— Давай колись, баклан, на хера она нужна ментам? Ну? Я жду!
Витя боязливо забегал глазами в разные стороны и тихо ответил:
— За убийство Валерки.
Все сразу замолчали.
Байкеры с удивлением разглядывали меня, а я, не привыкшая к таким бесцеремонным взглядам, просто закрыла глаза и еще больше вжалась в спинку кровати.
Расслабившись, я сказала себе, что нужно быть готовой ко всему и тогда мы еще попрыгаем.
Кровать качнулась, и чья-то рука похлопала меня по коленке.
Я открыла глаза и увидела перед собою волосатую рожу Мандибули.
— Значит, ты пригодишься нам, подруга, — внимательно разглядывая мое лицо, сказал он. — Откуда ты приехала? Судя по загару, ты ни хрена не наша. Издалека?
Я кивнула.
— Откуда точно? — требовательно повторил Мандибуля, и я нехотя ответила:
— Из Тарасова.
Полуотвернувшись, Мандибуля ударил Витю ногой в бок.
— Она из Тарасова, баклан?
Витя кивнул.
— И на чем она сюда приехала? На поезде?
Витя молчал, поэтому Мандибуля, чтобы побудить его к активности, пнул еще раз, уже по лицу.
Витина голова дернулась, он весь как-то поджался и засучил ножками.
— Я жду! — напомнил Мандибуля.
— На машине какой-то, не знаю больше ничего! — закричал Витя, стараясь отползти в сторону. — Правда, не знаю! Развяжите меня! Я-то вам точно не нужен!
— А что ты орешь? — удивился Мандибуля. — Я же с тобой спокойно разговариваю. Ты хочешь меня оскорбить или думаешь, я глухой?
Витя затравленно посмотрел на него и промолчал.
— А если ты нам не нужен, то не хера тебя и развязывать, — рассудительно добавил Мандибуля и повернулся ко мне.
— Какая у тебя машинешка, мамочка, «жопер», что ли, или «мерин»?
— «Девятка» у меня, — обиженно произнесла я, — я на «жоперах» не катаюсь.
— Это она, пацаны! При любом раскладе это она! — оживился Мандибуля и, вставая с кровати, несколько раз радостно похлопал меня по плечу.
— Слышь, Витек, а я ведь верно рассек, что это она, да?
Витя зажмурился, словно ему было очень трудно произнести ожидаемые от него слова, но решился. Прямо взглянув на Мандибулю, он неожиданно четким голосом ответил:
— Да, это она! — и после этого опять зажмурился.
Я кашлянула.
— А можно узнать, о чем идет речь? — спросила я, оглядывая всю компанию.
Не обращая внимания на мой вопрос, Мандибуля отдал команду своей банде:
— Значит, так: телку забираем, этого пуделя оставляем здесь. Он нам не нужен, сам сказал.
— А может, я тоже вам не нужна? — с надеждой спросила я. — Так я бы тут удобно устроилась с Витей.
Мандибуля присел передо мною на корточки, похлопал меня по щеке и ласково произнес:
— Я тебя уже целую неделю жду, мамочка. Я — Мандибуля!
Я застонала от идиотизма ситуации и закрыла глаза.
Мания величия этого полудурка меня просто выводила из себя. Именно такие слова он уже мне сказал однажды, перед тем как я познакомилась с Валерками, и тогда я удостоилась плевка в землю, отказавшись перевозбудиться от его слов.
Интересно, что ожидает меня на сей раз? Похоже, пока Мандибуля не требовал от меня никакой реакции.
Он подошел к выключателю и, щелкнув им, погрузил домик в темноту.
— Короче, так, — услышала я его голос, — если все успокоилось, то берем эту телку и тащим ее к нам.
Силуэт Мандибули возник на фоне окна, чуть освещенного со двора. Потом Мандибуля, осторожно ступая, вернулся к кровати.
— Слышь, ты, — он несильно толкнул меня в плечо, — будешь орать, как эта безутешная вдова, мать ее за ногу, заткну пасть сразу! Поведешь себя тихо — ничего с тобой не случится.
— Что вы с ней сделали?! — вдруг закричал в полный голос Витя и затрепыхался на своем месте.
— Утихни, гнида! — бросил ему Мандибуля. — Кому она нужна, эта истеричка?! С ней поговорить хотели, а она разоралась так, словно мы ее под трамвай решили пустить.
Кто-то из байкеров, протопав в коридор, отворил входную дверь.
— Ну, что там? — поинтересовался Мандибуля, высматривающий в окно окрестности, для чего и выключил свет.
— Вроде все тихо, — ответили ему.
В этот момент я попыталась сползти с кровати, но она предательски скрипнула подо мной, и Мандибуля, тут же вернувшись, схватил меня за руку.
