Ознакомительная версия.
И Астра, не получив одобрения от своей спутницы, издала пронзительный вопль. Зря, что ли, она училась на актрису? Марина Ивановна, по инерции, тоже вскрикнула.
– Сюда же прибегут! – опомнилась она. – Что мы скажем про ключи?
– Какие ключи? Не было никаких ключей.
– А эти?
– Дайте их сюда!
Астра схватила связку ключей, тщательно протерла шарфиком, сбегала в прихожую и бросила в первую попавшуюся сумку, висевшую на крючке. Госпожа Евланова, держась за грудь, в изумлении наблюдала за ее действиями.
– Вот и все! Вы запомнили? Никаких ключей!
Она снова завопила что было сил – пусть там, на лестнице, услышат! – и повернулась к Евлановой.
– Звоните в полицию… или вашему мужу!
– Пресвятая Богородица… спаси и сохрани… – зашептала та. – Нам не выпутаться! Эти люди… рабочие… они видели, как я открывала дверь… Ой! У меня, кажется, давление подпрыгнуло…
– Они видели, как мы входили в подъезд, стояли у двери, стучали, – возразила Астра, которая была готова к такому повороту событий. – Но вы открывали замки, когда никого рядом не было. Я точно помню! Нам ничего не грозит. Звоните же!
Пока Марина Ивановна набирала номер супруга, Астра быстренько осмотрелась по сторонам. Никаких указаний на то, что здесь побывал Дмитрий Евланов, она не заметила, только следы белой пыли на влажной подстилке у входной двери. Их мог оставить кто угодно.
«Убийца предусмотрительно вытер ноги, как и мы, – отметила она. – Уходя, он запер за собой дверь. Расправившись с хозяйкой, он мог взять ключи в квартире…»
Одесса. Осень 1918 года
На город обрушился сильный шторм. Ветер ломал в аллеях голые каштаны и акации. Над морем сверкали молнии. Волны с ужасающим грохотом налетали на берег. Ливень барабанил по крышам. Улицы были темны, пусты и залиты водой.
В такую непогоду только крайняя нужда могла заставить человека выйти из дому. Однако прохожий, одетый в длинный непромокаемый плащ и сапоги, казалось, радовался стихии и своему одиночеству. Он уверенно шагал по лужам и при вспышках молний разглядывал номера домов – не пропустить бы нужный адрес.
Он заметил идущий навстречу военный патруль раньше, чем заметили его, и нырнул в черную подворотню. Если его остановят…
Старший патрульный, чертыхаясь, пытался раскурить папиросу. Куда там! Остальные понуро стояли, сбившись в кружок и ожидая.
– Дьявольская ночка! – ломким голосом произнес молодой солдатик.
– Спички отсырели… – выругался старший.
– Еще бы! Льет как из ведра…
Патруль прошел мимо, словно призрачный дозор, и скрылся в сплошной пелене дождя.
Прохожий мысленно поблагодарил провидение и продолжил свой путь. Еще пару кварталов, и он у цели. Вот она, Садовая улица.
Дом, который он искал, ничем не отличался от других домов – тот же желтый камень, те же окна в ряд, та же дверь с козырьком. Над дверью покачивался синий газовый фонарь – это и был условный знак. Прохожий торопливо стукнул металлическим кольцом о фигурную дощечку – раз… два раза… раз…
Дверь бесшумно открылась на смазанных петлях, и прохожего впустили внутрь – в теплую сухую переднюю со свечой в бронзовом шандале. Шандал держал бородатый мужчина в куртке из темного сукна и штанах, заправленных в высокие башмаки.
– Я думал, вы не придете, – коротко бросил он. – Буря разыгралась не на шутку. Принесли?
– Только одну вещь, чтобы вы взглянули.
– Доставайте…
Прохожий, не снимая капюшона, вытащил из-под мокрой полы что-то круглое, обернутое чистой тряпицей. В передней пахло воском и пыльными портьерами, закрывающими вторую дверь. Казалось, за ними кто-то притаился и подслушивает, подглядывает…
– Мы одни? – спросил ночной гость.
– Разумеется, не беспокойтесь.
Бородач горящими глазами рассматривал витую золотую гривну тончайшей работы.
– Вас не Гохманы прислали, милейший?
– Нет, что вы!
– А то, пожалуй, надуете меня, как Фришена. Он выложил за фальшивые кинжал и корону десять тысяч рублей! Бедняга рвал на себе волосы, когда услышал экспертное заключение господина Штерна. Это нам всем наука.
