— Сэр, у меня к вам просьба.
— Если она связана с делом Фишера, рекомендую обратиться к заведующему архивом, — отрубил полковник.
— О нет, сэр, дело Фишера меня нисколько не волнует, — подобострастно защебетал адвокат. — Я пришел к выводу, что не следует тревожить его память. Вы справедливо заметили, что все мы в одной лодке и боремся с одними и теми же враждебными волнами. И одна из них сегодня — возможная шумиха вокруг личности Фишера и его деяний… Моя просьба будет совсем иного порядка…
Полковник остановился, в упор посмотрел на адвоката:
— В таком случае запишитесь на прием у дежурного.
— Благодарю, сэр, — склонил голову адвокат…
Оставшись со мной вдвоем, капитан подошел к сейфу, достал из него бутылку виски, пару стаканов. Поставил стаканы на поднос с остывшим кофе, уселся за журнальный столик напротив меня. Налил себе треть стакана, залпом выпил. Снова наполнил стакан до половины и протянул бутылку мне.
— Выпей. Как говорил мой отец, за упокой души безвременно усопшего раба божьего.
Это что-то новенькое, капитан. Пить за сопляка-подследственного, доставившего нам столько неприятностей, пусть даже и мертвого? Странно… А может, у тебя тоже на душе кошки скребут? И по той же причине, что и у меня? А почему бы и нет?
— С удовольствием.
Я налил стакан доверху, начал медленно цедить виски сквозь зубы. Не допив, поставил стакан на поднос, наклонился через столик к капитану:
— Кажется, мы неплохо поработали с делом Фишера. Хорошо начали еще лучше закончили.
— По-моему, тоже, — безразличным тоном ответил Стив.
— Тогда скажи, отчего у нас обоих паршивейшее настроение? Ведь ты тоже не в своей тарелке. Разве не так?
— Прости, усталость. В последние дни пришлось много поработать, а тут еще Голдкремер нервишки пощекотал.
— Неправда, капитан, — тихо возразил я. — Утром мы пребывали в отличном настроении, а сейчас обоих подменили. И все за последние несколько минут.
— Вижу, ты сегодня в пике прозорливости, — медленно с расстановками проговорил капитан. — Может, сам и объяснишь, что с нами случилось?
Я решил пойти напролом. Почему шеф может позволить себе вслух и откровенно выражать собственные мысли, а я нет? Только потому, что он — полковник, а я — лейтенант? Ну уж нет, я такой же гражданин Соединенных Штатов и офицер контрразведки, как и он. Такой ли? Разве мне только что не преподали наглядного урока на тему — кто есть кто?..
— Постараюсь. Кстати, капитан, кем был твой отец? — уточняю я.
— Пастором, — без запинки, словно он только и ждал этого вопроса, ответил Стив. — Таких у нас тысячи.
— А мой клерком. Банковским клерком, как и отец Фишера. Мелкота. У сержанта не было ни своей адвокатской конторы, как у папеньки Голдкремера, ни отца — отставного генерала, как у нашего шефа-полковника. И сегодня, выслушав тирады начальника, я задал себе один занятный вопрос…
Я большим глотком допил остатки своего виски, отхлебнул холодного кофе, вплотную придвинулся к Стиву.
— Капитан, к какому клану принадлежим я и ты? В чьей лодке и с кем мы сидим? Есть ли в лодке полковника и доктора Голдкремера место для нас, сыновей пастора и банковского клерка? Кто мы для них — друзья, единомышленники, люди одного с ними круга? Или мы представляем для них интерес лишь до тех пор, покуда держим в узде Фишеров, то есть всех тех, кто должен приумножать силу и господство их клана, а в случае необходимости уничтожать их врагов? Как они поступят с нами, если мы когда-нибудь станем для них бесполезны или опасны: ласково пожурят и одернут, как доктора Голдкремера, или без лишних слов уберут со сцены, как Фишера? Ответь, капитан.
В уголках рта Стива застыли две жесткие складки, глаза безучастно смотрели в стену. Пальцы осторожно вертели пустой стакан на подносе.
— Хорошо, постараюсь ответить, — начал он. — Ты сейчас вспомнил, кем были наши отцы. Уверен, что этот вопрос зададут себе и Голдкремер с полковником, прежде чем уступят кому-нибудь место в их лодке. Так что, Крис, у каждого в этом мире собственная лодка, и не всегда стоит менять ее на другую — можно потерять свою и не попасть в чужую.
Я часто завидовал умению Стива четко формулировать свои мысли и давать исчерпывающие ответы на любые, даже самые каверзные вопросы. На высоте он оказался и сейчас.
Я разлил остатки виски по стаканам, поднял свой.
— Капитан, выпьем еще раз за Фишера. Бедняга оказался скверным пловцом, но — ей-ей! — он выпал из нашей с тобой лодки…
____________________
СЕРБА Андрей Иванович родился в 1940 году в станице Петропавловской на Кубани. Закончил юридический факультет МГУ.
Печататься начал в 1980 году, опубликовав в журнале «Искатель» историко-приключенческую повесть «Выиграть время». Через год в журналах «Искатель» и «Вокруг света» печатаются уже две его повести — «Взрыв на рассвете» и «Никакому ворогу». Затем повести автора появляются в журнале «Советский воин», в библиотечках журналов, в приключенческих сборниках издательств Министерства обороны, «Патриот», «Московский рабочий». Две повести А. Сербы были опубликованы в Российском творческом объединении «Отечество».
В тематике повестей автора можно выделить три направления: историко-приключенческое, военно-патриотическое и детективное. К какой бы теме не обращался автор, его произведения отличают глубокий патриотизм и отчетливо проводимая мысль о преемственности воинских традиций всех поколений защитников нашего Отечества.
Он стоял у истоков создания Союза казаков — был членом подготовительного комитета учредительного съезда казаков, председателем мандатной комиссии съезда. Сейчас является руководителем пресс-группы Союза казаков, печатается в периодике и региональных казачьих изданиях, готовит к публикации сборник о казачьей истории и приключениях.
И при этом остается одним из авторов РТО «Отечество».
