- Что такого странного ты замечала в последнее время? - несколько резче, чем хотела, спросила Симка.
- Звонки по телефону. Кроме того, отец очень разнервничался по поводу кражи у него папки и портмоне и несколько раз сказал, что это не случайность. Да, машины! За мной несколько раз ездил неизвестный молодой человек на зеленой "Вольво". Я думала, что он хочет со мной познакомиться. Когда я рассказала об этом отцу, он побледнел и даже отобрал у меня ключи от машины на какое-то время. - Алена говорила четко и ясно, но было видно, что это дается ей с трудом и она старается изо всех сил. - Да, и самое главное. Однажды я ходила с друзьями в ночной клуб, у меня в тот день было очень плохое настроение, и я, в общем... - Алена замялась.
- Продолжай! - подбодрила ее Симка.
- ...Выпила сильно. Когда я пришла домой, отец не кричал,
не ругался, а просто долго-долго смотрел на меня, потом крепко
прижал к себе и сказал: "Я не могу доверить тебе это, хоть ты
моя единственная дочь". Я тогда ответила ему, что мне не нужны
его тайны, что у меня самой есть такие тайны, которые он никогда не узнает, потому что я берегу его нервную систему.
- Ты имеешь в виду Джонни? - с ужасом от того, что, возможно, придется узнать еще одну тайну, спросила Симка, но Алена ее не слушала.
- Господи, я еще рассмеялась! Дрянь, гадина, как я могла! А потом
сняла трубку, чтобы позвонить Джонни, и услышала, как отец разговаривал
с Анной, с этой "хрустальной вазой", как я ее называла про
себя. Мамочки, он доверил ей свою тайну, свою жизнь и умер. Нет,
его убили, а потом убили и ее! Ну, простите меня! Я не хотела,
простите меня! - Алена затряслась в приступе беззвучного плача.
Симка попыталась успокоить ее, но безуспешно - Алена зарыдала в голос:
- Папа, папочка, я ничего не знаю, но меня тоже убьют,
как и тебя. Они кругом, они следят за мной, я чувствую, как на
меня смотрят, как наблюдают за мной и ждут, что я буду делать. Это
такая мука - жить под микроскопом. Но я никому не могу ничего
объяснить, почему все думают, что я больная?
Не слушая Аленины вопли, Сима придвинула ей стакан с микстурой, вложила в искривленный плачем рот пару таблеток снотворного. Алена, продолжая причитать, неожиданно послушно выпила и таблетки, и микстуру, голос ее становился все тише, и вскоре она перешла на еле слышное бормотание:
- Джонни, я буду ждать тебя, я сделаю все, как ты хочешь. Папочка,
больше я никогда тебе ничего не расскажу. Прости меня, папа.
Симка легко подхватила на руки практически невесомую девушку и перенесла
ее в комнату на диван.
- Не уходите, - попросила Алена; глаза ее слипались. Вдруг
она схватила Симку за руку и, притянув к себе, прошептала ей в
ухо: - А ведь тьма все знала!
- Какая еще тьма, не выдумывай, - успокаивающим тоном тихо
сказала ей Симка. - Спи.
Последнюю фразу можно было и не говорить, потому что Алена, свернувшись
маленьким калачиком на большой Симкиной постели, мгновенно заснула.
Выйдя из комнаты, Симка сначала открыла новую пачку сигарет и жадно
затянулась, потом пододвинула телефон и быстро набрала загородный
номер. Трубку взяли только после семнадцатого гудка, когда Симка,
уже отчаявшись, хотела дать отбой. Услышав недовольный и встревоженный
голос матери, постаралась быть предельно краткой:
- Мам, не волнуйся.
- Да ты хоть знаешь, что у нас сейчас творится? - разгневанно
спросила Марина Алексеевна.
- Мам, дай договорить. Она у меня, слышишь, Алена у нас в квартире,
перебила ее Сима.
- Ты ей что-нибудь давала?
- Я дала ей успокаивающей микстуры и таблетку снотворного, сейчас
она спит, но лучше пусть кто-нибудь подъедет за ней, а то через час
я сама усну, поскольку кофе больше у нас нет.
- Потерпи часок, сейчас за ней приедут, - уже
намного спокойнее сказала Марина Алексеевна, - она при тебе
приняла лекарства?
- Да, при мне. - Симка несколько помялась и вдруг совершенно
неожиданно для себя спросила: - Ма, а нельзя ей как-нибудь
без больницы обойтись? Жалко девчонку.
- Давай не будем это сейчас обсуждать, жди ребят, - отрезала
Марина Алексеевна, - поговорим дома.
Передавая спящую Алену на руки двум огромным санитарам, Симка посмотрела на спящую девушку и почувствовала неприятный осадок в душе.