Гость знал, о чем идет речь, – о первой жульнической сделке братьев Гохманов. Доверчивый николаевский коллекционер клюнул на басни «крестьян из Парутино» – сельца, расположенного прямо на ольвийском некрополе. Они будто бы обрабатывали огород и наткнулись на золото из могильника! Фришен, не задумываясь, купил у них драгоценные изделия. И только много позже обратился в Одесский археологический музей за подтверждением их подлинности.
– Гохманы тогда неплохо заработали, – ухмыльнулся бородач, вертя в руках гривну. – Восемь тысяч рублей чистого подъему! Каково?
– Я не мошенник! – обиделся гость.
– Все так говорят…
– Может, у вас денег нет, господин Саджич? А мне отрекомендовали вас как солидного коммерсанта.
– Ладно, не кипятитесь, милейший. Что еще имеется?
– Диадема, обкладка меча и чаша дивной красоты.
– Я должен посоветоваться, – вздохнул бородач. – Многовато просите. Время военное, сами понимаете, можно ждать любых сюрпризов. Ловить рыбку в мутной воде – приятная забава!
– Не хотите, я Бертье-Делагарду продам, – с вызовом произнес гость.
Его сапоги были забрызганы грязью, с плаща натекла на деревянный пол целая лужица. Он не открывал лица, и это настораживало покупателя. Но имя Бертье-Делагарда возымело действие. Это был не только известный инженер-строитель, а еще историк и археолог, авторитет которого не подвергался сомнению. Он на свои средства организовывал археологические экспедиции и сам собирал предметы античного искусства и монеты. Бертье-Делагард жил в Ялте и являлся вице-президентом Общества истории и древностей, почетным членом Константинопольского археологического института и Русского археологического общества.
– Откуда у старика такие деньжищи? – не поверил бородач.
– Какая мне разница? Может, он не для себя берет, а по поручению какого-нибудь князя или графа. Нынче капиталы принято вкладывать в нетленное…
– Хорошо. Я узнаю. Если Бертье-Делагард в самом деле собирается купить эти вещи…
– Вы назвали меня лжецом? – в голосе посетителя зазвенела сталь. – Или я ослышался?
Хозяин поспешил загладить неловкость.
– Нет-нет, ни в коей мере. Поймите меня правильно, я только хочу иметь гарантии.
– Скоро мир перевернется, а вы говорите о гарантиях! – хохотнул человек в плаще. – Сегодня вы живете не тужите, а завтра…
Слова незнакомца задели бородача за живое. Ведь правда – ни в чем нет никаких гарантий. Россия в смутные дни страшна.
– На все воля Божья… – пробормотал он, осеняя себя крестом. – Ладно, так и быть, приносите остальное. Возьму!
– Сначала за гривну рассчитаемся.
– Да! Непременно…
Саджич скрылся за темными портьерами и через несколько минут вернулся с деньгами.
– Пересчитывать станете или как?
Москва. Наше время
Марцевич вызвал-таки врача, и Лера получила больничный на целую неделю.
– У вас нервное расстройство, а не простуда, – заявила миловидная рыженькая женщина лет тридцати. – Нужно лежать. И обязательно принимать все, что я выписала. Такое впечатление, что вы пережили сильный стресс.
– Какой еще стресс? – ответил за больную Семен. – Ну, напугалась чуток…
– Значит, у нее слабая нервная система. Любые волнения противопоказаны.
Марцевич сбегал в аптеку, в магазин, приготовил еду и после обеда отправился в свою мастерскую.
– Дверь никому не открывай, – на всякий случай предупредил он. – Раз тебе звонили с угрозами, могут и сюда прийти.
– Никто не знает, где я.
– Это еще вопрос.
Она пожалела, что рассказала ему о странном звонке. Страх рассеялся, а неприятный осадок от разговора с бывшим ухажером остался. Тот потребовал ее мобильник, долго пытался найти номер, который должен был высветиться и остаться в электронной памяти, но почему-то не остался.
– Номер не определяется! – злился Семен. – Есть такая заморочка… Видно, эта баба не хочет, чтобы ты знала, кто она. Ты хотя бы догадываешься, кому перешла дорогу?
– Понятия не имею…
– Ой, гонишь пургу, подруга!
Опять жаргон, грубый напор, нотки раздражения в голосе. Вот, чем Артур выгодно отличался от Марцевича: он всегда был вежлив, корректен и мягок. По крайней мере с ней, с Лерой. Если и сердился, то не подавал виду.
Ознакомительная версия.
