– Извините за вчерашнее, я нервничаю перед выставками.
– Хорошо хоть извинились. Да садитесь же!
Альбина колебалась. А ехать черт знает куда, ноги отваливались, спина требовала кровати, голова покоя, а желудок обеда и ужина вместе. В конце концов, этот тип действительно не столь уж страшен, всего-то неприятен, но данное обстоятельство перетерпеть легко, когда тебя везут с комфортом. Она плюхнулась рядом с ним, натянула подобие улыбки:
– Спасибо, вы меня очень выручите. Я безумно устала, к тому же переругалась с половиной коллег.
Роман тронул авто с места, тоже улыбаясь, но улыбкой захватчика. Он покосился на ее руки, сложенные на коленях, – чистые, ногти покрыты лаком. И одета неплохо, значит, со своим комбинезоном в разводах она изредка расстается – уже хорошо. Альбина смотрела на него с кислым выражением, догадалась:
– Скажите, что вы случайно здесь оказались.
– Совершенно верно: не случайно.
– Ага, поджидали меня!
– Извините: ждал.
– Тогда не тяните резину, говорите, что еще вам от меня нужно?
– Ева, – повернул к ней Роман свое улыбающееся лицо.
Ну и наглая у него рожа! С самодовольством в чертах, а самоуверенности на троих хватит.
– Где я вам Еву возьму? – процедила Альбина, злясь, так как пожалела, что села к нему в машину. – Или думаете, я прячу ее под кроватью? Надо было вчера проверить, впрочем, можете сегодня заглянуть во все шкафы и даже под ванну, разрешаю.
– Вы очень плохо обо мне думаете, – констатировал Роман с сожалением. – И неправильно поняли. Я хочу знать о ней все, что известно вам, ведь она бесследно пропала. Если мы точно знаем, что мою сестру увезли, тому есть свидетели, которые видели, как ее увозили, то о Еве ничего не известно. Пропала, и все. Вам же не безразлична судьба подруги?
– Конечно, нет, – фыркнула Альбина, потом задумалась. – Значит, Ева вышла от меня и…
– Ее нигде нет. Не исключено, тоже увезли, возможно, те же подонки.
– А я чем могу помочь?
– Просто расскажите о ней. Вы давно ее знаете?
– Лет пять. Да, пять будет зимой. Мы познакомились у меня дома, Ева пришла с подругой, которая заказывала парео, это большой платок для пляжа, в него можно завернуться, как в платье, а можно завязать на бедрах.
– Вы еще и шьете? – изумился он.
– Нет, расписываю, ткань она принесла. В то время у нас не продавались парео, а подруга Евы ехала с другом отдыхать на какой-то остров, где растут бананы с кокосами, увидела в журнале пляжный ансамбль и надумала расписать шифон. Да все ей было не так, хотела непонятно чего, в общем, девушка из этих: гонор до небес, а на самом деле примитивна, как шар. Ева, наоборот, искренне восхищалась моими работами…
– А вам это льстило? – усмехнулся Роман.
– Покажите мне человека, которому льстит, когда его разносят в клочья, критикуя работу. Кстати, знаете, кто любит покритиковать? Кто ничего не умеет. Да, мне было приятно, потому что в нашем городе мало настоящих ценителей. К тому же Ева дала парочку советов, интуитивно подсказала, что бы она сделала, если б умела обращаться с красками. И попала в точку, всего-то следовало провести несколько ломаных линий с каплями, чтобы платье заиграло. Я тут же надела платье на Еву, начала расписывать прямо на ней, а ее подружка ушла. Получился потрясающий вечерний наряд, я потом с этой коллекцией ездила в Питер и Москву. А мы подружились.
– И какая она?
– Ева? Разная, как все люди. Эмоциональная, иногда вспыльчивая, но искренняя всегда и беззлобная, на нее нельзя обижаться.
– А с молодыми людьми она встречалась?
– Разумеется. Почему вы спрашиваете? Это было до вашего отца.
– Я спрашиваю потому, что, может быть, кто-то из бывших ее обожателей решил отомстить. Разве такое не случается?
– Это уж совсем из области племенных распрей, – отвергла идею Альбина.
– Она знакомила вас со своими ухажерами?
– С одним. Их всего-то было двое.
– Как его зовут? Кто он? Сколько ему лет? Где сейчас находится? И почему Ева рассталась с ним? Из-за моего отца?
Роман выпалил, как из пулемета, на что Альбина заливисто рассмеялась, откинув назад голову:
– Ну и скорость! Думаете, я запомнила ваши вопросы?
– У вас неплохо с логикой, пляшите от первого вопроса, дальше логика вас вывезет, – кинул он комплимент, немного смутившись. Действительно, мужчине не пристало проявлять интерес столь активно, будто он женат на Еве и до чертиков ревнует ее.
– Его звали Эдгар…
– Красиво. Эдгар и Ева… Звучит.
– Не издевайтесь, а то замолчу.
– Тогда я завезу вас в лес и буду пытать.
– Ого! – хохотнула Альбина. – У меня неважные перспективы. Ну, ладно, ваша взяла. Звали его Эдгар, было ему в то время… кажется, двадцать семь лет. С детства занимался спортом, бегал-прыгал, потом серьезно увлекся плаванием и делал успехи. Но подвело здоровье, врачи запретили серьезные нагрузки, Эдгар остался не у дел, пробовал себя в бизнесе, тоже не совсем удачно получалось.
– А именно? Каким делом он занимался?
– Да мне как-то неинтересно было… Не помню.
– Хорошо, отставим пока бизнес. Что еще о нем знаете?
– Ева влюблена была в него, а он… по нему не скажешь, насколько сильно он любил ее, вел себя, как помещик. Она понимала его с полуслова, была услужлива и покорна. Я спрашивала, неужели ей нравятся такие отношения, а Ева… виновато улыбалась и пожимала плечами. Мне кажется, она надеялась, что он когда-нибудь оценит ее, поймет, как она нужна ему, что другой такой – преданной, любящей и верной – не найдет. Мечтала о домашнем очаге, как это ни банально звучит…
– И успешно отняла очаг у моей матери, – заметил Роман.
На этот раз Альбина не разозлилась, по сути-то он прав, и его нужно понять. Да и кто хотел бы оказаться на месте матери Романа? Молодые страдают от предательства, а люди в возрасте переживают больнее, некоторые умирают, потому что им начинает казаться, что жизнь была не только обманом, но и прошла вхолостую, надеяться не на что. От безысходности люди и умирают.
– Да, отняла, – сказала Альбина. – Но она не думала, что отнимает. Никто не думает, что причиняет кому-то боль, тем более когда причиняют ее незнакомым людям. А вы любили?
– Увлекался.
– Тогда вам не понять ни Еву, ни отца.
– Ну и что Эдгар? – вернулся к теме Роман.
– Эдгар умел ценить лишь собственную персону и, как все недалекие люди, считал себя незаслуженно обойденным судьбой. Иногда я заставала Еву плачущей, объясняла ей, что люди встречаются или живут вместе, когда им хорошо вдвоем. Должно же быть и взаимное уважение. А если одна сторона поставила себя на пьедестал, а вторая распростерлась у ног, то из этого ничего путного не выйдет. В конце концов, Ева рассталась с ним, переживала…
– Трогательная история, – саркастически сказал Роман.
– Вы черствый человек, – вздохнула Альбина. – Зато когда она встретила Даниила Олеговича, ожила. Слишком очевидной была разница между ним и Эдгаром.
Роман остановил автомобиль у подъезда Альбины, однако задержал ее очередным вопросом:
– Эдгар не пытался наладить с Евой отношения?
– Не из тех он людей, которые стелются перед кем бы то ни было. Но если думаете, что пропажа Евы и похищение вашей сестры его рук дело, то ошибаетесь. Эдгар слишком любит себя, чтоб подвергнуть риску.
– Фамилию знаете?
– Ева говорила, но я не запомнила. Мне он неприятен был, хотя внешность у него завидная, я просила Еву не приходить с ним.
– Чем же неприятен он был вам?
– По-моему, я достаточно рассказала, чтобы вы могли составить о нем мнение.
– Вы с ним встречались после их разрыва?
– Несколько раз случайно, но не общались, наверное, у нас взаимная неприязнь. Все? Тогда я пойду домой, завтра у меня еще один тяжелый день.
И не выходила. И не сводила глаз с задумавшегося Романа, который будто не услышал ее, а может, забыл, что в салоне сидит пассажирка. Она открыла дверцу, одной ногой ступила на землю, затем снова повернулась к нему:
