Кончался день, и дороги опустели. В такое время за рулем — одно удовольствие. Держишь спокойные восемьдесят, посматриваешь по сторонам, неторопливо думаешь о мелочах. Насвистываешь самому непонятное — есть в жизни милые радости.
К Москве Смирнов подъезжал, когда уже изрядно стемнело. По необходимости включил подфарники и приборную доску. Доска засветилась домашним светом, и в салоне "Нивы" стало уютно, как дома. От поздних сумерек, от уюта пришла усталость. Окончательная, за целый день, требующая ночного отдыха.
Домой, домой. К расслабке, к креслу, к крепкому чаю. Триумфальная арка, гостиница "Украина", Новый Арбат, "Прага", Суворовский бульвар.
Стемнело окончательно. Смирнов поставил "Ниву" за казаряновской "восьмеркой", выбрался из машины, и, закрывая ее, услышал сверху сказанное всерьез. Всерьез, со злостью и скрытым облегчением:
— Вот он, мерзавец.
Ему молча открыли. Он прошел в столовую, на ходу снимая куртку и сбрую. Кинул куртку и сбрую на диван, сам упал в кресло и противоестественно бойко задекламировал Лермонтова:
— Уж был денек! Сквозь дым летучий французы двигались, как тучи…
— …И все на наш редут, — докончил за него Казарян, усаживаясь на диван. Алик театрально плюнул в сторону Смирнова и исчез на кухне.
— Чайку бы! — крикнул ему вслед Смирнов.
Тем временем Казарян извлек из сбруи пистолет, выкинул из рукояти обойму. По одному выщелкнул из обоймы патроны, пересчитал их и поинтересовался вкрадчиво:
— Куда делись две?
— Потерял, наверное.
— Перестань паясничать! — гавкнул на него Казарян.
— Мне, как ящерице в минуту опасности, пришлось лишиться хвоста.
— В баллоны, что ли, стрелял?
— Ага.
— Где был весь день и что делал?
— Весь день, как Шурик из "Кавказской пленницы", искал песни, сказки, легенды…
— Рассказывай.
— За чаем расскажу.
За чаем и рассказал.
— Мрак и мерзость. Аж сердце заболело от отвращения, — признался Алик.
— Кто-то проворачивает страшненькую комбинацию, Саня, — предложил Казарян.
— Кто-то ее уже провернул, — поправил его Смирнов.
— Что предпринять собираешься?
— Завтра с утра с Леней Маховым "Привал" потрошить будем. А сейчас спать.
— Тогда я — домой. — Казарян поднялся: — Алик, ни под каким видом не отпускай пенсионера до моего появления.
На этот раз их разбудил не телефонный, а дверной звонок. Милиционер, похожий на артиста Абдулова, был свеж и румян, как персик:
— Вы готовы, Александр Иванович?
Не пожрамши, Смирнов спустился вниз. У ряда обгорелых домов стояла оперативная машина. Рядом с ней, ловя кайф минутного безделья, покуривали члены группы.
— Я вызвал техника-смотрителя, — доложил Махов. — Приступим, Александр Иванович?
Приступили. Оторвали доски и гурьбой вошли внутрь. Где ты, очарование приветливого гнездышка под старину? Пепел под ногами, сажа по стенам, мразь запустения.
— Так, — сказал Смирнов. — Ну, это зал. А где же были подсобные помещения?
Подсобные помещения Смирнова привели в полное изумление. Ни производственного холодильника, ни кухонных печей. Две обгоревшие газовые квартирные плиты, в рыжих подпалинах холодильник ЗИЛ — и все.
— А где они готовили? — спросил Махов.
— Они не готовили, Леня. Они хранили привезенное и разогревали. Липа, кругом липа!
— И пожар — липа, Александр Иванович. Я вчера с мальчишками говорил, при которых пожар начался. Они утверждают, что не поджигали вовсе, что даже найденной зажигалкой чиркнуть не успели, как сваленная в углу бумага загорелась. И я им верю.
— Нажимное устройство?
— Вероятнее всего. Мы поищем, конечно, но надежды мало. Если не металл, то следов нет.
— Так они тебе металл и предъявили! Не надейся, Леня, — развеял маховские иллюзии Смирнов. Обратился к технику-смотрителю: — Еще что покажете?
— То, что под кафе сдано было, вы осмотрели, — мрачно констатировал тот.
— А другие помещения в этом доме есть?
— Были, — ответил не лишенный чувства юмора смотритель. — Пройдемте. Вот сюда.
Группа прошла туда, куда указал техник-смотритель, а сам техник пошел на волю покурить. Смирнов оглядел потолок, стены, пол высокого, в два этажа, сараеобразного помещения. Пол заинтересовал его. Он подошел к границе, разделяющей пол на две части — кирпичной кладки и кладки бетонной, и наклонился над бетоном. Бетон был даже не уложен — просто залит.
— Техник-смотритель! — заорал Смирнов.
