– Говоришь, конкуренция у папы с сыном? – задумалась Кристина. – Я считала, бизнес у них один на двоих.
– Нет, – рассмеялся Толик. – Ромка в пику отцу занялся тем же, что и папенька, к тому же удачно, потому что народ не дурит.
– У них разногласия? Из-за чего?
– Из-за новой отцовской жены, все так думают. Нил Олегович вдруг почувствовал себя юнцом, бросил старую жену, женился на девчонке.
– Да-да, я знаю. Кстати, юная жена Жало тоже бесследно исчезла в тот же вечер, когда увезли дочь.
– Ничего себе! Знаешь, а мне его не жалко. Девчонок – да, потому что заложников, случается, убивают, а этого нет.
– Так что там с сыном?
– Мать Романа в больнице лежала с сердечным приступом, врачам доставила хлопот, но выкарабкалась. Правда, до сих пор в себя не пришла от шока, отколола номер на юбилее бывшего мужа…
– Слышала, – махнула рукой Кристина. – На такой шаг я бы не решилась.
– Смело поступила, но стала посмешищем. У нас гордость уважают, а не отчаяние. Так вот сын и дочь отвернулись от отца, приняли сторону матери, это естественно. А Роман как-то обмолвился по пьяни, что обскачет папу и вынудит его уйти на пенсию. И тогда посмотрит, чего стоит страстная любовь.
– Он Еву имел в виду?
– В первую очередь ее. Всем известно: когда у человека дела идут сикось-накось, у него портится характер, становится не до страсти. А Нил Олегович самолюбивый, тщеславный, амбициозный, преждевременная «пенсия» ему не понравится, это и отразится на новых семейных отношениях.
– То есть Роман хочет выгнать его из бизнеса, тем самым разбить союз Евы с отцом?
– Это ты уж сама додумывай. Слушай, какого черта мы посвящаем вечер Жалам? Пусть жалят друг друга, это их проблемы.
– К сожалению, и мои.
Но Кристина улыбнулась, говоря о чужих проблемах, как о своих, потому что когда-то пообещала себе: дома ни слова о работе, а при первом же тяжелом случае не сдержала слова. Толик прекрасный человек и муж, кстати, бизнес его связан с интеллектом – у него два книжных магазина, один из них самый крупный в городе. Незачем высокий интеллект забивать трупами, негодяями и прочим. Ее работа грязная, не для всех, хотя в какой-то степени тоже интеллектуальная, ведь приходится работать головой, однако пока голова Кристины ничего не понимала.
Глава 9
Встреча состоялась на нейтральной территории, словно у диверсантов, засланных во враждебную страну, а именно – в офисе Романа. Даниилу Олеговичу с его манией преследования показалось, что у сына безопасней устроить экстренное совещание. Это же не контора, а проходной двор, приезжает масса народу, причем вход в предприятие со двора, двор в глубине квартала, где расположена прачечная в подвальном помещении и кафе-столовая. Похитителям будет сложно отследить, кто приехал именно к Роману. Даниил Олегович изложил вчерашний разговор с незнакомцем, ждал, что скажут сыщики и Мокрицкая, а они выслушали и собрались уходить.
– Вы куда?! – вознегодовал Даниил Олегович.
– Работать, – ответила Кристина.
– А проанализировать? – вскипел тот, багровея.
– Мы и пойдем анализировать, – сказала она.
– Но я хочу участвовать в процессе…
– Участвовать вы будете в соревнованиях, дебатах, заговорах и так далее, – отрезала Кристина, превратившись из милой женщины в глыбу льда с глазами королевской кобры. – А наша работа не предусматривает участие третьих лиц, тем более пострадавших.
От подобной наглости Даниил Олегович обалдел, в первый момент не нашелся, что ответить, а когда опомнился, троица убралась.
– Нет, ты видел? – размахался он руками, заходив по кабинету. – Ты слышал? Я, выходит, третье лицо! Я?! Она забывается! Я плачу ей немалые деньги, она обязана держать меня в курсе!
– Успокойся, – произнес Роман индифферентно. – Может, у них свои соображения, а нам не хотят говорить, потому что опасаются с нашей стороны нечаянной глупости.
– Какой глупости?! – взревел Даниил Олегович, затем навис над сыном в кресле. – Я что, кретин? Я способен навредить собственной дочери? Да Мокрицкая возомнила о себе слишком много! А кто она такая? Дознавальщица! Первый раз от Щеглова услышал это слово: дознавальщик! Разве есть такие должности? Наверное, для нее же и придумали, чтоб зарплату платить. Да она никто и ничто! И не смеет разговаривать со мной, как с отбросом…
– Отец, мне Мокрицкая тоже не нравится, я считаю, бабам не место в милиции. Но с ней два нормальных парня, на них и надеюсь.
– Нет, но как-то они должны позаботиться о моей безопасности? Эдак кто угодно проникнет ко мне в дом и…
– Страшно?
Роман усмехнулся, узрев ту сторону характера отца, о которой не подозревал – Даниил Олегович трусил, как заяц под прицелом охотничьего ружья. А ведь еще недавно папа излучал сияние удачи, победоносно взирал на «людишек», купался в собственной значимости, короче, плевал на все и всех. Он был смел и нагл не меньше Мокрицкой, нет, много больше, потому что думал: равных ему нет. Но в чем это неравенство, вряд ли объяснил бы сам. Неуважение к окружающим бросалось в глаза, и как следствие – его не любили, а то и вовсе презирали. Где же теперь кураж, самоуверенность и значимость, где победоносный оптимизм? Стерлись тяжелыми обстоятельствами? Сейчас это беспомощный и жалкий человек, ищущий сочувствия и моральной поддержки, как юнец, делающий первые шаги во взрослой жизни. Роман, к своему неудовольствию, чувствовал себя не сыном, а незадачливым отцом этого по сути слабого и недалекого человека. Он опустил глаза, потому что смотреть на папу стыдно, и произнес с пренебрежительным оттенком:
– Не бойся, тебе ничего не сделают. Судя по вчерашнему визиту, ты им нужен. А теперь извини, мне надо работать.
Сын словно ударил: видите ли, ему работать надо! Это когда родная сестра, несовершеннолетняя девчонка, находится у негодяев? Даниил Олегович скрипнул зубами и ушел, хлопнув дверью. Все его попытки сблизиться с Романом заканчивались крахом, сын словно от чужого дяди рожден и к отцу никаких чувств не испытывает.
– Ладно, ладно, – с угрозой бурчал Даниил Олегович, сходя вниз и наблюдая типично рабочую суету, когда люди трудятся с удовольствием, чего не скажешь о его поденных работниках. – Посмотрим, сынок, кто в ком будет нуждаться.
Кристина, Тимофей и Зураб обсуждали в машине сложившуюся ситуацию, а она, как оказалось, непроста.
– Ну и купили нас! – качал головой Тимофей. – Классно! Мы, как дураки, рылись в мусорке, а телефончик подбросили, чтоб выяснить, обращался ли папа Жало к нам. Это не дубины, а умнейшие головы.
– Да, хорошо подкованы, в курсе современных технологий поисков, – с неудовольствием согласилась Кристина. – Телефон означает, что Ева тоже у них. Но знаете, мальчики, что меня настораживает?
– Когда поделишься, тогда узнаем, – сказал Зураб.
– Почему до сих пор не выдвинуты условия?
– Папа Жало сказал же, – возмущенным тоном начал Зураб, ибо ему все было понятно. – Вчерашний козел хочет убедиться, что Жало не дружит с ментами. А менты это мы.
– Не понимаю, зачем тянуть? – пожала плечами Кристина. – Хоть убейте, не понимаю. Обычно сразу же выдвигают условия, требуют выполнить их в кратчайший срок, потому что с каждым днем уменьшаются шансы избежать уголовного наказания. Сейчас даже школьнику понятно, что родственники заложников будут просить помощи у милиции, не надеясь на благополучный финал.
– А эти тянут, – задумался Тимофей. – Судя по телефону в мусорке, они придумали нестандартный ход.
– Что ты такое говоришь! – Зураб взметнул руки вверх, которые стукнулись о крышу автомобиля. – Откуда нестандартный ход? Людей крадут из-за бабок. Отомстить еще. Если б мстили, труп дочери подбросили б папе давно.
– Я считаю, Тимофей прав, – сказала Кристина. – Они заготовили фишку, поэтому не сообщают, что Ева у них. Это должно как-то сработать.
– Нервы папе Жало натягивают, чтоб сделать его сговорчивей, – пояснил действия преступников Зураб. – Хуже нет неизвестности.
