяснимые исчезновения мышек, потом счастливые, волнительные встречи. Камилла посылала кассеты продюсерам, и пока что они были довольны ее работой. Точно соответствует сюжету, говорили они.
С тех пор как погибла Сюзанна, Камилле было все труднее и труднее заниматься делами мышиной семьи, где все переживали из-за какой-то ерунды.
Камилла часто останавливалась, пальцы ее замирали на клавиатуре. Конечно, Лоуренса тревожили кровавые нападения, но еще больше его бесило то, что Массар использует в своих целях волка, следовательно, пачкает грязью всех волков, принижает их, создает им дурную славу. За какую-нибудь неделю он причинил им больший вред, чем все петиции местных овцеводов за предыдущие шесть лет. А этого Лоуренс Массару простить не мог.
Но что бы ни случилось в ближайшее время, никто ничего не сможет сделать. Массар в пути, жандармы ищут его останки у горы Ванс, Лоуренс подался в заповедник, а она сама осталась лицом к лицу с четырьмя впечатлительными полевыми мышками.
Было еще не поздно, около часа ночи, но она сняла наушники, закрыла нотную тетрадь, растянулась на широкой кровати и открыла «Каталог профессионального оборудования и инструментов» на странице «Шлифовальный станок мощностью 850 ватт, с двусторонней рукояткой и автоматическим аварийным стопором». Эта штука вызвала бы у преподавательницы греческого языка нешуточные затруднения, если бы она соизволила ею заинтересоваться.
В дверь дважды тихо постучали. Камилла подскочила и замерла на кровати. Она сидела и ждала, стараясь не шевелиться. Снова два стука, затем кто-то завозился за стеной. Ни звука, ни оклика. Снова тишина, потом опять два чуть слышных стука. Камилла увидела, как дверная ручка опустилась, потом поднялась. С замиранием сердца она скользнула с кровати на пол. Она, конечно, заперла дверь изнутри, но тот, кто захочет войти, легко может высадить окно. Массар? Да, Массар мог видеть, как они заходили в его дом. А потом и в здание полиции. Кто может с уверенностью утверждать, что Массар не заявится к ней и не захочет объясниться среди ночи, как мужчина с женщиной? И не прихватит в качестве помощника волка?
Стараясь дышать как можно глубже, она беззвучно добралась до мешка с инструментами. Добрый, славный мешок, доверху набитый молотками, клещами и масленками, полными моторного масла. Она взяла в левую руку масленку, в правую — кувалду и, стараясь не шуметь, направилась к телефону. Она представила себе безволосого мужчину, который стоит под дверью и раздумывает, как бы незаметно проникнуть в дом.
— Камилла! — неожиданно услышала она голос Солимана. — Камилла, ты дома?
Девушка опустила руки и пошла открывать. В темноте она увидела фигуру молодого человека и его удивленное лицо.
— Ты что-то ремонтировала? — спросил он. — Так поздно?
— Почему ты сразу не сказал, что это ты?
— Я подумал, может, ты спишь. А почему ты не отвечала?
Соль озадаченно уставился на кувалду и масленку.
— Я тебя, похоже, напугал? Или нет?
— Все может быть, — уклончиво ответила Камилла. — Теперь, может, зайдешь?
— Я не один, — смущенно пробормотал Соль. — Со мной Полуночник.
Камилла подняла глаза и заметила чуть в отдалении, за спиной Солимана, прямую античную фигуру пастуха. Случилось нечто из ряда вон выходящее, если Полуночник оказался в деревне, вдали от своих овец.
— Что еще произошло, черт вас возьми? — сердито пробурчала Камилла.
— Пока ничего. Мы пришли к тебе.
Камилла отступила в сторону и впустила Солимана, за ним, важно ступая, вошел Полуночник, поприветствовав хозяйку чуть заметным кивком. Камилла все еще дрожащими руками положила на место кувалду и масленку и пригласила гостей сесть. Ее смущал пристальный взгляд старика. Она достала три рюмки и до самых краев наполнила их водкой. Без винограда — Сюзанна умерла, и винограда больше не осталось.
— Ты кого боишься? — спросил Солиман.
Камилла пожала плечами:
— Никого. Просто испугалась, и все.
— Ты не из пугливых.
— Ничего, иногда бывает.
— И все-таки скажи, кого ты боишься? — настаивал Солиман.
— Волков. Я боюсь волков. Ты доволен?
— Волков, которые стучат в дверь, да еще дважды?
— Ладно, Соль. В конце концов, какая тебе разница?
— Ты боишься Массара.
— Массара? Того парня с горы Ванс?
— Именно так.
— С чего это мне его бояться? Тем более что он, кажется, сломал себе шею где-то в горах и теперь его труп ищет полиция.
