Ознакомительная версия.
Что настанет тогда, Татьяна Верещагина пока не знала. Еще до недавнего времени она собиралась тихо и грустно встретить одинокую старость, во что, правда, Светка не верила ни минуты. Собиралась помириться с Иришкой. Ждать внуков и научиться вязать крохотные носочки в яркую полосочку и со смешными завязочками-помпончиками. Это все прочно сидело в ее мозгах до того самого вечера, как в ее подъезде убили Надежду Ивановну. И пошло, и поехало…
Какая старость, помилуйте! До нее еще надо дожить! А кому-то этого совершенно не хотелось. Это шло вразрез с чьими-то интересами. Не с ее, это точно.
— Что он мог искать лично у вас? — задал ей первый вопрос Кирилл, взваливший на себя полномочия детектива.
Он совершенно не внушал ей доверия, но важничал жутко. Разложил на огромном столе, что они успели накрыть к обеду без нее, белые листы бумаги, карандаши и даже ластиком не пренебрег.
— У меня?! Представления не имею! Все деньги у меня в банке. Пластиковая карточка всегда со мной, — ответила Татьяна, решившая все же отвечать на поставленные вопросы.
Ее версия со старушками-друзьями была отметена напрочь. Раз милиция установила смерть в результате несчастного случая, нечего пытаться и огород городить.
Кто знает, может, и правда сумеют они сообща во всем разобраться и отвести от ее бедной головы страшную опасность. И как только это случится, так все…
Сразу записывается в кружок любителей вязания, расположенный при их жэке в подвале соседнего дома. И станет приучать себя к сериалам, которые не переносила.
— А драгоценности? — отвлек ее снова настойчивый Кирилл.
Он по достоинству оценил ее глубокое декольте. Едва прикрытое крохотным топиком, оно и правда привлекало внимание. Не один Кирилл елозил сейчас глазами у нее за пазухой.
— У вас же есть драгоценности? Какие-нибудь старинные украшения, может, дорогое колье из бриллиантов или что-то подобное?
— Драгоценности имеются, но они тоже в банке. Я арендую банковскую ячейку и храню все самое ценное там. — Татьяна чуть подтянула кверху пиджачок, пытаясь отвлечь друзей. — Дома у меня ничего ценного, поверьте.
— А бумаги? — встрял Степан, в разговоре он почти не участвовал, все больше потягивал из высокого бокала вино и кривился каким-то одному ему ведомым мыслям. — Может, ты с работы что-то такое прихватила? Какой-нибудь важный договор или диск компьютерный. Черт его знает, что ты могла прихватить! Но в кино всегда какая-то возня идет из-за крохотной такой вот дискетки. Бьются все, погибают, а оказывается, и делов-то всего в этой самой дискетке.
— Не в диске дело, Степаша, — с легкой насмешкой авторитетно заявил Кирилл. — А в информации! На этих самых носителях столько может всего быть… Вспомните, Танечка, что важного произошло у вас на службе в последнее время? Может, муж вам передал какой-нибудь документ или диск? Он ведь у вас?..
— Ведущий экономист одной фирмы, занимающейся компьютерными разработками. Что-то он говорил про прорыв в деле, касающемся антивирусной программы. Господи, да это тысячу лет назад было! Мы с ним давно расстались!.. — И тут она вспомнила.
Было это…
Было это где-то за неделю до того, как он подло сбежал от нее, не вернувшись с работы и объяснившись с ней по телефону. Это была пятница, она запомнила это абсолютно точно, поскольку собиралась со Светкой в баню.
Сама Татьяна не очень любила горячий пар. Ее тонкая кожа после сауны начинала краснеть и зудеть, но не уважить подругу не могла. Та обещала притащить какую-то разрекламированную маску для лица, шеи и бюста. Что-то говорила про вытяжку из проросшего овса, медовое молочко, что-то еще. И говорила, что.! действие этой самой маски стимулирует как раз сауна.
Вот она и собиралась туда с неохотой, но с любопытством. А тут Санечка…
— Он вернулся раньше обычного. Где-то часов в шесть. Он редко так возвращался, — принялась вспоминать Татьяна. — И заметался, заметался по квартире. Весь взъерошенный, нервный. На мои вопросы отмахивался и зудел что-то про подлость человеческую, способную…. Вот тут дословно не помню. То ли способную опрокинуть мир, то ли способную его опрокинуть. Ну, не помню! И знаете… У меня было такое чувство, что он собирается что-то спрятать.
— Почему ты так решила? — Степан неожиданно заинтересовался и сместил взгляд с ее груди чуть выше.
— Я начала ходить за ним, а он уворачивался и что-то придерживал в кармане пиджака. Говорю, что у тебя там, покажи. А он…
И тогда Санечка ударил ее по рукам, не больно ударил, слегка, но Татьяне стало обидно. Она же ничего такого не хотела. Просто пыталась понять, чем так расстроен ее бедный муж. А он…
— И что же он?!
