– Поверь, ты узнаешь Яза.
Кьюсак прозвал их еще не рожденного ребенка в честь Карла Ястржемского, бейсболиста из «Ред сокс».
– Ты будешь узнавать его по запаху, по манере двигаться и искать тебя своими голубыми глазами. Материнство всегда разносит прозопагнозию вдребезги.
– Почему ты так уверен?
– Я просто знаю, – ответил Джимми, уже полностью проснувшись, уверенный и обнадеживающий, с той самой кривой улыбкой, которую иногда принимали за ухмылку. – Да и потом, если все же возникнут проблемы, мы всегда можем сделать Язу татуировку над пупком – скажем, пару красных носков[28].
Эми взвизгнула и ударила его пуховой подушкой:
– У нас будет девочка. И никаких татуировок!
Шутки насчет девочки или мальчика успокаивали Эми и уменьшали ее страхи по поводу прозопагнозии. Обычно после этих шуточных споров жена снова засыпала. В рабочие дни она вставала в семь тридцать и ехала в зоопарк Бронкса, к своим рептилиям – кормить, присматривать, заниматься исследованиями.
Но со временем страхи Эми усиливались. Бессонница была новым симптомом. И Кьюсак, несмотря на все свои заверения, понятия не имел, станет ли узнавание проблемой.
В прежние годы, работая в «Голдмане», Кьюсак купил бы детский браслетик от «Тиффани» и заказал бы на нем гравировку «Яз». Браслет стал бы такой же табличкой, как двухзвездочный значок Джимми. Но сейчас он поклялся отказаться от любых вольностей в расходах. Он собирал каждый свободный доллар на случай, если «ЛиУэлл» не удастся дотянуть до десяти процентов. «Бентвинг» сейчас шел по $61,61, чуть выше, чем в начале года, когда за него давали 59,09. Акции все дальше уходили от заветной цели 78,79, приклеенной к монитору Кьюсака.
Против обыкновения Эми не стала отворачиваться и засыпать.
– Нам нужно поговорить еще кое о чем.
– Какие-то дела?
– Мои родители приглашают нас на эти выходные.
– Ох.
– Я знаю про «ох», и мне он не нравится. Тебе пора помириться с папой.
Кьюсак молчал.
– Мы с мамой не можем придумать, как заставить вас поговорить. Ты же знаешь, папа никогда не возьмет на себя инициативу.
– Это все равно что просить Дарта Калеба отказаться от «Звезды Смерти»[29].
– Не смешно, Джеймс.
19 мая, понедельник«Бентвинг» по $66,30
Олавюр устал от нерешительности. У него есть чем заняться. Для него терпение – эвфемизм для трусости. Со времени одобрения Гвюдйонсеном плана атаки на «ЛиУэлл Кэпитал» прошел месяц. И до сих пор никаких действий.
В некоторые дни банкир представлял, как загоняет Лизера в угол. Удар в селезенку, потом в пах. Прижать шею коленом к полу. И это только начало. Исландец ненавидел Лизера за падение акций «Хафнарбанки». С тех пор, как катарцы начали покупать, акции поднялись всего на семьдесят шесть крон.
Олавюр набрал Снорассона, главного экономиста «Хафнарбанки»:
– Когда упадут цены на энергию?
– Скоро, – ответил тот. – Скоро.
– Я слышу этот ответ каждую неделю.
Олавюр отключил телефон, бросил трубку на место и проворчал: «К черту».
Он соблюдал осторожность. И эта осторожность раздражала. В финансах всегда есть риск. В любой войне есть потери. Может, Вергилий и был пацифистом, однако кто, как не он, спросил: «Что от страха дрожим до того, как трубы пропели?»[30]. На финансовых рынках брали верх агрессоры, парни, которые набрасывались на неопределенность.
Олавюр нахмурился, представив, как злорадствует Сайрус Лизер. А вдруг он хвастался перед другими хедж-фондами? Поощрял их валить «Хафнарбанки»? И тогда покупок катарцев просто не хватит, чтобы вернуть акциям прежний уровень.
Хватит, решил банкир. Первым делом он позвонил катарцу:
– Пора начинать.
– Брат, ты уверен?
– Пришло время защитить ваши инвестиции в наш банк. Пришло время отправить послание всем хедж-фондам.
Когда разговор закончился, банкир набрал по мобильнику Сигги. Он переключился на голосовую почту. Неважно – атака уже началась. И как только Сигги вытянет из Сая достаточно информации, Олавюр и его катарские союзники потопят этого типа.
22 мая, четверг«Бентвинг» по $64,33
– Одно личное одолжение.
– Одолжение на халяву? – зевнула Рейчел, раздраженная звонком нанимателя в обеденный перерыв.
– Все будет компенсировано. Как обычно.
– Плевать, – равнодушно ответила Рейчел.
Она плохо спала и паршиво себя чувствовала.
– Что значит «плевать»? – растерянно переспросил абонент. – Это же ты все время требуешь новой работы.
– Мне нужен перерыв.
– Возьми отпуск.
