Ознакомительная версия.
Я ответила то же, что говорила отцу: увидела его в «Телеслужбе безопасности», дядя показался мне знакомым, только я никак не могла вспомнить, где с ним пересекалась, вот и уточнила у папы, который знает лично всех людей, которых в нашем городе убивают на заказ, ну или, по крайней мере, пытаются.
– Ксения, заткнись! – рявкнул папа.
– Вы не могли бы завязать мой халатик? – обратилась я к допрашивавшему нас типу.
– С удовольствием, – сказал он и признался, что предпочитает их развязывать. Правда, просьбу мою выполнил.
Затем господин заметил, что Петру Петровичу Багаеву меня лично видеть не доводилось, хотя о моем существовании он наслышан. Где же тогда его могла видеть я?
– Вполне могло случиться так, что я его видела, а он меня – нет, – вполне резонно заметила я с обворожительной улыбкой. – Или он меня просто не помнит.
– Такую девушку забыть невозможно, – сказал старший. Остальные ухмыльнулись. Я снова одарила всех улыбкой.
Я избрала такую тактику, решив во что бы то ни стало выяснить, зачем приперлись эти четверо и что им от меня (или отца) надо. Если бы нас хотели убить – убили бы сразу. Если бы хотели куда-то увезти, то тоже бы уже вытащили из квартиры или вообще брали бы не здесь. Скорее всего, им нужно просто поговорить. Вот и поговорим. Хоть они, может, объяснят, что происходит вокруг.
Я же временно перестала интересовать молодцев, и они переключили все свое внимание на отца. Из задушевной беседы, состоявшейся после обещания поработать над моим телом в присутствии родителя, я узнала, что молодцы присланы лично Багаевым, который считает, что его заказал мой отец. Папа рьяно уверял их в том, что это мнение ошибочно. Он вообще только от меня узнал, что в Петра Петровича стреляли.
– Тогда почему ты вчера несколько раз звонил Разнатовскому? И сегодня встречался с его ближайшим дружком? – елейным тоном поинтересовался старший.
Папа хотел уйти от прямого ответа, но это у него не очень хорошо получилось, и он получил по ребрам кованым носком ботинка. Папа взвыл.
– И ты, наверное, еще не в курсе, что Разнатовского больше нет с нами? – продолжал старший.
– Как нет? – прошептал папа.
Старший пояснил, что Александр Викторович этот свет покинули, но это – отдельная история и винить в этом нехорошем деянии, пожалуй, следует людей Равиля Байрамгалина, у которого с Сашкой свои счеты имелись. Отец кивнул в задумчивости, явно соглашаясь с говорившим, только поинтересовался, каким образом Сашку отправили на тот свет. Старший его любопытство удовлетворил, сообщив о вчерашнем выносе тела из его квартиры. Я с трудом сдержала смешок: представляю, сколько раз эта история пересказывалась, да и девушка, нас видевшая, воспринимала происходящее не совсем адекватно. Она вообще почему-то увидела четырех мужчин. Или мы с тетей Викой так выглядели? По ее словам, тело Саши было со следами пыток (можно подумать, она все видела). Но это не мои проблемы.
В общем, Сашу считали безвременно погибшим и винили в этом некого Равиля, с которым мне пока не посчастливилось познакомиться. Или я радоваться должна, что мы не знакомы лично?
Но где на самом деле находится Саша в настоящий момент? Не взяли ли его люди этого самого Равиля? Уже в моей квартире? Куда-то же он делся? Причем без зимней одежды и в домашних тапочках. И половины оружия нет. Значит, мне в ближайшее время следует выяснить, кто такой Равиль. И, возможно, выйти на него лично. Спрошу у папы. Он, как я поняла, его знает.
А папа, как я выяснила из вопросов и ответов, звучавших в комнате, не найдя Сашу, позвонил его ближайшему дружку Андрею (по-моему, в ночь нашего знакомства с Разнатовским был Андрей?) и с ним встретился. Отец клятвенно заверял, что с Андреем общался исключительно с целью поиска Саши.
Но теперь Андрей тоже как сквозь землю провалился, пояснили налетчики. А в Багаева стреляли.
– Такие покушения долго готовятся! – рявкнул отец. – Ты что, вчера родился? Во сколько стреляли в Багаева? Я с Андреем в одиннадцать встречался. Во сколько, спрашиваю? – затем отец повернулся ко мне: – Ксения!
– А откуда об этом может знать Ксения? – удивился старший.
– Так я же криминальную хронику смотрела, – как ни в чем не бывало ответила я. – Там о времени не говорили. Но светло еще было. Кстати, а вот вы откуда знаете, что я интересовалась Багаевым?
Старший глянул на меня внимательно, прищурив глаза в прорези маски, а тишину нарушил отец.
– Значит, мой телефон на прослушке, – спросил он, ни к кому не обращаясь. – Когда вы успели? – и глянул на старшего.