Новость о том, что ее невзрачный муж мог ударить ее по пальцам, по тем пальцам, что казались ему невесомыми, почти прозрачными, неприятно его удивила. Надо же, такой слизняк, а дрался. А она все его Санечкой называла. Урод, видимо, был еще тот. Копни только поглубже.
— Он закрылся от меня в кухне. Я ушла со Светкой в сауну. А когда вернулась, он притворился спящим.
— И все? — снова принялся умничать Кирилл. — Никаких второстепенных деталей, способных пролить свет.
— На что, господи! — Его кичливость начала порядком ее раздражать.
Хотелось есть, пить, посидеть где-нибудь в саду под одним из чахлых деревьев и просто ни о чем таком не думать. Смотреть на то, как резвится и скачет солнце по мраморным дорожкам и умирающим к зиме листьям, и ни о чем не думать, ни о чем.
— Ну… Может, какие-нибудь старые газеты валялись под ногами. Или одежда в шкафу лежала не так.
— Какие газеты?! Какая одежда?! С чего это?! — за ходом мысли доморощенного детектива она не успевала и обратила умоляющий взор на Степана.
— Он имеет в виду, что когда твой муж прятал что-то на антресоли или в шкаф, то мог по неосторожности смахнуть пару газет или сдвинуть с места несколько полотенец, — терпеливо объяснил ей тот, одобрительно глянул на друга и спросил:
— Я угадал?
— Абсолютно! Так что? Все было на месте?
— Все было на своих местах! Газеты наверху, полотенца в стопочке, сахар под ногами! — фыркнула Татьяна и пододвинула к себе, наконец, блюдо с запеченными куриными крылышками.
— Какой сахар?! — одновременно вытаращились на нее оба.
— Белый, сладкий, сахар-песок, мой бывший муж постоянно… — она даже жевать перестала, вспомнив эту его ненавистную привычку, — постоянно просыпал сахар! И он постоянно скрипел под ногами в кухне. Можно было сойти с ума за эти пятнадцать лет от этого постоянного скрипа! Надеялась, привыкну! Но нет, к этому привыкнуть невозможно. Он скрипит так.., так мерзко.
— Сахар, значит. — Кирилл принялся теребить свой подбородок одной рукой, второй малюя что-то на листе бумаги. Потом поднял на нее задумчивые синие глаза и спросил:
— Как он ушел от вас, Татьяна? Извините, но меня интересуют обстоятельства его ухода. В тот день сахар так же скрипел под ногами?
— Так он всегда скрипел! Стоило Санечке войти в кухню, так тут же этот скрип под ногами. Как Санта-Клаус ассоциируется со скрипом снега, так мой Санечка со скрипом сахара! — Татьяна пригубила вина и снова принялась за крылышки.
Вкусно было необыкновенно. Кирилл постарался, как ей объяснили. Если он во всем был таким умелым, то беспокоиться за результаты его расследования не стоило. У него все получится…
— Где вы храните обычно сахар?
— Раньше, когда я.., когда у меня еще была семья, мы покупали сразу килограмм по пять-шесть и ссыпали в большую банку из-под леденцов. Знаете, такие на палочках леденцы? — Она изобразила, как те должны были выглядеть. — Большая такая красивая пластиковая банка с крышкой. Она всегда стояла у нас на самой нижней полке в шкафу, и мы туда ссыпали сахар. Сейчас я его почти не покупаю. А если и приходится, то редко больше килограмма. А это так важно?
— В вашем деле, Татьяна, все может быть важным. Любая мелочь, — важно заявил Кирилл и дважды что-то подчеркнул на своем листе. — Итак, сахар вы хранили в большой банке на кухне. В тот день, когда ваш муж что-то от вас пытался спрятать…
— Почему именно от меня? — возмутилась она и еще хлебнула вина. — Он вообще пытался что-то спрятать. А когда я проявила любопытство, он его пресек, и только.
— Пусть так, — Кирилл взял ластик и тут же что-то быстренько стер, а прочертил длинную прямую линию со стрелкой на конце уже совсем в другом месте. — Когда вы вернулись, то обнаружили, что на кухне скрипит под ногами сахар. Так?
— Так.
— Ваш муж вечерами часто пил чай?
— Вечерами? Никогда… — Татьяна оторопело воззрилась на друзей. — Постойте-ка, а ведь действительно! Он вечерами предпочитал кефир или молоко, ну, чтобы спать без кошмаров. Вы понимаете?
— Ага! Чтобы быстрее засыпать и спать потом без сновидений и все такое… — кивнул Степан и посмотрел на нее с таким пониманием и ехидством, что она тут же покраснела.
Ознакомительная версия.
