— Что это еще за веб-журнал, Говард?
— Один из способов зарегистрировать веб-узлы и страницы, которые просматривались пользователем в Интернете за определенный промежуток времени. Так вот, Делия побывала на кулинарном сайте в прошлый понедельник в поисках рецепта риса с пармезаном. Во вторник она задала поиск в «Гугле», чтобы найти информацию о Мерле Хаггарде[3] и сериале «Как вращается мир»[4], а две недели назад, в среду, купила пуховое одеяло в интернет-магазине «Бидноу».
Уингейт удивился:
— В конце концов, это эвтаназия или нет?
Спир критически оглядел его с ног до головы.
— Думаешь, покупка одеяла станет доказательством того или другого?
— Уверен, что это важно, — настаивал на своем Джеймс. — Зачем Делии понадобилось делать покупки в интернет-магазине, если она уже договорилась о встрече с человеком, который поможет ей уйти в мир иной?
— А в этом есть рациональное зерно, — поддержала его Хейзел. — Выходит, впуская убийцу в дом, старушка не имела понятия, что он собирается с ней сотворить?
— Или она не ожидала его визита вовсе! — предположил Спир.
— Позвольте напомнить, что следов борьбы не обнаружено, — вмешался Грин.
— Верно, но ведь он предварительно усыпил ее белладонной.
— Он сломал ей мизинец, — напомнил Уингейт.
Все присутствующие посмотрели сначала на него, а потом перевели настороженный, выжидательный взгляд на Хейзел.
— Давай, Джеймс, продолжай, — разрешила она.
— Так вот… — Уингейт, сбиваясь и запинаясь, стал излагать свою версию: — Убийца сломал мизинец Делии специально, для того чтобы удостовериться в ее бессознательном состоянии. Палец переломлен в средней фаланге, и это не случайность. В своем отчете Дикон написал, что вдова была еще жива, когда сломали мизинец, иначе на месте перелома не образовался бы отек. То есть убийца подобным образом проверял, готова ли Делия к предстоящей процедуре. Эта проверка наверняка стала одним из пунктов договоренности между ними. Отсюда следует, что убийцу пригласили и все жертвы знали заранее, что их ждет.
— А как связать это с Алмером? — поинтересовался Спир. — Зачем ему переломали все кости на руках? Или убийца хотел убедиться на сто процентов, что его пациент скорее мертв, чем жив?
— Не знаю, — вздохнул Уингейт.
Рей Грин в задумчивости рисовал указательным пальцем круги на столе.
— Я вот подумал, а не торопимся ли мы с выводами. На первый взгляд оба убийства ничем не связаны между собой, кроме трех часов, за которые можно добраться от одного места преступления до другого. Возможно, на данный момент лучше разрабатывать отдельные версии совершенных убийств, не связывая их между собой?
— Алмера убили не через три часа после миссис Чандлер, — не унимался Уингейт. — Между двумя убийствами разница в целых два дня.
— Какая разница? — разозлился Реймонд. — Послушай, парень, я понимаю, тебе важно произвести хорошее впечатление с первого дня службы. Но ты здесь всего-то один день, и, если говорить начистоту, не могу сказать, что горю желанием участвовать в твоих бойскаутских играх и поддерживать нелепые догадки о договоре убийцы с людьми, которых он потом распиливает на части или забивает до смерти дубинкой! — Грин повернулся к Хейзел, взиравшей на эту сцену в полном изумлении: — Так, босс?
Однако та не удостоила его ответом, а обратилась к молодому офицеру:
— Детектив Уингейт, поделитесь своими соображениями по поводу двухдневного перерыва между убийствами.
— Преступник убивает не в состоянии аффекта, а приходит в назначенное время в назначенное место.
В дверь постучали, и в проеме показалась голова Картрайт.
— Джек Дикон на линии. Прежде чем выслать заключение по факсу, он хочет поговорить лично с вами, шеф. Соединять?
— Переключи его на устройство конференц-связи, — попросила секретаршу Хейзел и включила режим громкой связи на аппарате, похожем на морскую звезду всего с тремя лучами. Через секунду детективы услышали голос Дикона:
— Давайте я сам догадаюсь. Вы, ребята, там головы ломаете в поисках связи между делами Алмера и Чандлер?
Грин, склонившись к телефону, ответил:
— Джек, бросай медицину и переходи работать к нам! В твоем лице погибает первоклассный детектив!
— Ладно, так и быть, расслабьтесь, ребятки! Ну не совсем, конечно! Итак, убивал один и тот же человек. В желудке Алмера огромное количество белладонны — бедняга находился в полной отключке и вряд ли что почувствовал.
