Светлана Алешина - Когда зацветет папоротник

Ознакомительная версия.

— Так высоко он лежать не может, — сказала я. — Только не трогайте его с места, когда найдете. Это для нас очень важно.

— Оля, вот он, — сказал Кряжимский растерянно, освещая фонарем небольшую нишу в стене на уровне своей груди. — Что дальше?

Я подошла. При свете двух фонарей все в нише высветилось до мельчайших подробностей. Белый череп стоял на камне, вернее на двух скрещенных стрелах, лежащих на камне. Я внимательно присмотрелась. Стрелы были направлены в разные стороны, но каждая из них проходила точно под одной из пустых глазниц.

— Вот вам и указатель, — сказала я.

— Я все равно не понимаю пока, — жалобным тоном сказал Сергей Иванович, — видно, перенапрягся, когда разгадывал словесный ребус.

— Возьмите свой фонарь и идите к противоположной стене, — скомандовала я. — Мне отсюда ее не видно. Посветите на стену фонарем.

Он пожал плечами, но пошел к противоположной стене и встал возле нее, светя фонарем на стену.

Я примерилась к направлению стрелы, проходящей под правым глазом. Но мне все равно было видно плохо. Кряжимский стоял немного в стороне от того направления, куда указывала стрела.

— Чуть левее, Сергей Иванович! — крикнула я. — Перейдите чуть левее!

Он сделал несколько шагов в сторону, и его фонарь осветил вход в галерею, темным пятном выделявшийся на стене пещеры.

Стрела указывала точно на это темное пятно.

— Отметьте как-нибудь этот коридор, — крикнула я. — Вещь свою какую-нибудь оставьте. Это направление нашего следующего маршрута.

Кряжимский оставил свой невыключенный фонарь у коридора, куда нам предстояло теперь идти, и вернулся ко мне. Выглядел он очень растерянно.

— Теперь вам понятно, — спросила я, — что значат слова — «с правого ока верста»? Это значит, что по коридору, на который указывает стрела, проходящая под правой глазницей, нам нужно пройти одну версту. А там мы должны искать новый указатель. Судя по смыслу послания, такого же типа…

— Это я понял, — сказал Кряжимский все еще растерянно. — Я не понял другое. Это же тот самый коридор, по которому мы сюда пришли…

Теперь у меня, наверное, был растерянный вид. Но я сообразила быстро и рассмеялась.

— Это значит только то, что груз, который нужно было спрятать, был весьма тяжелым, — сказала я. — И его спрятали недалеко от входа в пещеру, недалеко от того первого зала. А вот сведения о том, где он спрятан, постарались засунуть поглубже, в самый центр этого лабиринта. Поэтому, наверное, на плане пещеры и не обозначено местонахождение клада. Потому что он недалеко от входа. Теперь поняли?

Кряжимский усмехнулся.

— А я-то думал, что клад будет запрятан как можно глубже! — сказал он. — И в голову не пришло, что весь этот персидский товар приходилось тащить на руках, а путь мы проделали по пещере уже немалый. Конечно, он должен быть спрятан где-то недалеко от входа.

— Все! — сказала я. — Отдых закончен. Будите Ромку. Снова принимаемся за дело!

Ромка проснулся сразу, едва я прикоснулась к его плечу. Он посмотрел на наши с Кряжимским сияющие физиономии и удивленно спросил:

— Что, уже нашли?

— Нет, Рома, не нашли, но знаем, где искать! — воскликнула я, совсем забыв, что он меня не слышит.

Но Ромка взглянул на меня и переспросил:

— Знаете?

И тут же сам удивился:

— Я слышу. Хотя и плохо.

Я обрадовалась, но тут же вспомнила, из-за чего он получил свою контузию, и страшно взволновалась. Я совсем забыла об опасности!

— Немедленно потушите фонарь, Сергей Иванович! — сказала я приглушенным шепотом. — Мы так с вами увлеклись, что уже не помним, что мы здесь не одни. Эта беспечность может очень дорого нам стоить.

Но Кряжимский посмотрел на меня внимательно, фонарь не потушил, а сказал задумчиво:

— Оля, я думаю, что в настоящий момент нам опасность не угрожает.

— Как? — воскликнула я. — Ведь в Ромку же стреляли! За нами сейчас может кто-то следить!

— И наверняка следит! — подтвердил Сергей Иванович. — Я понимаю, что мы в какой-то степени рискуем, так как ходим под прицелом у этого человека. Но, поймите меня, он не может сейчас нас убить. Он, наоборот, сейчас боится выдать свое присутствие.

— Почему? — пробормотала я растерянно, почувствовав, что меня убеждает его уверенность.

— Потому что он без нас клад не найдет, — сказал Сергей Иванович. — Он ждет, когда мы приведем его к сокровищам, спрятанным в этой пещере. И только тогда он решится на активные действия.

— Но он стрелял в Ромку! — сказала я.

— Да! — согласился Сергей Иванович. — Но только для того, чтобы завладеть картиной. Он же не знал, что на ней нет указаний о том, где спрятан клад. А надпись — исчезла. Да если бы даже она и не исчезла, смог бы он ее расшифровать?

— Но мы же расшифровали! — сказала я. — Почему же вы думаете…

— Ну, Оля, как ты можешь сравнивать! — воскликнул Кряжимский, видно, он был очень высокого мнения о своих аналитических способностях. — И потом, мы смогли разгадать почти все эти загадки только потому, что нас трое. Один бы я, например, наверное, с этим не справился. Ты просто не представляешь себе, какая это мощная штука — дополняющее мышление. На этом, между прочим, основан очень распространенный метод решения неразрешимых проблем — метод мозговой атаки. Да и потом… Не все еще загадки мы разгадали. И клада пока не нашли. Думаешь, он захочет рисковать и взваливать на себя разрешение всех этих кроссвордов-ребусов семнадцатого века? Я думаю, нам не о чем пока беспокоиться.

— Кроме одного, — сказала я. — Что нам делать, если мы все же обнаружим клад. Вернее, за несколько шагов до этого. Ведь когда мы его найдем, может быть уже поздно. Он нас перестреляет, как летучих мышей!

— Ты, конечно, права, — согласился Сергей Иванович. — Но я могу тебе ответить очень мудрым древним изречением: «Будет день, будет и пища!» Что в данном случае означает: решать проблемы следует по мере их возникновения, а не заранее.

— Я, пожалуй, согласна, что пока мы можем не опасаться за свою жизнь, — сказала я. — Хотя мне и очень непривычно чувствовать себя под постоянным наблюдением. И что бы вы мне ни говорили, нужно заранее придумать, как нам избавиться от этого соглядатая.

— Тогда отправляемся к следующему указателю, — предложил Сергей Иванович. — А по дороге — думаем. Не будем же мы сидеть на месте и терять время.

— Пошли! — скомандовала я. — Сергей Иванович первый. Ты, Рома, в середине, я — сзади. И без возражений и разговоров о том, что было написано на картине. Мы и так слишком много об этом болтали.

И мы отправились в обратный путь по коридору, по которому шли к центральному залу пещеры. Теперь мы шли гораздо быстрее, ориентируясь по своим же знакам, оставленным на стенах. Единственная проблема была в определении пройденного расстояния.

Мы с Кряжимским заранее обсудили, какое расстояние примем за версту. Он настаивал на том, что верста, это — пятьсот саженей, но сколько точно метров составляет сажень, он не мог сказать.

Я же предлагала за версту принять один километр, хотя и знала, что верста немного больше, но насколько — тоже не помнила.

Остановились на том, что плюс-минус сто метров в нашем случае не играет существенной роли.

Я приказала каждому считать свои шаги, другого способа отмерить расстояние у нас не было. Мой шаг равнялся примерно полуметру, значит, мне нужно было отсчитать ровно две тысячи шагов.

Длинноногий Ромка заявил, что его шаг — семьдесят сантиметров, и вычислил, что ему нужно сделать одну тысячу четыреста двадцать восемь шагов, чтобы пройти километр. Кряжимский прикинул разницу в росте между собой и Ромкой, а также выразительно посмотрел на мои ноги и сообщил, что, по его мнению, его шаг не больше сорока сантиметров, хотя мне почему-то казалось, что его шаги точно такой же длины, что и у меня.

В конце концов, это его дело. Пусть считает по сорок, если ему нравится. Тогда ему нужно насчитать две с половиной тысячи шагов.

Версту мы прошли на удивление быстро. У нас с Ромкой расстояние приблизительно совпало, а Сергей Иванович за это время не насчитал и двух тысяч шагов. Ему оставалось только присоединиться к нашему с Ромкой мнению, что он и сделал.

Начались поиски нового указателя. Мы облазили все стены галереи, по которой шли, на расстоянии метров в пятьдесят, но ничего похожего на указатель нового направления нам обнаружить не удалось.

Немного посовещавшись, в какую сторону продолжить обследование стен — вперед или назад, решили, что лучше вперед, так как верста все же длиннее километра. И дальше двигались вперед, еще внимательнее осматривая все подряд встречающиеся в стенах выбоины, ниши и входы в боковые галереи.

Не знаю, сколько времени мы этим еще занимались бы, но меня вдруг осенило, что следующий указатель должен быть расположен на какой-нибудь развилке, где есть выбор направления. Иначе — зачем нужен указатель?

Ознакомительная версия.