Ознакомительная версия.
Алина, ожидала увидеть вчерашнюю соседку, но дверь ей открыла высокая смуглая красавица с опухшими глазами.
— Вы к Вальдемару Генриховичу?
— Да, мы вчера договаривались, что поедем в парк погулять. Ему надо хоть ненадолго выйти из этого замкнутого пространства, где на него давят тяжкие мысли. Давайте познакомимся. Меня зовут Алина Вальд.
— А я — Светлана Кляйн, подружка Полины.
— Как чувствует себя Вальдемар Генрихович?
— Я приехала только час назад. Кажется, он вообще не спал. И не ест ничего. Я пытаюсь его уговорить что-нибудь покушать. Вы проходите, чего мы стоим в прихожей?
— Девочки, вы уже познакомились?
— Да!
— Мы собирались поехать с вами в парк, Вальдемар Генрихович…
— Не знаю даже… Не хочется никуда.
— Надо, Вальдемар Генрихович, надо!
Вмешалась Светлана:
— Думаю, вам надо развеяться. Вы давно знакомы с Алиной?
— Второй день.
— Как, второй день? Вы познакомились уже после… после того, как… Полина…
— Да, — Алина почувствовала себя неловко, — я, к сожалению, и с Полиной не была знакома. Но я хочу разобраться в этом деле, понимаете, очень хочу. Для меня это не только желание восстановить справедливость, но и дело чести. К этому делу имеют касательство люди, которые успели наследить в Москве.
— А вы имеете к этому какое-то отношение?
— Я занималась в свое время журналистскими расследованиями и знаю, что некоторые российские криминальные цепочки ведут в Западную Европу, в том числе, и в Германию.
— Вы занимались журналистскими расследованиями?
— Да! Это был своего рода мой конек в журналистике. Наверное, если бы я не была журналисткой, то стала бы следователем.
— А в каком издании вы работали? У нас часто бывают пациенты из России. Они привозят с собой свежую литературу. Так что я знаю все модные сейчас журналы и книги. Мой муж, вернее — будущий муж, мы еще не женаты — главный врач частной наркологической клиники.
— Я работала в журнале «Варвара».
— Серьезно? Я просто в восторге от этого журнала! А раньше там были совершенно потрясающие истории о женщинах-миллионершах. Такого я не читала больше нигде! И писала их ваша тезка, тоже Алина. Только фамилия у нее Перова. До сих пор храню эти журналы!
— Разрешите представиться, я и есть Алина Перова. Перова — моя девичья фамилия. Полтора года назад я вышла замуж и теперь ношу фамилию мужа — Вальд.
— Никогда не думала, что придется общаться с самой Алиной Перовой!
Болезненное тщеславие никогда не было присуще Алине в гипертрофированной форме, но, как говорится, доброе слово и кошке приятно. У нее сладко защекотало внутри, но при этом она, пожав плечами, как смогла равнодушно сказала:
— Давай забудем былые заслуги, будущие — куда более важны. И перейдем на «ты». Согласна?
— Конечно!
— Значит так. Сейчас я с Вальдемаром Генриховичем поеду в парк, а ты езжай в полицию и узнай, какие новости в расследовании и готовы ли окончательные результаты судмедэкспертизы.
— Так и сделаем. Вальдемар Генрихович, давайте я помогу вам собраться!
— Спасибо, но я еще и сам в состоянии себя обслуживать!
— Я не хотела вас обидеть!
— Я и не обиделся. Неужели вы хотите, чтобы я перед молодыми красивыми женщинами демонстрировал свою немощь? Я ведь, хоть и совсем старый и почти безногий, но мужчина…
— Да вы еще мужчина хоть куда! Соседка фрау Вальбаум неспроста к вам бегает. Наверное, виды на вас имеет, — попыталась улыбнуться Светлана.
«Значит, когда Светлана приехала, соседка была тут. Надо будет с ней поговорить. Раз она постоянно находится возле семьи Берг, ее наблюдения могут быть полезны. К тому же, это она вместе с Вальдемаром Генриховичем обнаружила мертвую Полину. Сознание отца, ясное дело, в тот момент было затуманено. А вот она может вспомнить какие-то интересные детали…»
— Вальдемар Генрихович, вы собирайтесь, а я зайду к фрау Вальбаум. Хочу попросить у нее рецепт печенья, которым она вчера нас угощала. Я такой хозяйкой стала в последнее время, что сама себя не узнаю. Но мне, как ни странно, это нравится!
— Конечно, Алиночка. Ее дверь по другую сторону лифта, вторая по счету…
— Я мигом!
— Не спеши, не спеши… Нам спешить некуда… Впрочем, если у тебя мало времени…
— У меня времени вполне достаточно. На фирму к Пащуку я не поеду. По крайней мере — сегодня. А работу, которую им обещала, я сделала дома и выслала по электронной почте. Так что, будем гулять, пока вам не надоест.
— Мне, право, не удобно, что вы бросили свои дела и занимаетесь стариком…
— Не удобно знаете что? На потолке спать, потому что одеяло все время падает…
Шутка, хоть и избитая, но заставила старика улыбнуться:
— Хорошо, жду тебя. А то смотри, наешься у фрау Вальбаум вкусного печенья и забудешь про меня!
— И не мечтайте! — выпалила Алина, закрывая дверь.
* * *
Алина окинула взглядом комнатку одинокой старушки. Мебель солидная, деревянная, пожилые люди не любят всяких модернистских изысков. Белоснежные занавески, накрахмаленные вышитые салфеточки: «С их поколением, наверное, уйдет у немецких женщин само понятие женственности. И это выражается не только в кружевных скатерках и вышитых картинах на стене. Стиль одежды, прически пожилых женщин очень сильно отличаются от тех, что приняты у молодого поколения. Понятно, вкусы и моды меняются. Но ведь понятие женственности остается… Даже Маркус как-то заметил, что среди пожилых немок гораздо чаще встретишь красивую женщину, чем среди молодых… Результат эмансипации? А почему же тогда русские, итальянки, польки одеваются со вкусом? Они вроде, тоже стараются не отставать от социального прогресса, но при этом и к своему отражению в зеркале относятся с вниманием…»
— Фрау Вальбаум, спасибо вам за рецепт, — начала Алина. — Но я пришла не только за этим.
— Я догадалась уже. Вы, молодые, думаете, что со стариками можно играть в детские игры. Наверное, хотите что-то узнать по поводу загадочной смерти дочки Вальдемара Берга?
— Честно говоря — да!
— Я Полину хорошо знала, часто видела ее здесь, у отца. Она была удивительной, я бы сказала — редкостной дочерью. У своих знакомых, да и, пожалуй, среди всех постояльцев этого специализированного дома, я не встречала таких преданных детей. Может, основа этого лежит в воспитании и особенностях менталитета. Но немецкие дети, я имею в виду коренных немцев, относятся к родителям, как бы сказать… слишком практично, что ли… Хотя, в этом виноваты сами родители. Ведь эта душевная черствость культивируется в западной культуре…
— Странно от вас слышать такие слова в адрес своих… Чаще всего люди любят подшучивать над другими национальными группами, подмечая их «слабые» стороны.
— Вы правы. Но я могу себя отчасти считать принадлежащей и к восточноевропейскому менталитету. Дело в том, что я родилась в Восточной Пруссии, в Кенигсберге, который потом переименовали в Калининград. У нас даже традиционная кухня больше похожа на польскую и русскую, чем на немецкую. Но, вас интересует совсем другое, — спохватилась старушка, — извините, я отвлеклась…
Восточная Пруссия, доставшаяся Советскому Союзу в качестве контрибуции после Второй Мировой войны, давно интересовала Алину. Она с интересом смотрела документальные фильмы и передачи из истории, читала журналы на эту тему. Дело в том, что понятие «исторической справедливости» в отношении Кенигсберга-Калининграда, оказалось с «теневой стороной», которая раньше нам совершенно не была известна. И вообще, какие могут быть разговоры? Победитель всегда прав, а агрессор должен быть наказан! Но… для Алины стало большим откровением, когда она узнала, что миллионы немцев, проживавших ранее в Восточной Пруссии, были вынуждены покинуть свою родину, а «большая земля» — то есть Германия — с распростертыми объятиями их не ждала. При этом все бывшие «пруссаки» — а теперь это очень пожилые люди — с большим интересом и уважением, очень доброжелательно относятся к выходцам из Союза, часто ездят в Калининград, Питер, Москву… Алина могла бы часами говорить по этому поводу, но все-таки переменила направление разговора:
— Мы с вами обязательно поговорим на все темы. Но начнем с той, которая на сегодня самая животрепещущая. Смерть Полины.
— Да-да… Я расскажу вам все, что видела в тот день. Вальдемар очень волновался, почему Полина не отвечает ни по одному из телефонов. Он звонил даже ее шефу, у него фамилия такая, похожая на польскую, с шипящими звуками…
— Пащук!
— Кажется, да, Пащук. Но он ничего не сказал вразумительного, и тогда Вальдемар совсем расстроился и попросил меня поехать с ним вместе к Полине. Ключи от ее квартиры у него есть. Он вызвал такси, и мы поехали.
— Во сколько это было?
Ознакомительная версия.