— Что надо? — осведомился тот, появляясь в дверях.
— Что здесь было?
— Склад игрушечной фабрики. Они здесь вату хранили. А перед капиталкой их выселили.
— А что на бетонной подушке стояло? Иди сюда, смотри.
Техник удосужился посмотреть на пол и удивился страшно:
— Не было тут никогда никакого бетона. Подвал здесь был небольшой, и все.
— Кто же подвал бетоном залил?
— А я знаю?! — разозлился техник.
Эксперт остался в "Привале", были у него там еще дела, а оперативники вышли на улицу, осмотрели себя, отряхнули и опять стали кружком у машины. Смирнов тоже был в этом кружке, как все, покуривал.
— Я по собственной инициативе данные на Паленого запросил, — между прочим и вроде бы ни к кому не обращаясь, сказал Махов. — Любопытная деталь: до того, как его сактировали из-за несчастного случая на лесоповале, он некоторое время находился в одном лагере с Глотовым вашим.
— Я об этом уже догадался, Леня. Сейчас не мешало бы другую справочку получить. О том, кто из заключенных за последние, допустим, десять лет умер в этом лагере.
— Сегодня же запрошу. Где техник, дорогой наш смотритель? Что с "Привалом" будем делать?
— Здесь я, — откликнулся техник, сидевший на ступенях входа в "Привал".
— Скажи мне, техник, — велел ему Смирнов, — есть ли поблизости стройка, работающая круглосуточно?
— Есть. Посольство тут неподалеку отстраивают. Очень, знать, торопят иностранцы.
Смирнов отвел Махова в сторонку.
— Кто у тебя из ребят пошустрее? — И кивнул на группу оперативников.
— Сырцов, — без колебаний назвал кандидатуру Махов и тут же позвал: Сырцов!
Подошел молодой веселый паренек:
— Что, Леня?
— Сейчас пойдешь на строительство посольства, узнаешь, какой цементный завод их обслуживает, а на заводе по путевкам определишь, кто из водителей бензовозов в последнее время на эту стройку возит бетон. Особенно в вечернюю и ночную смены. Я правильно излагаю, Александр Иванович? — осведомился Махов у Смирнова.
— Абсолютно. Только давай еще более конкретизируем задание. Отыщи тех, кто работал в вечернюю двадцать первого и в ночь на двадцать второе. Особое внимание на любое отклонение от обычного, даже самое незначительное. Диспетчеров найди, которые дежурили в это время, расспроси ненавязчиво.
— Тебе все ясно, Жора? — спросил Махов.
— Все, — заверил Сырцов и поклянчил без надежды: — Машину дайте.
— Не дам, бензина нет.
— Ну, я пошел, — без энтузиазма сказал Сырцов и пошел.
— На завтра дорожных рабочих надо вызвать с отбойными молотками, чтобы этот бетон расковыряли, — решил Махов.
— А на сегодня нельзя? — с надеждой спросил Смирнов.
— Совсем вы наши дела подзабыли, Александр Иванович. Знаете, сколько еще с бумажками бегать придется?
— Да пошли кого-нибудь, пусть уже сейчас с бумажками бегают.
— Демидов! — позвал Махов. Демидов подошел. — Демидов, срочно в управление МКХ и сделай им срочную заявку на двух рабочих с отбойными молотками. Дави на то, что, мол, сегодня позарез надо, может, на завтра дадут.
— Маловероятно, — лениво предположил Демидов.
— А ты постарайся! — разозлился Махов. — Руки в ноги, и действуй.
Ушел и Демидов.
— Я поеду, — сказал Махов. — Если что, буду звонить вам. Вы дома будете?
— Первую половину дня, а скорее до вечера дома. Звони.
Кто-то понял Смирнова буквально и тотчас позвонил: в машине раздался тихий зуммер оперативного телефона. Махов кинулся к автомобилю.
— Да, — сказал он в трубку, вытянутую из салона. — Да. Да. — Положил трубку и повернулся к Смирнову.
— Графиня изменившимся лицом бежит пруду, — отметил некоторое посерение личика у Махова Смирнов. И уже совсем серьезно: — Что случилось, Леня?
— Сам шеф на ковер вызывает.
Алик, готовивший завтрак, крикнул из кухни:
— От Ларионова звонили! Просил быть у него не позднее часу!
Смирнов прошел к нему, уселся за стол, и, внимательно глядя, как Алик сноровисто жарит свинину, слегка удивился вслух:
— Сбор всех частей! Чевой-то Сережку разбирает? Махова срочно вызвал, меня приглашает…
— Поедешь?
— Ничего не соображаю: очень жрать хочу. Поедим, тогда и решу.
Пригасив огонь и прикрыв скороварку крышкой, Алик стал накрывать стол. Любил, чтобы как в больших домах: закусочка в малой посуде, вилочки-ножички в полном наборе, твердые салфетки пирамидой. Оглядел дело рук своих и предложил:
