— Я не курю. Вы попросите официанта, он вам спички принесет, — вежливо и важно ответила она.
Молодой человек улыбнулся ей и отвернулся. Никто ее здесь не обижал и не трогал. Маше стало немного грустно. Она вспомнила красивого Леонида и его подругу. «Вот так всегда, — печально заключила она, отправляя в рот ложечку со сливочным десертом, — только влюбишься в кого-нибудь, а глядишь, он уже занят».
— А теперь — Сергей Дубин! — объявил со сцены ведущий.
Машу словно током ударило.
Вся ее грусть сразу куда-то подевалась.
Вот это Восьмое марта так Восьмое марта! — восхитилась она и немного подвинула стул, чтобы лучше видеть праздничную сцену.
У Сергея была худощавая, но ладная фигура, большие темные глаза и жесткие черные волосы. Он вышел на сцену с акустической гитарой, без басиста, и стал петь вживую. «Должно быть, он входит в моду, раз выступает здесь», — с восторгом подумала Маша, превращаясь в зрение и слух.
Публика внимала певцу с благожелательным снисхождением. Сергей поздравил присутствующих дам с праздником и начал с лиричной и медленной песни, сквозь которую летели печальные звезды несбывшейся любви, неслись синие поезда зимы и под которую Маша так любила вспоминать о своем будущем — то есть мечтать.
Люди в зале слушали Сергея с удовольствием. Женщины были тронуты. Сергей хорошо держался на любой сцене, он пел песни, написанные на его собственные стихи, и потому не был неформатом для этого дорогого места — он тоже был самым настоящим.
Он спел несколько песен, получил аплодисменты публики и удалился.
— А теперь для милых дам сыграет наш гость из Испании — знаменитый Мигель Вакерас! — провозгласил ведущий.
Маша сидела притихшая и смотрела на опустевшую сцену.
«Вот, Маша, сиди и учись. Рано тебе еще влюбляться в кого-нибудь, кроме Сергея Дубина. А ведь ты чуть было не размечталась об этом дурацком Леониде, которому ты сто лет не нужна. У таких Леонидов все схвачено, и очередь стоит попить с ним шампанского в клубе», — потянулась в ее голове торопливая ниточка мыслей.
Испанец на сцене устроился на невысоком стуле, поставил под ногу специальную маленькую скамеечку и долго прилаживал свою гитару. Наконец заиграл.
Музыка хлынула звонким строем аккордов, сплетая солнце и море с ветром и быстрыми зелеными ветвями проносящихся мимо машины деревьев. Вдруг повеяло средиземноморским ветром. Так, во всяком случае, показалось вдруг Маше.
В зале произошло движение.
Испанец закрыл глаза, играл быстро и самозабвенно музыку о том, что он любил больше всего на свете.
Машу переполняли чувства.
«Скорее бы пришла Ритка, — думала она, — я бы потащила ее танцевать!»
Через два музыкальных отрывка, сыгранных испанцем, Рита вернулась в зал. Она прошелестела красным платьем мимо Маши, потрепав ее по затылку, и стремительно двинулась к сцене.
Перед сиеной пыталась изобразить самбу-мамбу пара девушек с передних столиков.
Рита вылетела прямо к сцене, немного поодаль от девушек, подняла вверх руки гордым и точным жестом, и ее ноги в красных туфельках, мягко опускаясь с каблука на мысок, описали затейливое па по полу ресторана.
Рита танцевала фламенко. Каждый ее жест был законченным и ярким, но двигалась она в соответствии не с одним лишь ритмом, но и с чем-то своим — со своим морским ветром в сердце.
Девушки разошлись в стороны, похлопали ей немного стоя и вернулись за свои столики. Рита танцевала перед сценой в свое удовольствие, и все в зале с одобрением смотрели на ее танец, на ее яркое красное платье.
Музыкант притоптывал ей в такт. Теперь он уже не играл, закрыв глаза, свое фламенко, а играл для Риты, глядя на нее с улыбкой.
Музыка закончилась. В зале похлопали. Рита похлопала тоже, повернувшись лицом к музыканту, и пошла за столик к Маше.
— Ну ты даешь! Вот это класс! — восхитилась Маша. — Ты где это так научилась?
Покрытая легкими бисеринкам пота Рита, улыбаясь, опустилась за столик и ответила:
— А вот за это я благодарна моему папке. Он не пожалел денег на то, чтоб дать мне хорошее образование!
Музыкант заиграл нежную переливчатую тему. Эта ночь пробежала по всем жилам Маши теплым и ярким огнем — от тонкого шампанского, от Ритиного танца, от Сергея Дубина и испанца с гитарой. Она была совершенно счастлива.
Рита еще пару раз выходила к сцене потанцевать. Музыкант играл для нее, а она, раскрасневшаяся, веселая, отрывалась вовсю. Рита с удовольствием помахивала после танца рукой знакомым в зале, которых вдруг и здесь набралось не так уж и мало.
О том, чтобы потанцевать рядом с Ритой, не могло быть и речи. Пара женщин все же с удовольствием пританцовывала под ритмичную и приятную музыку, но подальше от сцены.
— Ты — звезда, — сделала ей комплимент Маша.
— Да, я стар, я просто суперстар! — согласилась Рита. У нее блестели глаза.
Они не замечали времени. Здесь вообще было какое-то другое время — время солнца и лета, которое привез с собой гитарист из чужой южной страны.
Люди стали понемногу расходиться из зала.
Вакерас тоже закончил играть и ушел. Ему хлопали, подарили красивый букет.
— Пора и нам собираться, Маша, — сказала Рита. — Ну что, ты довольна?
— Не то слово, Ритка. Спасибо тебе за все, дорогая. Спасибо.
Они оделись и вышли на улицу. Небо было еще темным и зябким, но это была особенная темнота — перед самым рассветом.
— Хочешь, поедем ко мне и переночуешь у меня, если боишься, — предложила Рита.
— Я не боюсь. Только я помашу тебе с балкона, что все хорошо, а потом уж ты уедешь.
— Договорились.
Они обе выпили, поэтому своего «жука» Рита бросила у клуба. Поймали машину и поехали по ночному городу к дому, где жила Маша. За окном мелькали набережные, пустые улицы, рекламные щиты. Ночной город был совсем не похож на дневной. Маше показалось, что она вдруг попала в чужую страну — яркую и красивую, и ей очень нравилась эта страна.
Они с Ритой сидели на заднем сиденье и болтали. Водитель, пожилой спокойный человек, летел по Москве стрелой. Они проехали мимо Кремля с рубиновыми звездами, мимо темной бесшумной реки, пронеслись по Третьему кольцу и свернули на улицу, где жила Маша.
— Давай мне вещь, — сказала она Рите заговорщицким шепотом.
— Вот, в пакете, дома развернешь. Мы не уедем, пока не увидим, что с тобой все нормально.
Маша открыла свой кошелек, достала деньги — за пугач и за машину. И отдала Рите.
— Рит, спасибо тебе за все, я даже не знаю, что бы я без тебя делала!
— Ну вот то-то, — отозвалась Рита, пряча деньги в свой кошелек. — Смотри, верни потом, штука не моя — я у брата выпросила.
— Ладно.
— Не бойся, — улыбнулась Рита.
Они остановились во дворе. Маша показала Рите свои окна и вышла на улицу.
Было свежо, но классно, здорово — и в ее новой прическе гулял невероятный, ни на что не похожий ветер теплого марта! Маша прошла к подъезду, набрала код, быстренько доехала в лифте до своего этажа. Было очень тихо.
Она открыла дверь ключом, вошла в квартиру, зажгла повсюду свет и быстро обежала комнаты. Потом выскочила на балкон и помахала Рите рукой.
Машина мигнула фарами и уехала со двора.
Навстречу ей во двор вползла та самая «девятка», которую Маша видела днем во дворе.
«Люди тоже праздновали, едут из клуба», — подумала она и, напевая, пошла умываться.
Маша даже не стала приставлять к входной двери кастрюлю с вилками и блокировать дверь комнаты дощечкой — только пощелкала замками и пошла спать.
Ей было совсем не жалко умереть после такой волшебной, потрясающей ночи, после такой музыки, такого Сергея Дубина и после такой осетрины.
«Это была самая лучшая встреча Восьмого марта в моей жизни», — подумала Маша и заснула крепким сном без всяких сновидений.
В отеле Восьмое марта было ознаменовано большим бранчем в ресторане, где с утра накрыли банкетные столы. Вечером планировался банкет на втором этаже и показ мод. Поток посетителей не ослабевал. Опустошенные магазины открылись, как всегда, вовремя.
В магазине «Солейль» девочки работали втроем с утра и до ночи. Ксюша, Вика и Марина приезжали домой, только чтобы отоспаться перед завтрашним днем и привести себя в порядок.
Михаилы решили перевести им в помощь девушку из другого магазина — на тот срок, пока Жанна пробудет в больнице. Врачи говорили о месяце, как минимум, — такое время было необходимо, чтобы Жанна поправилась после травмы.
Арина и Саша дневали и ночевали в магазине. Праздники, как всегда, встряхнули и взбодрили всех — работать было нужно быстро и внимательно, помогая друг другу во всем, иначе ничего не получилось бы.
После каждой смены девочки едва стояли на ногах, а Арина почти забыла, как выглядит ее сын Мишка, оставленный на няню. Арина только смотрела на спящего ребенка, приоткрыв дверь, утром и вечером. Саша тоже на эти дни превратился в фантом для своей семьи — у менеджеров еще оставалась работа и после закрытия магазина, связанная с учетом продаж.
