Куинн отпустил ее на приличное расстояние, не будучи уверенным, считает ли она себя в безопасности настолько, чтобы не обращать внимание на слежку. Потом двинулся за ней.
Вскоре миссис Кинг затормозила перед домом старинной постройки. На одной из колонн, обрамляющих крыльцо, издалека бросалась в глаза табличка: «Продается. Компания «Хейвуд», торговля недвижимостью». Вилли отперла парадную дверь и вошла внутрь. На секунду Куинну показалось, что он в ней ошибся и она действительно решила вернуться к прерванной работе. Дом стоял напротив Рузвельт-парка и, несомненно, был тем самым, о котором упоминалось в телефонном разговоре.
Он уже совсем было собрался убраться, когда рядом с машиной Вилли остановился зеленый «плимут». Из него не без труда выбрался высокий, тощий мужчина, одетый, несмотря на жару, в темно-серый костюм и такого же цвета шляпу. Затем он неторопливо, с какой-то медлительной осторожностью двинулся к дому. На середине лестницы его скрутил приступ кашля, и он без сил прислонился к перилам, одной рукой прикрывая рот, а другой держась за грудь. Когда приступ кончился, он извлек из кармана большую связку ключей, выбрал нужный, отпер дверь и скрылся за ней.
«Ловко придумано, — подумал Куинн. — Просто и безопасно. Когда Вилли с Джорджем хотят остаться одни, вдали от посторонних глаз, они просто назначают встречу в одном из домов, выставленных на продажу фирмой «Хейвуд». Не исключено, что каждый раз в новом. А эта пылкая мольба не ходить к Хейвуду, не то, мол, этот образец бурного темперамента в порыве гнева может ее пристрелить… какого черта, миссис просто не хотелось, чтобы я задал ему кое-какие вопросы. А представление она устроила первоклассное! Надо же, я ведь почти попался на удочку».
Куинн уставился на старый дом, будто ждал, что одна из ставен сию минуту откроется и поведает ему какие-нибудь секреты. Естественно, ничего подобного не произошло. Дело было дохлое, и он прекрасно отдавал себе в этом отчет. Даже если бы он, дождавшись финала романтического свидания, попытался прижать Джорджа Хейвуда к стене, ему все равно не удалось бы выбить ни грамма информации. У него попросту не было права задавать вопросы, поскольку не имелось ни единого доказательства, что именно Хейвуд предыдущим вечером обшарил его номер в мотеле.
Куинн включил зажигание и уныло ретировался. Было около двух; учитывая горные дороги и необходимость заехать в Сан-Феличе, он рассчитывал добраться до Тауэра к пяти.
* * *
Вилли услышала, как в замке повернулся ключ. Потом парадная дверь открылась и снова закрылась. Ее охватило желание выбежать в холл и кинуться Джорджу в объятия. Но она сдержалась и, замерев, молча ждала его в темной комнате, раздумывая, придет ли когда-нибудь время, когда в его присутствии она сможет дать волю своим чувствам. С некоторых пор он при каждой встрече будто выливал на нее ушат холодной воды — казалось, проблемы, одолевавшие его, слишком серьезны, чтобы обращать внимание на ее желания.
— Я здесь, Джордж, — пустая комната усилила ее голос, и он прозвучал слишком сердечно. Она отметила, что надо говорить тише.
Джордж вошел, сняв шляпу и держа ее на уровне груди, будто незримый оркестр исполнял в этот момент персонально для него «Звездно-полосатый флаг». Вилли сглотнула, чтобы подавить неуместный смешок.
— За тобой следили, — изрек он вместо приветствия.
— Нет. Клянусь, я не видела…
— Машина Куинна стоит напротив.
Она приподняла штору и выглянула.
— Не вижу никакой машины.
— Она была. Я же говорил тебе: соблюдай осторожность.
— Я пыталась, — она почувствовала в горле комок и снова сглотнула — на сей раз, чтобы сдержать слезы. — Как ты себя чувствуешь, Джордж? Сегодня получше?
Он нетерпеливо мотнул головой, показывая, что не время беспокоиться о таких пустяках.
— Куинн что-то подозревает. Он звонил в контору, потом — мне домой. Хорошо, что я успел предупредить мать, и она от него отделалась.
От простого упоминания миссис Хейвуд Вилли почувствовала, как тело ее начинает леденеть.
— Я могла бы сделать то же самое, — с трудом выговорила она.
— Я боялся, что ты потеряла его доверие.
— Не думаю. Он пытался назначить мне свидание на сегодняшний вечер.
— Ты согласилась?
— Нет.
— Почему?
— Я… не знала, как ты к этому отнесешься.
— Можно было получить какую-нибудь полезную информацию.
Она молча, бездумно уставилась в старый кирпичный камин. Лишь дурацкая мысль о жарком пламени, некогда полыхавшем в нем, назойливо крутилась в голове. Интересно, разожгут ли этот камин еще когда-нибудь?
— Извини, если я задел твои чувства, — мягко сказал он.
— Не стоит извиняться. Очевидно, у тебя в голове более важные дела, чем мои чувства.
— Я рад, что ты это понимаешь.
— О, еще бы. Ты достаточно ясно это демонстрируешь.
— Вилли, не надо, — он положил руки ей на плечи. — Пожалуйста, наберись терпения.
— Если ты объяснишь мне, в чем дело.
— Не могу. Все слишком серьезно. Вовлечено много людей. Хороших людей.
— А что, — имеет такое уж значение, хорошие они или нет? И как ты их, кстати, отличаешь? Спрашиваешь у матушки?
— Оставь ее в покое, пожалуйста. Она не имеет ни малейшего представления о том, что происходит.
— Я оставлю ее в покое, если она оставит меня, — Вилли повернулась к нему лицом, готовая к отпору. Но он выглядел слишком бледным и утомленным, чтобы затевать ссору. — Забудем это, Джордж. Давай выйдем и войдем снова. Идет?
— Идет.
— Привет, Джордж.
Он улыбнулся.
— Привет, Вилли.
— Как дела?
— Прекрасно. А у тебя?
— Полный порядок, — она с досадой уклонилась от поцелуя. — Не намного-то лучше, чем в первый раз, верно? На самом деле ты думаешь вовсе не обо мне, правда? А о ком? О Куинне?
— Он меня буквально преследует.
— Успокойся. Недолго осталось.
— Что ты имеешь в виду?
— Он уезжает.
Руки Джорджа упали с ее плеч.
— Когда?
— Думаю, сегодня днем. Может быть, прямо сейчас.
— Но почему? Почему он уезжает?
— Сказал, что ему незачем оставаться, поскольку я отказалась встретиться с ним сегодня вечером. Естественно, это была шутка.
Вилли втайне надеялась, что Джордж запротестует — мол, конечно же, Куинн не шутил. Ты ведь очень привлекательная женщина, дорогая моя. Может, он и город решил покинуть, испугавшись, что ты разобьешь ему сердце.
— Он пошутил, — повторила она.
Однако Джордж ее уже не слышал. Он решительными шагами направлялся к двери, надевая на ходу шляпу.
— Джордж?
— Я позвоню тебе утром.
— Куда ты? Мы ведь еще даже не поговорили. Джордж!
— Сейчас не время. Мне надо показать клиенту дом Вилсона на Грин-кросс.
Она знала, что продажа дома Вилсона поручена Эрлу Перкинсу и Джордж ни под каким видом не стал бы вмешиваться, но возражать не стала.
Выйдя в холл, он обернулся.
— Вилли, можно мне кое о чем тебя попросить?
— Конечно. Ведь ты мой хозяин.
— Передай моей матери, что я не приеду домой к обеду. Пусть она меня не ждет.
— Хорошо.
Это была не маленькая услуга, и оба это понимали.
Вилли молча слушала, как парадная дверь открылась, потом закрылась. Затем до нее донесся звук мотора и визг покрышек — машина слишком резво взяла старт. Склонив голову, она подошла к старому камину. Изнутри кирпичи были покрыты сажей от бесчисленных топок. Она протянула руки, будто там могло остаться для нее хоть немного тепла.
Спустя некоторое время она вышла, заперла за собой дверь и поехала на почту. Оттуда позвонила Джорджу домой.
— Миссис Хейвуд?
— Да.
— Это Вилли Кинг.
— Ах, миссис Кинг! Конечно, конечно. Но моего сына нет дома.
Вилли стиснула зубы. Говоря о Джордже, миссис Хейвуд никогда не называла его иначе, как мой сын.
— Да, я знаю, миссис Хейвуд. Он попросил меня передать вам, что не сможет вернуться домой к обеду.
— Почему?
— Я не знаю.
— Значит, он не с вами?
— Нет.
— Но он уже который день уходит с утра из дома и возвращается лишь поздно ночью.
— У него дела, — заступилась Вилли.
— И вы, конечно, очень ему помогаете?
— Стараюсь быть полезной.
— О, вам это удается. Он говорит, что вы самый лихой торговец в его фирме. Единственное, что мне не нравится в его бизнесе, — слишком много сделок завершается поздно ночью. Это ненормально, вам не кажется?
— Не сомневаюсь, что вы довели это мнение до его сведения, миссис Хейвуд.
Воцарилось молчание. Вилли поспешно прикрыла рукой микрофон, чтобы до миссис Хейвуд не донеслось ее гневное дыхание.
— Миссис Кинг, — елейным тоном пропела миссис Хейвуд, — вы и я — мы ведь обе любим Джорджа, верно?
«Я — да, — подумала Вилли. — Но не ты. Ты не любишь никого».
