— Он сказал вам, что мисс Кара действительно намеревалась выйти замуж за Алана Томпсона?
Стивен нахмурился.
— Его рассказ был очень подробным. Его брат Сирил был священником в Хилтоне, и усадьба Андерхилл относилась к его приходу.
— Боже мой! — воскликнула мисс Силвер. — Неужели они рассчитывали на церковное оглашение!
— О, конечно нет. Но Алан Томпсон приходил к священнику за разрешением на брак — в строжайшей тайне, разумеется.
Мисс Силвер явно была шокирована.
— Но тогда он тем более не имел права рассказывать об этом своему брату! Это очень серьезное нарушение!
— О нет, он никому не рассказывал. Но, похоже, так переживал из-за возможного их брака, что написал об этом в своем дневнике.
Возмущению мисс Силвер не было границ.
— Но полковник Гатлинг должен был относиться к подобному дневнику как к святыне.
Стивен был склонен с ней согласиться, но все же заметил:
— Полковнику пришлось стать душеприказчиком, и он листал дневник покойного брата вовсе не из праздного любопытства. Возникли вопросы относительно взыскания ренты, и он решил обратиться к дневнику брата, чтобы выяснить, действительно ли арендаторы платили столько, сколько обещали. Аренду заключили больше трех лет тому назад, и полковник невольно наткнулся на страдания преподобного Сирила по поводу «этого противоестественного брака». Тот пытался урезонить Томпсона, но — никакого результата. Молодой человек настаивал, отговаривался тем, что этот брак — по сути, деловое соглашение, что мисс Кара несчастлива, сестра постоянно помыкает ею, ну а если он станет ее мужем, то вправе будет требовать, чтобы в доме с ней больше считались. Сирил Гатлинг был очень расстроен, но поскольку и жених, и невеста были, что называется, compos mentis, то есть в здравом уме и полной памяти, у него не было оснований им отказать. И когда — на это я хочу особо обратить ваше внимание — разрешение было уже у него в руках, Адам Томпсон вдруг сбежал.
Мисс Силвер закончила очередной ряд и повернула спицы.
— Полковник Гатлинг называл дату предполагаемой свадьбы?
— Да, называл. Алан исчез три года тому назад, четвертого марта. Свадьба должна была состояться десятого.
— И какие выводы сделал брат полковника?
— Он, похоже, был совершенно обескуражен, снова и снова повторяя, что он не может этого понять. Ну что-то вроде: «Нет, непостижимо, он так старался, так настойчиво добивался этой свадьбы, так глух ко всем моим попыткам его образумить». Сам полковник, конечно же, нашел этому самое простое объяснение. Он просто сказал: «Парень перепугался и сбежал».
Некоторое время спицы мисс Силвер звенели в полной тишине. Второй носок был почти завершен. Еще полдюйма, и ей придется думать о том, как вязать пятку.
— Подобное объяснение чересчур очевидно. Вполне возможно, что оно вполне справедливо, но, на мой взгляд, этот поступок совсем не в характере Алана Томпсона. Все, что я о нем слышала, свидетельствует об одном и том же: это очень красивый молодой человек, единственной целью которого было получше устроиться, пользуясь исключительно своим обаянием и счастливой наружностью. К моменту своего исчезновения он прожил в усадьбе целых два года и, судя по тому, что мне удалось узнать у Луизы и у других людей, его влияние на хозяек дома, и особенно на мисс Кару, постоянно росло. Когда он выяснил, что может склонить ее к замужеству, и тогда она получит возможность обеспечить его из собственного наследства…
— Что?! — воскликнул Стивен.
Подобную невоспитанность мисс Силвер прежде ни за что не оставила бы без внимания в те годы когда она давала уроки своим вышколенным питомцам, но в данный момент оно было воспринято ею с пониманием. Она очень любила сообщать, как бы между прочим, какую-нибудь шокирующую новость. Было вполне очевидно, что рассказанная с таким тщанием новость потрясла Стивена Эверсли, и это было приятно. Поэтому она лишь укоризненно покашляла и продолжила:
— Мне сообщила об этом Луиза, и я не вижу причины не доверять ее сведениям. По завещанию деда, каждая из сестер имела право на завещание по доверенности. Вам наверняка известно, что это не такая уж редкость. Недаром мистер Беневент никак не мог успокоиться. Сознание того, что его дочь Кандида, которую он выгнал из дома, получит это право — если, конечно, ей когда-нибудь достанется наследство, — так его раздражало. Он довольно часто приходил сюда, чтобы обсудить это с каноником Арнольдом, и каноник не раз повторял ему все то, что говорил Луизе. Так что я думаю, что Луиза знала, как обстоят дела. А теперь, мистер Эверсли, вообразите, что такой человек, как Алан Томпсон, вдруг пренебрег возможностью достичь свою мечту, жить-поживать, предаваясь веселью и удовольствиям.
