— Прекрасно. — Я поставил бокал на столик и продолжал: — Я кое-что хотел с вами завтра обсудить, но, раз уж я здесь, мы могли бы и сейчас побеседовать.
— Выкладывайте! — обронил он.
— Я вам рассказывал, что ко мне явились двое полицейских из отдела криминальных убийств. Один из них высказал предположение, что вы наняли меня для отвода глаз, потому что сами убили Риту Касл. Я сказал, что не верю в это, и на самом деле так оно и есть. Однако это возможно. Она сбежала, вы ее разыскали, убили и отобрали деньги. Потом наняли меня, чтобы замести следы.
Рембек с кривой улыбкой спросил:
— Разве это в моем стиле?
— Нет, — признался я. — Но я хочу прокрутить все возможные версии.
— И что это значит?
— Это значит, что мне надо получить и ваше алиби на ту ночь. Вы дадите мне его завтра утром вместе с остальными?
— Можете получить его прямо сейчас.
— Я имею в виду с доказательствами, — уточнил я.
Он покачал головой:
— Доказательств вам раздобыть не удастся. Ночь на четверг я провел дома, в полном одиночестве. Даже Элеонора, моя жена, ничего не сможет подтвердить. Ее здесь не было.
— Где же она была?
— Навещала друзей, — коротко ответил он.
— Она и сейчас там?
— Она собиралась к ним недели на две, — уточнил он.
— Когда она уехала?
— Зачем вам это? Какая разница?
— Не знаю. Может быть, и никакой. Так когда она уехала?
— В воскресенье. Мне надо было ехать в тот день вечером в Балтимор на собрание, так что, когда я уехал, она отправилась… она уехала в одно время со мной. И давайте оставим эту тему. Никакого отношения к делу она не имеет.
— Ваша жена не знала про Риту Касл?
— Нет, конечно.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Я вам уже объяснил, какие чувства испытываю к своей жене. Я не посмел бы ее так расстроить.
— А ее брат не мог ей все рассказать?
— Фрэнк Доннер? Определенно нет. Он в курсе того, как обстоят дела.
— Хорошо. Остается Джордж Льюис, ваш друг с Западного побережья.
— А что с ним такое?
— Он был знаком с Ритой. Давайте удостоверимся, что он и в самом деле в ночь на четверг был на побережье.
— Сделаем. Еще что-нибудь?
— Пока нет.
Когда мы покончили с выпивкой, Рембек вызвал телохранителя-футболиста, чтобы тот нас проводил, а сам остался стоять в глубине своей библиотеки, похожей на клуб.
В холле я на минуту задержался, чтобы задать телохранителю-футболисту вопрос:
— Когда мистер Рембек вернулся домой в среду вечером?
Он, удивившись, молча повернулся к Керригану, явно испрашивая у него разрешения. Керриган, нахмурившись, чуть поколебался, а потом отрывисто кивнул. И телохранитель-футболист ответил:
— Около четырех утра, сэр.
— Спасибо. Керриган сказал ему:
— Не стоит беспокоить Эрни и сообщать ему про этот разговор. Ясно?
— Да, сэр.
Выйдя из апартаментов, мы вызвали лифт. Пока кабина не поползла вниз, Керриган хранил молчание. Затем заговорил:
— Почему вы его спросили?
— У меня возникло ощущение, что Рембек лжет.
— На каком основании?
— Он слишком поторопился сообщить, что у него нет доказательств алиби. Будь это правдой, он сказал бы, что у него нет свидетелей, кроме телохранителя.
Керриган, нарочито тщательно выговаривая слова, предложил:
— Давайте уточним. Вы думаете, что он это сделал? Так считает ваш друг из полиции?
— Нет. По-моему, у Рембека другая причина лгать. Вы можете пойти со мной и помочь мне это выяснить?
— Конечно.
Мы прошли два квартала к дому Риты Касл. Когда мы были там в первый раз, я заметил, что швейцар узнал Керригана и, казалось, знал о его знакомстве с Рембеком. Поэтому теперь я попросил Керригана объяснить швейцару, что он может без опасений отвечать на мои вопросы.
— Ладно, хотя я и не понимаю зачем, — сказал он.
Керриган переговорил со швейцаром, не вводя его в курс дела. Потом я сам обратился к нему:
— В начале недели мистер Рембек часто сюда приезжал, так ведь?
— Да, сэр, — подтвердил он. Пока мы разговаривали, он нервно моргал ресницами. Вероятно, был убежден, что, как бы себя в данной ситуации ни повел, ему все равно не поздоровится.
Я продолжал:
— Он приезжал в среду вечером?
— Да, сэр.
— Когда он приехал?
— В одиннадцать.
— А когда уехал?
— Кажется, часа в четыре.
— Кажется?
— Около четырех. Может, без пяти.
— Благодарю вас, — сказал я.
Когда мы шли по тротуару, Керриган пробормотал:
— Не понимаю.
— Эрни Рембек — гораздо более эмоциональный человек, чем хочет казаться. После того как Рита его бросила, он по-прежнему приезжал в ее апартаменты, чтобы посидеть тут и подумать о ней.
— Вы полагаете, он ждал, что она вернется?