– Вам легко говорить, Кимосаби. Я работаю на двух работах. Коплю деньги, – и добавила после маленькой паузы: – Но вы и так все это знаете.
– Я могу отправить тебя куда-нибудь и оплатить расходы. А о задании поговорим, когда вернешься.
– Нет, спасибо.
Такая щедрость удивляла. Рейчел никогда в нее не верила. Полная чушь, за которой кроется расчет и манипуляции. Чего он хочет?
– Наверняка есть место, куда ты захотела бы поехать.
– Я неравнодушна к Парижу, – призналась Рейчел, чувствуя, как ее решимость слабеет.
– Ты когда-нибудь останавливалась в «Георге Пятом»?
Спустя пять минут они обо всем договорились. Рейчел оставила сообщение – чистая формальность – Доку. Он всегда соглашался со всем, о чем бы она ни попросила.
Кимосаби – совсем другое дело. Временами он непостижим. Вот как сегодня. За пять секунд с изумительной ловкостью раскопал, что ей нужно, и преподнес на блюдечке поездку в Париж. Очень умно. Когда Рейчел вернется, она будет работать на него в два раза старательнее. Возможно, именно этого он и добивается.
Но иногда Кимосаби казался парнем, который грохнулся головой о бортик генного пула. Не все то золото, что…
28 мая, среда…«Бентвинг» по $61,98
К концу мая напряжение распространилось по всему «ЛиУэлл Кэпитал». Неуловимо, как ядовитый плющ, который появляется в одном месте и оплетает все, куда дотянется. Девятнадцатого мая акции «Бентвинга» подскочили до $66,30. С того дня они упали до 61,98. Еще не катастрофа. Пока еще. Но нисходящая динамика питала кислое настроение и непреодолимое желание с кем-нибудь сцепиться.
В эпицентре находился Виктор Ли. Ведущий трейдер, известный изяществом покупки и продажи акций компаний стоимостью до двух миллиардов. Большинство хедж-фондов строило бизнес вокруг трейдеров, их особых умений. И его настроение заражало всю маленькую компанию, все шестнадцать человек.
Проблема была в деньгах, которые Виктор пожирал по три нуля за раз. Ему принадлежал холостяцкий коттедж – сто сорок квадратных метров – в гринвичском районе Белль Хейвен. Он круглый год снимал дом в Хэмптонсе, за семьдесят пять тысяч в месяц, где поставил аудиосистему и плоский телевизор за сто двадцать пять тысяч, поскольку в доме, на его вкус, не хватало техники. На парковке у «Гринвич Плаза» стоял его «Феррари» за двести пятьдесят тысяч. На курорты и спа-салоны Виктор тратил триста тысяч в год, что находил разумным, учитывая легкое отношение к одежде. Он никогда не тратил больше пятнадцати тысяч на моду и аксессуары, хотя регулярно баловал себя часами с шестизначными ценниками и оценивал свою коллекцию минимум в два миллиона.
Подобно прочим обитателям Хеджистана, зависящим от огромных премий, Виктор 364 дня в году жил не по средствам. Он давным-давно решил: планировать расходы – занятие для пенсионеров. Тратить деньги – все равно что трогать руками колебания рынка.
– Какой гребаный урод давит на «Бентвинг»? – бушевал Виктор.
Сегодня была последняя среда мая. Он понимал, что кто-то продает акции, сбрасывает их и снижает рыночную цену. Младшие трейдеры не удосуживались поднять глаза. Они привыкли к ругани своего начальника.
Виктор перестал бурчать вслух и проверил почту. Приятель из «САК Кэпитал» переслал ему статью под названием «Рыночная волатильность привязана к тестостерону».
Вечно любопытный Ли прочитал, что уровень тестостерона побуждает человека идти на риск. Парни, которых захлестывают гормональные волны, удваивают ставку, когда разум подсказывает обратное. Женщины оказываются лучшими долгосрочными инвесторами. Эстроген разумнее тестостерона. Женские гормоны не толкают на безрассудные поступки.
– Люди изучают такое дерьмо?
– Какое? – спросил Кьюсак, случайно проходивший мимо.
– Иди на хер, новичок. Не разговаривай со мной, пока не принесешь какие-нибудь активы, – рявкнул Ли. – Понял, о чем я, неженка?
– Эй, Виктор…
– Чего?
– Могу я поменять тебя на дверь номер три?
Виктор оторвался от трех ЖК-панелей и несколько раз моргнул за стеклами своих очков в роговой оправе. Потом снял очки и сказал:
– Беру свои слова обратно, Кьюсак. Не ходи на хер.
Вернувшись в кабинет, Джимми ответил на несколько писем. Он старался забыть фразу Виктора: «Не разговаривай со мной, пока не принесешь какие-нибудь активы». Но ведущий трейдер прав. Кьюсак вошел в команду чистокровок, легко возбудимых, однако талантливых и способных. Эта конюшня никогда не теряла деньги. Чтобы заработать десять процентов, у них есть время до 31 декабря. Семь месяцев на «Бентвинг» по $78,79. Семь месяцев – срок доставки.