— Я думаю, что он струсил в последнюю минуту. Постойте, а как насчет его писем домой? Ведь его мать тогда еще была жива, не так ли? Что говорят эти письма о его мечтах и намерениях?
Мисс Силвер продолжала позвякивать спицами.
— Никаких писем не было, мистер Эверсли.
— То есть как — совсем не было?
— С тех пор как он бросил работу клерка и уехал из Лентона, он ни разу не написал домой. Сестре своего приемного отца, миссис Кин, он недвусмысленно заявил, что не желает, чтобы его имя было как-то связано с торговлей.
Похоже, ему было неизвестно, что у нее с мужем есть в Ретли книжный магазин и однажды туда зашел. Миссис Кин тут же его узнала, но он дал ей ясно понять, что не желает иметь с ней дела. Вот вам и намерение — забыть свои корни и устроиться как можно лучше. Я не могу поверить в то, что, когда ему представился такой шанс устроить свою жизнь, как этот брак, он мог этот шанс упустить.
— Ну, вы знаете, какие шли разговоры по поводу его бегства. Может быть, он воспользовался возможностью набить карманы, и Оливия застала его за этим занятием.
Вам ведь известно, что умом природа ее не обидела, и если бы она узнала о готовящейся свадьбе именно тогда, неужели бы она не воспользовалась его оплошностью: «Живо убирайся или мы заявим в полицию!»? Вряд ли у него был выбор, не правда ли?
Мисс Силвер улыбнулась.
— Ваша версия очень остроумна, мистер Эверсли, но не уверена, что она достаточно убедительна. Вы не учли влияния Алана Томпсона на мисс Кару. Напоминаю, что до их свадьбы оставалось всего шесть дней, и эта свадьба была так важна для мисс Кары, что она посмела скрыть это от сестры, которая всю жизнь ею помыкала и, казалось, полностью подчинила себе ее волю. Из этого следует, что ему достаточно было просто пойти к мисс Каре, и та наверняка сказала бы, что сама обещала дать ему эти деньги. Поскольку большая часть дохода все равно принадлежит ей, она могла просто сказать, что недостающая сумма — это ее подарок Алану. Луиза рассказала мне, что видела мисс Кару вскоре после исчезновения Алана Томпсона. Они встретились случайно во дворе собора, и на несколько минут мисс Кара осталась одна. Она схватила, рыдая, Луизу за руку и сказала: «Зачем он ушел? В этом не было никакой необходимости — я бы все отдала ему, все, что бы он ни попросил!»
Тут появилась мисс Оливия и увела ее прочь, а через день или два они уехали за границу.
Дерек Бердон смотрел на Кандиду через огромный стол.
Он был старинным, с большим количеством ящиков и принадлежностей для письма: блокнот с промокательной бумагой, массивная двойная чернильница и куча ручек и карандашей. Здесь же лежала допотопного вида папка, битком набитая бумагами.
— Хорошо говорить, что нам следует с этим свыкнуться, но как, я вас спрашиваю! — сказал Дерек сердито.
— Меня?
Дерек свирепо рассмеялся.
— Ну, на самом деле, вы тут, наверное, ни при чем.
Все эти бумажки, знаете ли, совершенно не по мне. Ну, я хотел сказать… Похоже, старые леди не понимают, что с тем же успехом могли бы попытаться заставить меня играть на органе в кафедральном соборе или летать на самолете!
Нет, я совсем не против того, чтобы научиться летать на самолете, но они ждут, что я сумею сделать это немедленно, без всякой подготовки, не правда ли?
Кандида не смогла сдержаться и рассмеялась.
— Я не понимаю, как вы согласились на должность секретаря?
Дерек тоже рассмеялся и на этот раз совершенно беззаботно.
— Не можете? Но думаю, что вы все-таки поймете, если, конечно, постараетесь. Просто это было нечто вроде дареного коня, а ему, как известно, в зубы не смотрят. Понимаете, я абсолютно неприспособлен к зарабатыванию на жизнь. У меня нет особых пороков, но всех этих скучных добродетелей я тоже лишен. Прилежание, трудолюбие, упорство и тому подобное. Когда речь заходит о них, результат обычно печален. «Полное отсутствие трудолюбия» — таков диагноз, который мне ставят. У отца я всегда вызывал бешенство, но мне кажется, что это не моя вина. Вы же не ругаете каждого, кто не может играть на пианино или не имеет музыкального слуха. Эти таланты просто не были отпущены мне природой. Мой отец был весьма преуспевающим бизнесменом до тех пор, пока все не пошло прахом и он умчался прочь на своем самолете. Добрался он куда-нибудь или нет — никому не известно. Я почему-то уверен, что добрался и что даже успел на всякий случай перевести за границу крупную сумму денег. Мне было восемнадцать, и как только я покончил с военной службой, дядя, у которого была небольшая контора, взял меня туда младшим клерком — абсолютно невыносимая работа. Видите ли, я на самом деле терпеть не могу всей этой рутины, — Дерек обезоруживающе улыбнулся.