— Не в этом дело. Просто он думал о ней, вспоминал. Бродил по комнатам, наедине со своими чувствами. А теперь он стыдится самого себя и не хочет, чтобы кто-нибудь про это узнал.
— Никогда бы такого про Эрни не подумал, — удивился Керриган.
— Вот то-то и оно. — Не успел я договорить, как у обочины остановился лимузин, и из салона выскочил Эрни Рембек.
Он зашагал к нам и, подойдя ближе, сердито накинулся на меня:
— Я так и подумал, что нагоню вас здесь. Какого черта вы приставали к моему человеку?
— Вы путаете мне все карты бессмысленной ложью, — признался я. — Мне надо убрать ложь с дороги, чтобы двинуться дальше.
— Вы напрасно тратите время, — начал он, однако я перебил его:
— Нет, это вы напрасно тратите время. Мое время. Если хотите, чтобы от моей работы был толк, говорите правду, когда я вас о чем-нибудь спрашиваю.
Он не стал оправдываться и, повернувшись к Керригану, произнес:
— Спокойной ночи, Роджер.
Керригана это изумило, но он быстро справился с собой:
— Ага. До завтра, Эрни. — Меня он спросил: — Когда мы завтра начинаем?
— Пока еще не знаю. Позвоните мне в офис часов в десять.
— Хорошо.
Он направился по улице прочь от нас. Когда он отошел достаточно далеко, Рембек снова заговорил:
— Ладно, вы правы. Я думал, нет никакой разницы, где я был, раз не убивал Риту.
— Но мне нужны доказательства.
— Ну хорошо. Теперь вы довольны?
— Да. — Я заметил, что швейцар озабоченно глядит на нас сквозь стеклянную дверь. — Может быть, вы скажете ему, что все в порядке. А то он так нервничает.
— Ладно. Вас подвезти?
— До метро.
— Поехали.
Больше о его местонахождении в ту ночь со среды на четверг мы не говорили.
Еще не было семи, когда утром в субботу меня разбудил шум дождя. Я быстро натянул одежду и вышел во двор, чтобы прикрыть канаву брезентом. Я решил, что, когда снова примусь за работу, надо будет первым делом уложить на дно один-два слоя бетонных блоков, чтобы ливни не подмывали края канавы и не изменяли ее размеров. Возможно, дождь скоро прекратится, и тогда укреплять края канавы можно будет начать уже сегодня после обеда. О своей новой службе я подумал только тогда, когда сидел на кухне за первой утренней чашкой кофе и смотрел, как Кейт в домашнем платье суетится, готовя завтрак. Мне пришло в голову, что Кейт сегодня не надо торопиться в магазин к покупателям, потому что я снова стал кормильцем в семье.
Однако эта мысль меня не приободрила. Вчера, когда я вращался в мире Эрни Рембека, во мне проснулся профессиональный интерес к людям его мира и к решению задачи, но к сегодняшнему утру он уже угас. Я хотел бы все свое время посвятить строительству моей стены, несмотря на неудобства, причиненные дождем. А вместо этого я все больше втягивался в суетливую беготню по лживому разлагающемуся миру в бессмысленных поисках какого-то подонка, убившего проститутку. Какое мне дело до Риты Касл? Какое мне вообще до всего дело?
Я даже посмаковал немного мысль, а не послать ли Эрни Рембека с его пятью тысячами долларов ко всем чертям? Можно ему телеграфировать, не придется даже утруждать себя поездкой в Манхэттен. Но присутствие Кейт здесь, со мной на кухне, делало это невозможным. И потому, что мой отказ от работы означал бы, что ей придется все-таки опять тащиться сегодня в магазин и встать за прилавок, и потому, что она возлагала такие большие надежды на благотворное влияние на меня расследования, ради которого меня нанял Рембек.
Поэтому пришлось заставить себя переключиться на ведение дела, и я не без труда восстановил в памяти вчерашние встречи с пятью подозреваемыми. Похож ли хоть один из них на убийцу?
Сначала Айнхорн. Он сбежал, но я был склонен считать это скорее признаком слабохарактерности, чем вины. Мальчишку легко напугать и обратить в бегство чем угодно, даже домогательствами Риты Касл. Вряд ли это он.
Хоган. Он признался, что устроил Рите «осмотр», когда она стала ему очень уж докучать. Он тоже по характеру не подходил на роль человека, за которым мы охотились, слишком был сдержанный, вел размеренный и упорядоченный образ жизни. Мое воображение рисовало образ убийцы как человека с перепадами настроения, чье эмоционально-психическое состояние или неустойчивое финансовое положение дали сбой, вылившийся в убийство Лайдон, владелец недвижимости с видом на Куинс. Он казался мне довольно неуравновешенным, однако не проходил по другим статьям. Я мог еще представить себе, чтобы Рита Касл сбежала с Айнхорном или Хоганом. С первым, потому что она могла над ним властвовать, со вторым, потому что он мог властвовать над ней. Но трудно было вообразить, что бы их могло связывать с Лайдоном. Кроме того, если убийца нацеливался на деньги — а скорее всего, так и было, — то Лайдон с его положением, безусловно, мог раздобыть их гораздо более мирным и безопасным путем.