— И на том спасибо, — ответила Хейзел. — Что стало причиной смерти? Аматоксин?
— На сей раз нет. По-моему, он умер от удара по голове. Уингейт с вами в кабинете?
— Да, сэр, я здесь.
— Ты точно подметил про кровь, сынок. На голове и шее Алмера действительно оказалась его собственная кровь, а та, что на руках, принадлежит явно не ему. У Алмера кровь третьей группы с положительным резусом, а обнаруженная чужая кровь первой группы.
Заявление Дикона вызвало у детективов шквал вопросов, которыми они тут же забросали доктора.
— Эй, ребята, вы меня еще слышите? — перекричал их Джек, и все немедленно замолчали. — Это даже смесь из крови нескольких человек. Трудно сказать, кого именно.
— Что за черт! — выругался Грин. — Ты точно знаешь?
— Уверен на все сто процентов!
— Ты мог бы определить, чья кровь смешана?
— Анализ займет несколько дней. Я выслал образец собранной на месте преступления крови в лабораторию в Торонто. Там определят ее состав и ДНК.
— Так, все вещественные доказательства с первого места преступления сейчас же отправить в Мэйфер, — отдала распоряжение Хейзел. — Джек, ты на связи?
— Да, мэм.
— Проверь все пятна крови на уликах с места убийства Делии.
— Как получу, сразу же позвоню, — пообещал Дикон и повесил трубку.
Хейзел склонилась над телефоном, сосредоточенно потирая лоб.
— Что еще? — поинтересовался Грин.
Она тоскливо вздохнула:
— Буду сейчас звонить Мейсону.
— О чем пойдет разговор?
— Боюсь, что он будет не из самых приятных! — Хейзел стряхнула с себя паутину сомнений и решительно выпрямилась. — Джеймс, отвезешь одежду Делии доктору Дикону в Мэйфер. Рей, нам предстоит еще раз побеседовать с Бобом Чандлером, если только ты не хочешь проехаться с детективом Уингейтом.
— Нет уж, спасибо, — сдержанно ответил Грин. — Я лучше съезжу к Бобу.
Секретарь Мейсона продержала Хейзел на линии ожидания двенадцать минут. Обычно ей приходится ждать ответа минут пятнадцать. В любом случае оптимизма перед предстоящим разговором не прибавилось!
— Комиссар Йен Мейсон готов выслушать вас, — сообщила секретарша, вновь подключившись к линии. Вот уж никак не обойтись Йену без показной официальности!
— Хейзел?
— Здравствуй, Йен! — откликнулась она. — Я тебя надолго не задержу. Нам в участок нужны полицейские — примерно на месяц, а может, и того меньше.
— То есть дополнительные кадры?
— Да, как минимум двое, детективы.
— Погоди, мне показалось, что на днях вы просили только одного. Кстати, как поживает твоя мама?
— Спасибо, хорошо. А как дела у Бет?
— Все прекрасно. Хейзел, и все же зачем тебе два детектива? Разве я не послал к вам недавно одного?
— Спасибо за трогательную заботу о нас, и все равно на данный момент нам не хватает людей.
— Вот! — запыхтел Мейсон. — Только дай палец, так вы и всю руку готовы откусить!
Если хотите полюбоваться на классический образец полицейского бюрократизма, взгляните на Йена Мейсона: своенравный до одурения комиссар, никогда не отказывающий себе в удовольствии поглумиться над подчиненными. В былые времена он прямо-таки светился от радости, когда удавалось отклонить одну, а то и все без исключения просьбы и ходатайства. Все возражения Мейсон обычно начинает с любимой фразы: «Неужели и правда так приспичило?» Можно, конечно, добиться от него и положительной резолюции на выплату субсидии, но для этого придется битый час распинаться перед ним, излагая свою просьбу, и терпеть ядовитые насмешки. Правда, за годы совместной службы Хейзел отыскала слабое место Йена — он страдает так называемой звездной болезнью! Стоило упомянуть, что его имя появится в громком и удачном расследовании, как Йен молча уступал просителю. Причем слово «молча» не всегда имело буквальный смысл.
— Хейзел, у тебя в штате числится уже двадцать подчиненных!
— Вообще-то двенадцать, Йен, и всего два детектива, не считая меня. К тому же мне лично приходится контролировать работу всего участка.
— Этого вполне достаточно! В конце концов, что произошло? Зачем тебе вдруг понадобились еще два специалиста?
— Комиссар, вы разве не знаете, что у нас произошло?
