Посоветовав ему заткнуться, я попробовала мыслить здраво. Проблема ждет решения, доброхотов потрудиться за меня нет, следовательно, придется повкалывать самой. Первое, что надо сделать: выяснить, кто же такой этот лысый? А как, интересно, я это выясню? На улице к прохожим начну приставать с вопросом: "Не скажете ли вы, кто изображен на этой фотографии"? Можно пойти в редакцию какой-либо газеты (а можно ли будет выйти оттуда?) или прямиком в областную прокуратуру (а лысый как раз и есть прокурор или его близкий родственник), кажется, у меня начинается шизофрения, враги мерещатся за каждым углом. Но как-то я должна получить ответ на этот вопрос. Вот тут я вспомнила о Саше, своем соседе. Что, если позвонить ему, договориться о встрече и заодно переложить все свои проблемы на плечи малознакомого человека? В конце концов, почему бы и нет? Я - лицо гражданское, и заниматься проблемами чистоты рядов в органах не мое дело. Вопрос, захочет ли Саша со мной встретиться? С его точки зрения, я едва ли не преступница. Из дома сбежала, а нашему человеку незачем бегать из дома, если он чист перед законом. Опять же, предположим, Саша согласится, но как я узнаю, что он решил помочь, а не затеял сдать меня с рук на руки тем же органам, кстати, как милиционер, именно это он обязан сделать. Чушь какая-то... Я позвоню и поговорю с ним, а уж потом буду решать: стоит ему верить или нет...
Через десять минут я уже звонила Саше, дома его не оказалось. Я брела к машине, стараясь придать себе бодрый вид. Денис с сомнением поглядывал на меня с заднего сиденья.
- Чего? - спросил он хмуро.
- Никого нет, дома то есть. А рабочий телефон я не знаю.
- А он кто, этот Саша? Твой приятель?
- Он мой сосед. По-моему, хороший парень.
- У тебя с ним что было?
- Что значит "было"? - возмутилась я.
- То и значит. Одно дело - соседка, а другое - подружка. Ты ж не глупая, понимать должна. С какой стати тебе помогать, если вы чужие люди?
- С такой, что человек человеку друг.
- Это кто сказал? Я вот слышал по-другому.
- Много лишнего ты успел услышать в своей жизни. В общем, так, едем к твоей мамаше, роль похитительницы мне совсем не нравится. Решим этот вопрос, еще раз позвоним Саше, когда-нибудь он появится дома.
Я придала себе глубокомысленный вид, изо всех сил стараясь убедить мальчишку, что у меня есть какой-то план и я знаю, что нам следует делать. На самом деле я ничего не знала. Очень хотелось переложить все проблемы на чужие плечи, по возможности, широкие. Вернуться к любимой книжке, рисункам, привычной жизни... Стоп, об этом лучше не думать, не то я опять раскисну и, чего доброго, начну реветь. Денис сказал: я крутая, вот и проявляй свою крутость, действуй, одним словом.
По дороге к дому Дениса я еще раз нанесла удар по бюджету и купила мороженое: ему и себе. Денис скривился, но свое съел моментально, из чего я заключила, что передо мной вполне нормальный ребенок, который любит все, что положено любить детям в его возрасте. Себя я осчастливила, чтоб хоть как-то поддержать пошатнувшуюся веру в собственные силы, вкусное и сладкое действует на меня успокоительно.
Конечно, вот так запросто въехать во двор мы не рискнули. Денис, знавший округу лучше, чем я собственную кухню, объяснил, где можно безбоязненно оставить машину, и повел меня немыслимыми закоулками, то нырял за покосившиеся деревянные сараи, то бежал торопливо через дворы, заросшие сиренью и шиповником. Минут через десять я окончательно перестала ориентироваться и, мысленно махнув рукой, следовала за ним, положившись на то, что мальчишка куда-то меня выведет.
Вывел он меня к детскому саду. Точнее, здание впереди когда-то было детским садом, потом его, как видно, решили капитально отремонтировать, но, основательно разломав, по неизвестной причине передумали. Тихое местечко облюбовали местные ребятишки. Мы прошли через сад и оказались возле деревянной беседки, здесь, лежа, сидя и стоя, обреталось человек десять мальчишек приблизительно одного возраста: на вид им было не больше тринадцати. Все одинаково чумазые и какие-то брошенные. Наше появление вызвало интерес: разговоры стихли, в глазах вспыхнуло любопытство.
- Здравствуйте, - сказала я, мне недружно ответили. Денис за руку поздоровался с длинным мальчишкой, рукопожатие было замысловатым и несколько комичным, а парень рослым и широкоплечим.
- Тебя искали, - сказал он Денису.
- Кто? - спросил тот.
- Два мужика на "Хонде", серая, шикарная тачка, Тепа номер записал. Тепа, сидевший справа, торопливо кивнул. - Выспрашивали, где ты можешь быть. Мы им много чего нарассказывали. Про нее тоже спрашивали, - тут он кивнул в мою сторону. - Само собой, ее в жизни не видели. Они фотографию показали, - заметил он, глядя на меня.
Сообщение удивило и обеспокоило: фотографировалась я весьма неохотно и последние пять лет своих фотографий никому не дарила. Может быть, они позаимствовали одну из них в моей квартире или вовсе раздобыли ее неведомо где. Это встревожило.