— Ты не менжуйся, мамочка, — пропыхтел он мне в самое ухо, — я же сказал: мне нужно с тобой поговорить и договориться. На большее я не претендую, ты не в моем вкусе.
— Польщена, — искренне призналась я, — спасибо.
Мандибуля кашлянул и недовольно пробурчал:
— Блин, только не думай, что смешно пошутила.
Свет включили снова.
Справа ко мне подошли двое из банды Мандибули, и я повернулась к ним.
Тот словно ждал этого момента, а может, и на самом деле ждал: на моих руках за спиной защелкнулись наручники, и он захихикал, очень довольный собой.
Я рванулась было в обратную сторону, но, оказалось, поздно.
— Ты успокойся, мамочка, — рассмеялся Мандибуля, — я так долго тебя ждал, что не хочу больше терять. Потерпишь малеха.
Несмотря на мое сопротивление, мне натянули на голову чью-то кепку; я ощутила на лице чужие руки, которые залепили мне рот скотчем.
Я еще раз остервенело дернула головой, чтобы достать до челюсти этого мерзавца, но промахнулась.
Меня подняли и, как кавказскую пленницу, вынесли из домика, держа за все места, какие только им хотелось. И как я ни извивалась, вырваться мне не удалось. Потом я почувствовала, как меня протащили сквозь колючие кусты.
Врать не буду: я дергалась и извивалась больше из принципа и ненависти, чем в надежде вырваться. Шансов для этого я не видела.
Вскоре меня, как какую-нибудь Бэлу, бережно перекинули через седло мотоцикла.
Колено Мандибули, когда он ударял по педали мотоцикла, задело меня по носу, я выругалась, и на меня пахнуло выхлопной гарью.
Мотоцикл покатил вперед — началось очередное южное путешествие несчастной Тани.
В гробу бы видать такие отпуска, в белых тапочках!
Трясясь в темноте, обдуваемая горячей вонищей, я поклялась самой себе, что больше по южным странам не катаюсь.
Надоело!
По гужевым дорогам меня трясло недолго.
Уже через пятнадцать-двадцать минут я поняла, что мы въехали в какой-то населенный пункт: лаяли собаки, и доносились другие, характерные для обитаемого жилья звуки.
Скорее всего, это была деревня, одна из трех, расположенных в нескольких километрах от кемпинга.
Мандибуля, замедливший ход мотоцикла, остановил его и хлопнул меня по… не скажу, куда конкретно, это неважно, и прогудел:
— Ну, типа приехали, мадам, сейчас и отдохнем!
Меня поставили на ноги, и в этот момент, несмотря на то, что у меня кепка все еще была надвинута на глаза, я замечательно сориентировалась и тут же, повернувшись боком, пнула ногой мотоцикл, на котором приехала.
Мандибуля крякнул от неожиданности и отъехал в сторону.
С меня сняли наконец-то эту дурацкую кепку, и я смогла оглядеться.
Помогший мне Геноцид отошел на шаг и пробормотал:
— С тобой только поговорят, Тань, все будет нормально!
Я промолчала, потому что все равно ничего не могла ответить из-за скотча, и отвернулась от Геноцида.
Ничего не понимая в происходящем и не желая смириться со своим положением пленницы, я готовилась к активному сопротивлению, а тут еще этот ушастик мне шепчет что-то успокаивающее!
Мы оказались перед самым входом в обыкновенный деревенский домик средней паршивости. Трое байкеров полукругом поставили перед домом свои мотоциклы, а Мандибуля, прихрамывая — наверняка от моего точного удара, — подошел и, примирительно улыбнувшись, проговорил:
— Кончай рыпаться, все равно не справишься! Пошли в дом.
Но я еще порыпалась, правда, и это оказалось бесполезно. Единственное, чего я добилась, так это того, что меня и здесь понесли на руках и, надо признаться, опять довольно-таки бережно.
Меня посадили на потертый диванчик во второй комнате, стоящий под навесными шкафчиками. Подсуетившийся Геноцид робко принес мою сумку и положил ее на круглый обшарпанный стол, стоящий посередине комнаты.
Мандибуля рухнул рядом и вытянул ноги.
— Ну вот мы и дома, мамочка, — сказал он и резким движением сдернул скотч с моих губ.
— Ну ты, ночной кошмар на мотоцикле, — отплевываясь и морщась от неприятного зуда вокруг рта, проговорила я, — может быть, и свои дурацкие наручники снимешь? Или это уже слабо? Хочешь употребить в таком виде?
Мандибуля ухмыльнулся, промолчал и выдернул из кармана связку ключиков.
— Если твой не потерялся, то сейчас же и сниму, — объяснил он, — руки-то давай, чего прячешь?
Я повернулась к нему спиной и подставила руки, Мандибуля повозился немного, бормоча что-то себе под нос, и замок наручников отщелкнулся.