"Неужели гуманность - это заразно? Все! Никогда больше не буду общаться с психически больными людьми", - уговаривала она себя, пытаясь успокоить свою совесть, взбудораженную чужим бредом. Но одна мысль все-таки не давала Симке покоя: "Ведь она прибежала к тебе босиком, из загорода, умоляла не сдавать ее в больницу, но ты все равно ее туда сплавила".
- Да не переживайте так, Сима, - неожиданно сказал Виктор - один из санитаров; он собирал Аленины вещи. - Она без больницы не проживет, это я точно знаю. Такие, как она, на воле быстро разваливаются, а то еще и натворит чего, у них это часто бывает. В больнице ей самое место. Подлечат, а там, может, и отпустят! Больница у нас хорошая, вы же знаете.
- Да я и не переживаю за нее, я за мать больше волнуюсь. Это какие же нервы надо иметь, чтобы с ними общаться? Я после одного вечера чуть с ума не сошла. Как вы только справляетесь?
- Мы привыкшие, - весело подмигнул Виктор. - Ну, спокойной ночи, отдыхайте!
- Спокойной ночи, - вяло попрощалась Симка.
Проводив санитаров, она вновь позвонила матери и, услышав ее спокойный голос, спросила:
- Мам, ну ты как там? Сильно устала?
- Да ничего. Ребята уехали?
- Только что.
- Ну и хорошо.
- Мам, не задерживайся на работе. Я чего-нибудь вкусненькое приготовлю, хочешь?
- Спать ложись, заботница. Время - шестой час утра, а тебе вставать рано, - нарочито строгим голосом проговорила Марина.
- До завтра, - попрощалась с матерью Симка.
Потушив недокуренную сигарету, Серафима легла в постель, но долго
не могла заснуть. Она решила, что утром обязательно прослушает все,
что записала на диктофон. "Да, было все же в этом нечто очень
интересное, - думала она, - даже важное". Но что конкретно,
вспомнить не удавалось. Вскоре мысли закружились хороводом, мелькнула
какая-то идея, но обдумать ее Симка уже не смогла, с головой провалившись
в большой сонный сугроб.
* * *
На следующее утро, наспех проглотив завтрак, Сима перетряхнула пухлую записную книжку и, найдя заветный адрес, вылетела из дома. Через час она уже подходила к красивому старинному особняку. Не посоветовавшись с матерью, она решила побеседовать с Эвелиной о ее племяннице с глазу на глаз. Сима подозревала, что все Аленины откровения не могли быть правдивыми хотя бы потому, что были слишком фантастичны. Но пообщаться с Эвелиной все же стоило. В основном Симу интересовало, как добрая тетушка отреагирует на заявления племянницы и что вообще она может сказать по этому поводу.
В течение пяти минут Сима не отрывала палец от кнопки звонка, решив, что если она уже разбудила хозяйку своим ранним визитом, то уходить в таком случае глупо. Правда, если дома никого нет, продолжать звонить еще более глупо. Но отступать Серафима не собиралась. Продолжая со злобным наслаждением терзать кнопку, она прислушивалась, не раздаются ли в коридоре шаги, которые, судя по размерам этого особняка, должны сопровождаться гулким эхом.
Неожиданно дверь приоткрылась, и на пороге показался необыкновенно бледный и худой юноша, напоминающий балетного танцора. Сима отметила, что он был одет во все черное (как первый герой-любовник советского голубого экрана Михаил Боярский): черная водолазка и черные обтягивающие джинсы.
- Добрый день, я хотела бы видеть Эвелину Гросс,
очень вежливо поздоровалась Сима.
Юноша томно сложил ручки, и Серафиме показалось, что он сейчас поприветствует ее каким-нибудь изящным батманом.
- Я очень сожалею, но мадам Эвелина сейчас отсутствует,
но если вы представитесь и назовете цель вашего визита, я выберу удобное
для вас время, - прямо-таки медовым голосом сообщил юноша.
- Можно узнать, кем вы ей приходитесь? - полюбопытствовала
Сима, готовясь в случае дальнейшего отпора предъявить служебное удостоверение.
- Мое имя - Станислав. Я работаю у мадам привратником.
Он вежливо поклонился и, сделав выразительный жест в сторону зала,
предложил: - Не хотите ли пройти? Правда, я не уверен, что хозяйка
в ближайшее время появится, но я могу предложить вам хороший кофе,
с утра он бодрит.
- О нет, благодарю вас. Я зайду позже, - проворковала
Серафима с милой улыбкой.
Не сказав больше ни слова, Станислав закрыл дверь перед
самым носом обескураженной Симы. Девушка тут же стряхнула с лица заиндевевшую
улыбку.
- Зря я сюда приехала, - сказала она самой
себе, - видимо, не судьба мне было побеседовать с Эвелиной,
но привратничек у мадам совершенно незабываемый...