Тот только хохотнул.
А затем вернулся к своим вопросам.
Правда, задать все, интересующие его, ему не удалось.
Мою дверь выбили с треском – и в несчастную однокомнатную квартиру ворвался табун гоблинов (не знаю точно, сколько их прибежало, сосчитать была не в состоянии, молилась только, чтобы не растоптали), скрутили четверых, сорвав с них маски (старший оказался очень даже ничего), немного покрушили мою новую мебель, налетчиков подхватили, куда-то повели, а двое тех, что приехали с отцом, с нами остались, наручники открыли какими-то проволочками, веревки разрезали, потом занялись вставлением выбитых замков, отец, быстро пришедший в себя, засел за телефон, а я снова отправилась в душ. Страшно хотелось смыть с себя несуществующую грязь.
Для меня развитие событий было слишком бурным.
Когда вышла из душа, папа уже пил кофе на кухне. Позвал меня. Я составила ему компанию.
Мы некоторое время молчали, потом отец очень внимательно на меня посмотрел и заявил, что уже неоднократно просил меня не совать нос, куда не следует. Я же никак не могу умерить свое любопытство.
– Чего ты добиваешься, Ксения?! Скажи мне: чего? Куда ты лезешь? Успокойся! Зачем тебе понадобился Багаев?!
Я ответила, что не исключаю, что он убил мою мать.
Челюсть у отца поползла вниз, но он быстро вернул ее на место и заорал, что у меня съехала крыша, я же прекрасно знаю, что мама отравилась. Потом усилием воли отец взял себя в руки и заворковал, что я, наверное, очень устала в последнее время, нервишки у меня немного расшатались (а у тебя, папа? – хотелось спросить мне. Отца-то, честно признаться, было немножко жаль), да это и неудивительно: столько переживаний на бедную головку маленькой девочки.
– Ксения, может, тебе отдохнуть съездить, а? В Таиланд? На Карибы куда-нибудь? Или на лыжах покататься? Скажи, куда бы хотелось? Тебе надо отдохнуть.
– Я подумаю, – сказала я, чтобы притупить бдительность отца. Уезжать из города в ближайшее время я не собиралась. И он даже не уточнил, почему у меня возникла мысль относительно убийства матери! Неужели он совсем ее не любил?!
А отец уже строил наполеоновские планы, выдавая мне достоинства и недостатки всяких курортов. Я кивала. Потом прервала лившийся из родителя поток, попросив денег на новую мебель – для замены той, что сломали его гоблины. Папа незамедлительно вынул бумажник, отсчитал две тысячи баксов и положил на кухонный стол. Он хочет меня купить? Готов заплатить за то, чтобы я не узнала правды? О взрыве клуба и гибели мамы?
– Значит, договорились, Ксения? Ты мне завтра скажешь, куда хочешь поехать?
Я кивнула.
Внезапно прозвучал телефонный звонок. Я резко дернулась. Кто может мне сюда звонить? Или это Саша?
Я рванула в комнату к аппарату.
Звонила женщина, спрашивала Владислава Николаевича. По голосу я узнала его новую пассию, не посчитавшую нужным представляться.
Я протянула трубку отцу, последовавшему за мной в комнату.
– Да, Ира. Да, сейчас выезжаю. Кстати, к нам сегодня днем никто не приходил? Ты уезжала? Что ты заметила? Красная «Ока»? Понял.
Отец повесил трубку и посмотрел на меня.
– Ты была сегодня у нас дома? – спросил он.
– Нет, – ответила я.
– Но Ира говорит, что видела у нашего подъезда твою «Оку»!
– Из этого не следует, что я заходила домой, – заметила я. – И, кстати, нормальная женщина всегда знает, был ли у нее кто-нибудь в ее отсутствие или нет, – не могла не съехидничать я.
– Тогда что ты там делала? – заорал отец.
– А твое какое дело? – рявкнула я.
Мы еще немного поорали друг на друга. Я сдерживаться больше не могла: нужно было на ком-то сорваться, отец для этой цели подходил прекрасно. Повод-то, конечно, был ерундовый, но все равно повод.
В дверь комнаты заглянул один из гоблинов, чтобы сообщить, что дверь поставлена на место, а замки врезаны, но отец так на него рявкнул, что гоблин посчитал нужным побыстрее удалиться. Отец крикнул ему вдогонку, чтобы они подождали его в машине. Я услышала, как хлопнула входная дверь.
А отец схватил меня за грудки и стал трясти со всей силы. И орать. И называть всякими именами…
А я была в таком состоянии, что мне было уже все равно… Хотелось только, чтобы он ушел поскорее и оставил меня в покое. И больше никогда в жизни его не видеть. Неужели он мог так сильно измениться за какой-то месяц? Ведь это же совсем другой человек.
Ознакомительная версия.