- Как думаешь, кто это был? - хмуро поинтересовался Денис у друга.
- Бандиты, - сурово ответил тот. - Тупому ясно.
- Почему? - удивилась я, вмешательство каких-то бандитов ничего хорошего не сулило, мне вполне хватает милиционера Васи с дружком.
- Почему, почему, - передразнил меня мальчишка. - У меня глаза есть.
- Ты кого-нибудь из них раньше видел? - попробовала я внести ясность.
- Нет, - он поморщился, - и так понятно.
- Может, тебе и понятно, - начала я и замолчала: чего я хочу от ребенка? К тому же мальчишка скорее всего прав: они столько времени болтаются по улицам и столько всего повидать успели, что их чутью можно верить. - Тебя как зовут? - спросила я.
- Вовка.
- Вова, они что, приехали, подошли к вам и стали расспрашивать о Денисе?
- Ага. Мы сидели во дворе, подваливают эти двое, ну и стали выпытывать. Мы сразу смекнули и принялись заливать. Потом один фотку твою достает: говорит, случайно здесь не видели? Нет, говорим. Потом к Денькиной матери пошли выяснять, где он и что... Но она не открыла. Они убрались, а потом опять приезжали, их тачку Костик засек, самих, правда, не видел.
Я протянула одну из фотографий и спросила:
- Здесь их нет? - Вовка отрицательно покачал головой, потом взял фото из моих рук и, внимательно рассмотрев, заявил: - А вот этого я знаю. Он у нас тачку мыл. Денис, помнишь? - Имя Дениса он произносил на английский манер с ударением на первый слог.
- Помню, - кивнул тот.
- Значит, не эти? - бог знает чему огорчилась я. - Ладно. Что дальше было, рассказывайте...
- Так ничего не было. Никто не появлялся.
- А милиция?
- Не было никакой милиции, - ответил Вовка. - Мы б знали...
- Я сама по радио слышала: нас ищут...
- Ну... Только здесь никто не появлялся.
- Она думает, мамка в ментовку заявила, - пояснил Денис.
Вовка презрительно фыркнул.
- Да она который день не просыхает, до ментовки ей не дойти.
- Но кто-то ведь заявил, - пожала я плечами. Это повергло ребят в размышления.
- Ладно, оставим эту загадку на потом, - сказала я. - Нам надо увидеться с его мамой. Это может быть опасным: в историю мы влипли неприятную, поэтому осторожность не помешает. Поможете?
- Чего делать? - спросил Вовка.
- Проверить прилегающие к дому дворы. Нет ли там подозрительных машин, а также не сидят ли где незнакомые типы. Кому-нибудь придется сходить к маме Дениса, чтоб узнать, одна она в квартире или у нее гости. Сможете?
- Само собой.
- Мы здесь подождем, - сказала я.
Через полчаса меня заверили, что ничего мало-мальски подозрительного в округе не наблюдается. Вовка догадался поставить мальчишек на всех углах по пути к дому, так что, если вдруг ситуация изменится, мы быстро будем извещены об этом. Матери Дениса дома не оказалось, Вовка лично ходил к ней, долго звонил, но дверь так и не открыли.
- У тебя ключ есть? - спросила я Дениса.
- Есть. Только чего домой идти, если мамки все равно нет?
- Одежду взять и записку оставить, чтобы она не волновалась.
- Да она не волнуется, небось посуду сдавать пошла или денег стрельнуть...
- Прекрати, - нахмурилась я. - Мы идем к тебе домой, и ты оставишь маме записку. Понял?
- Понял, - нехотя кивнул он, и мы пошли. Вовка отправился с нами, он посвистывал, и время от времени откуда-то доносились ответные трели, но ни одного из разведчиков мне обнаружить не удалось.
Таким образом мы добрались до квартиры, и я на всякий случай позвонила в дверь. Никто не открыл. Денис извлек ключ из кармана, замок щелкнул, и мальчишка вошел в темноту прихожей. Впоследствии я очень сожалела, что позволила ему сделать это. Он шагнул, обо что-то споткнулся и упал, но не закричал, а вдруг как-то странно пискнул и сразу затих. В этот момент Вовка, который в чужой квартире ориентировался намного лучше меня, нашел выключатель. Вспыхнул свет, а я увидела картину, которую не забуду до конца жизни. Поперек прихожей лежала женщина в одном белье, руки и ноги раскинуты в стороны, взгляд устремлен в потолк, я не сразу сообразила, что голова ее буквально расколота... Денис лежал на груди матери: в темноте споткнувшись о ее тело, он не устоял на ногах. Рука угодила в лужу крови. Он, приподняв голову, смотрел матери в лицо и трясся мелкой дрожью. Вовка попятился, потом, точно опомнившись, захлопнул дверь и замер, вытаращив глаза, а я бросилась к Денису. Подняла его и, схватив за руку, лихорадочно терла детскую ладошку носовым платком, точно самое главное сейчас было очистить ее от крови; если рука вдруг станет чистой, весь этот кошмар сам по себе исчезнет и ребенок не будет стоять вот так, сотрясаясь всем телом.
